мёртвые встанут в строй.
Знамя Победы вскинут,
неба закатный шёлк.
Будет из Рая вынут
снова Бессмертный Полк.
Между мирами — прорезь.
Сердце стучит под дых.
Те, кто за нас боролись, —
не забывайте их.
«Река застыла. Стала вроде битума…»
Река застыла. Стала
Вроде битума.
Куски кварталов города разбитого
Слепила воедино кое-как.
Не видно ни прохожих, ни зевак —
Одни собаки. Да и тех немного.
Какие-то идут почти не в ногу.
У некоторых просто нету ног,
У этих — нет голов,
У этих — бок
Отсутствует.
И сквозь дыру видны
Деревья, небо, выбитые окна.
Идут своей дорогой пацаны.
У этого из живота осока
Растёт. А у кого-то клён.
А тот чему-то очень удивлён —
Улыбка до ушей, и для неё,
Похоже, постаралось вороньё…
Они идут из пункта А в пункт Б.
Наверно, по чьему-нибудь приказу
Все вместе возвращаются на базу —
А может быть, и сами по себе.
А может быть, они не знают даже,
Куда идут, какой излом в пейзаже —
Последний.
Да иди уже,
Иди.
Ни тьмы, ни света —
Дождик впереди.
«На праздничном торте ландшафты милей…»
На праздничном торте ландшафты милей,
чем на запеканке Карпаты.
Здесь чешут бугристую кожу полей
копателей серых лопаты.
Крошится глазурь ледовитая — хрусь!
Детинец мерещится, Кремль,
когда поднимается Древняя Русь
из толщи лилового крема.
Берёзовый дым кособоких хибар
и банные сочные девки.
Копатели свой собирают хабар,
колышется знамя на древке.
Имбирные всадники едут в закат
в иной, не кондитерской неге.
И каменный бог шоколадки «Киткат»,
и половцы, и печенеги.
Где Д. Мережковский увидел свинью,
где чудилась Блоку невеста,
реальную сущность скрывает свою
изнанка слоёного теста.
Стряхнуть этот сахарный морок нельзя,
копатели роют траншеи.
И ласково режут друг другу князья
съедобные сдобные шеи.
И я понимаю про грозную Русь:
мы любим её не за ту лишь
секунду, в которую сладкое кусь.
И свечки горят — не задуешь.
«Ты зубы не скаль, упрекая…»
Ты зубы не скаль, упрекая
в старушечьем скрипе жильё.
Россия, товарищ, такая,
какой ты услышишь её.
Что мусорный шелест с экрана?
Что цац каблучков антрацит?
Закатного неба мембрана
над полем вспотелым гудит…
Растянуто лает собака,
как будто бы из-под воды.
Видать, награждают баскака
медалью за взятие мзды.
Россия, товарищ, такая.
Такая, но это не всё.
Беззубый баскак, обтекая,
поймёт: и ему хоросё.
А ты лучше думай о лесе,
он звонок, рождественски бел.
И вспомни военные песни,
которые дедушка пел.
«Помолитесь за наших ребят, защищающих мир…»
Помолитесь за наших ребят, защищающих мир.
Пусть поддержку родного народа почувствует воин.
На любом языке, на морозе, в уюте квартир —
Помолитесь за наших. Подумайте, каково им.
Восемь лет непрерывно, мучительно тянется бой.
День сегодняшний — страшная плата за сёла Донбасса.
Но российский солдат — не про груду руин за собой.
Помолитесь простыми словами для сложного часа.
Пусть живыми останутся, Господи Боже Ты мой!
Пуля мимо пройдёт, и осколок шальной отклонится.
Дай им, Господи Боже, живыми вернуться домой.
Помолитесь за них — даже те, кто забыл, как молиться.
«В генах скрыто много памяти…»
В генах скрыто много памяти —
Словно подо льдом весна.
Мы сегодня просыпаемся
От навязанного сна.
Кто я? Для чего я? Где же я?
Что случится и когда?
Для тревожных, для изнеженных
Это страшная беда.
Но проснувшимся действительно —
Строить мир. Хороший. Свой.
Мы — потомки победителей.
Мы прорвёмся. Не впервой.
«Мы должны стать семьёй. Вы ведь помните, что это значит…»
Мы должны стать семьёй. Вы ведь помните, что это значит?
«Помогать» — это главное слово на годы вперёд.
Это значит — любовь. Не к себе, но к другим. А иначе
Из грядущих веков будет выжжен российский народ.
Столько беженцев! Вещи сейчас им нужны и лекарства —
Так давайте поможем, у нас ведь достаточно есть.
Помоги — и зови помогать. И не надо бояться.
Ты критически нужен другому сегодня и здесь.
Помогай. Помогай. Помогай. Чтобы это входило
Постоянно в привычку. И завтра помогут тебе.
Кровь России течёт. Я прошу — дай нам, Господи, силы
Стать единой семьёй в нашей будущей общей судьбе.
«Стирали нам память, стирали…»
Стирали нам память, стирали —
Но Космос-то не проведёшь.
Что время идёт по спирали,
Придётся понять, хошь не хошь.
Сегодня не фюрер, а НАТО,
Но суть не меняется тут —
И русское солнце солдаты
На запад по новой несут.
Не зная ни сна, ни покоя,
В священный отправились путь.
А в древних легендах такое
Богам приходилось тянуть.
Иначе не будет рассвета,
Но хаос блудливый и мрак —
И втиснуть детей наших в гетто
Придёт позаботиться враг.
Так, значит, работайте, братья!
По силам вам солнечный вес.
Россия — страна благодати,
А русские — воля Небес!
«Ну, кто кого?» — вопрос не рыночный…
«Ну, кто кого?» — вопрос не рыночный,
А настоящий, сокровенный.
Жар-птица против Змей Горыныча —
Не Бэтмен против Супермена.
Горячий спор про день про завтрашний
Не начинать мы не могли бы —
И говорим с врагом зарвавшимся
Певучим языком «Калибра».
За новизну и за традиции,
За внуков и за внуков внуков:
Даём реальный шанс родиться им,
Нациста на корню пристукнув.
Сто лет спустя не будут редкими
Как наши — только лучше — лица.
Для лучших нас мы будем предками —
Так пусть им будет кем гордиться!
Нужны сейчас такие доводы,
Чтобы крошились дотов стены.
Уж после, в мире, люди новые
Придут на Землю непременно.
Жуковский новый, новый Туполев,
Гагарин в дымке серебристой…
Из космопорта в Мариуполе
На Марс отправятся туристы…
Тела-то станут снытью, щавелем —
Но дух иному заповедан.
Борьба за жизнь по нашим правилам
Возможна только до Победы!
Марк Лешкевич
«Я верю цыганке: моё место в могиле…»
Я верю цыганке: моё место в могиле.
Ой-на-на съела лето и съест Новый год.
Давай начнём жить, пока нас отменили.
Сыграем в Чапаева? Чур, я за народ.
Будешь стрелять и будешь любимым.
Новый Овидий. Искусство пожёстче.
Я верю Богам, что руки умыли.
То — моя доля. Я — обманутый дольщик.
Я верю другим, что про тебя болтали,
Как ты раздавала, коль щедро просили.
Да как тут не дать, когда такие дали?
Дай же мне руку, моя Россия.
«Соберём дрова — наломаем дров…»
Соберём дрова — наломаем дров.
Мы всё чаще целуем вдов,
Шерим донаты на смерть врагов
И крестимся как попало.
Вот был узбек — значит, будет плов.
Был Очаков — будет и кровь, и ров.
Значит, у нас то была любовь
У котлована.
Щепки отныне — основа основ.
Кто бледен, как рис, тот всегда готов.
Мы теряем друг друга под тенью крестов.
И это для жизни уже немало.
Наталья Макеева
Киевский вокзал
Давай пойдём на Киевский вокзал,
С которого нам в Киев не уехать…
Мне кое-кто сегодня рассказал,
И смысла нет держать в большом секрете,
Что Киев — наш, осталось только взять,
Что нас там ждут с надеждой и тревогой.
С надеждою на вежливую рать,
Тревогою, что ждать придётся долго.
Прекрасный, бесконечно русский град
Под властью обезумевшего сброда.
И кто теперь доволен, кто же рад,
Что обернулась бойнею свобода?!