Это бродят золотым вином – грозди,
Это странствуют из дома в дом – звезды,
Это реки начинают путь – вспять!
И мне хочется к тебе на грудь – спать.
«Кабы нас с тобой – да судьба свела…»
Кабы нас с тобой – да судьба свела —
Ох, веселые пошли бы по земле дела!
Не один бы нам поклонился град,
Ох мой родный, мой природный, мой безродный
брат!
Как последний сгас на мосту фонарь —
Я кабацкая царица, ты кабацкий царь.
Присягай, народ, моему царю!
Присягай его царице, – всех собой дарю!
Кабы нас с тобой – да судьба свела,
Поработали бы царские на нас колокола,
Поднялся бы звон по Москве-реке
О прекрасной самозванке и ее дружке.
Нагулявшись, наплясавшись на земном пиру,
Покачались бы мы, братец, на ночном ветру…
И пылила бы дороженька – бела, бела, —
Кабы нас с тобой – да судьба свела!
«Милые спутники, делившие с нами ночлег…»
Милые спутники, делившие с нами ночлег!
Вёрсты, и версты, и версты, и черствый хлеб…
Рокот цыганских телег,
Вспять убегающих рек —
Рокот…
Ах, на цыганской, на райской, на ранней заре
Помните жаркое ржанье и степь в серебре?
Синий дымок на горе,
И о цыганском царе —
Песню…
В черную полночь, под пологом древних ветвей,
Мы вам дарили прекрасных – как ночь —
сыновей,
Нищих – как ночь – сыновей…
И рокотал соловей —
Славу…
Не удержали вас, спутники чудной поры,
Нищие неги и нищие наши пиры.
Жарко пылали костры,
Падали к нам на ковры —
Звезды…
«Пожирающий огонь – мой конь…»
Пожирающий огонь – мой конь!
Он копытами не бьет, не ржет.
Где мой конь дохнул – родник не бьет,
Где мой конь махнул – трава не растет.
Ох, огонь мой конь – несытый едок!
Ох, огонь на нём – несытый ездок!
С красной гривою свились волоса…
Огневая полоса – в небеса!
«Каждый стих – дитя любви…»
Каждый стих – дитя любви,
Нищий незаконнорожденный
Первенец – у колеи
На поклон ветрам – положенный.
Сердцу ад и алтарь,
Сердцу – рай и позор.
Кто отец? – Может – царь.
Может – царь, может – вор.
«– «А впрочем, Вы ведь никогда не ходите мимо…»
– «А впрочем, Вы ведь никогда не ходите мимо
моего дому…»
Мой путь не лежит мимо дому – твоего.
Мой путь не лежит мимо дому – ничьего.
А всё же с пути сбиваюсь,
(Особо – весной!),
А всё же по людям маюсь,
Как пес под луной.
Желанная всюду гостья!
Всем спать не даю!
Я с дедом играю в кости,
А с внуком – пою.
Ко мне не ревнуют жены:
Я – голос и взгляд.
И мне не один влюбленный
Не вывел палат.
Смешно от щедрот незваных
Мне ваших, купцы!
Сама воздвигаю за ночь —
Мосты и дворцы.
(А что говорю – не слушай!
Всё мелет – бабье!)
Сама поутру разрушу
Творенье свое.
Хоромы – как сноп соломы – ничего!
– Мой путь не лежит мимо дому – твоего.
«Проста моя осанка…»
Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далёких островов!
Живу – никто не нужен!
Взошёл – ночей не сплю.
Согреть чужому ужин —
Жильё своё спалю.
Взглянул – так и знакомый,
Взошёл – так и живи.
Просты наши законы:
Написаны в крови.
Луну заманим с неба
В ладонь – коли мила!
Ну, а ушёл – как не был,
И я – как не была.
Гляжу на след ножовый:
Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: пить.
«Целовалась с нищим, с вором, с горбачом…»
Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,
Со всей каторгой гуляла – нипочём!
Алых губ своих отказом не тружу,
Прокаженный подойди – не откажу!
Пока молода —
Всё как с гуся вода!
Никогда никому:
Нет!
Всегда – да!
Что за дело мне, что рваный ты, босой:
Без разбору я кошу, как смерть косой!
Говорят мне, что цыган-ты-конокрад,
Про тебя еще другое говорят…
А мне что́ за беда —
Что с копытом нога!
Никогда никому:
Нет!
Всегда – да!
Блещут, плещут, хлещут раны – кумачом,
Целоваться я не стану – с палачом!
«Не самозванка – я пришла домой…»
Не самозванка – я пришла домой,
И не служанка – мне не надо хлеба.
Я страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там, на земле, мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
Возлюбленный! Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя – Психея!
«В черном небе слова начертаны…»
В черном небе слова начертаны —
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте – пишущий, в поте пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Лёгкий огнь, над кудрями пляшущий, —
Дуновение – Вдохновения!
«Благословляю ежедневный труд…»
Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость и Господень суд,
Благой закон – и каменный закон.
И пыльный пу́рпур свой, где столько дыр,
И пыльный посох свой, где все́ лучи…
– Ещё, Господь, благословляю мир
В чужом дому – и хлеб в чужой печи.
«Руки, которые не нужны…»
Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.
Горестным званьем Мирской Жены
Нас увенчала Лира.
Много незваных на царский пир.
Надо им спеть на ужин!
Милый не вечен, но вечен – Мир.
Не понапрасну служим.
«Как правая и левая рука…»
Как правая и левая рука,
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встаёт – и бездна пролегла
От правого – до левого крыла!
«Доблесть и девственность! – Сей союз…»
Доблесть и девственность! – Сей союз
Древен и дивен, как Смерть и Слава.
Красною кровью своей клянусь
И головою своей кудрявой —
Ноши не будет у этих плеч,
Кроме божественной ноши – Мира!
Нежную руку кладу на меч:
На лебединую шею Лиры.
«Так, высоко запрокинув лоб…»
Так, высоко запрокинув лоб,
– Русь молодая! – Слушай! —
Опровергаю лихой поклеп
На Красоту и Душу.
Над кабаком, где грехи, гроши,
Кровь, вероломство, дыры —
Встань, Триединство моей души:
Лилия – Лебедь – Лира!
«Что другим не нужно – несите мне…»
Что другим не нужно – несите мне:
Всё должно сгореть на моём огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В лёгкий дар моему огню.
Пламень любит лёгкие вещества:
Прошлогодний хворост – венки – слова…
Пламень пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете – пепла чище!
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю до тла,
И да будет вам ночь светла.
Ледяной костёр, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан —
Собеседницы и Наследницы!
«Я счастлива жить образцово и просто…»
Я счастлива жить образцово и просто: