– Да, с такими не шутят.
– Надеюсь, все кончится хорошо и больше мы в такое дерьмо не вляпаемся.
Фил пододвинул стул и сделал ход за приятеля.
– Мат, ваша светлость!
Кухонный кран подтекал, и крупные капли с шумом разбивались о раковину. Чижов нервничал и то и дело вскакивал с места и закручивал вентиль.
На минуту течь прекращалась и вновь начинала изводить парня.
– Хватит скакать. А чего ты ожидал, Андрюша? – тихо спросил Белый.
– Все закономерно.
– Все старания насмарку. Саранцев трус.
– Что делать, каждому свое. Саранцев передал исповедь Кузьмова в МВД. Что дальше? Бумаги попали к генералу Боровскому, а тот передал их Ефимову.
Замкнутый круг. Саранцев с самого начала предвидел конец этой истории. Так оно и вышло. Теперь мы знаем, что Боровский прикрывает Ефимова.
– Толку что? Или ты думаешь, мы генералов МВД тоже на нары отправим? Ты до Ефимова добраться не можешь.
– Значит, следует подключать прокуратуру.
– Совсем крыша поехала.
– А для начала мы поговорим с Ефимовым. Кто знает, может, крестный сам подскажет выход.
– Угу. Договорилась овца с волком прийти к нему на обед. Ты теряешь время, Серега. С Ефимовым надо кончать как с последним гадом. Назначь ему стрелку и устраивай поединок, если ты такой чистоплюй.
– Смерть одного или другого – это банально.
– А ты забыл, как ты Глухаря замочил? Это не банально. Ручонки уже в крови. Где твои принципы? Пора уже понять, что ты вернулся не в тот мир, из которого ушел. Восемь лет – это срок. Кроме волков, здесь никого не осталось.
Зубы заострились, шерсть вздыбилась, глаза покраснели. И пока ты доберешься до Ефимова, тебя, как лягушонка, на части разорвут. Оглянись вокруг. Отморозки ворам мозги вышибают. Никаких понятий не существует, никаких авторитетов нет.
– Мрачная ты личность, Чиж. Скептик, циник и болтун. – На кухне скрипнула дверь, и появилась рыжая с лохматой головой в длинной до пола ночной рубашке. Прищурив один зеленый глаз, она осмотрелась и заявила:
– На дворе ночь, а вы орете, как на стадионе.
– Вот! – Чиж ухмыльнулся. – Явление следующее. Хорошая у нас собралась компашка. Зек-философ, зек-палач и мент-наркоманка. Решеток на окнах не хватает и санитара у дверей. Дурдом!
– Кто-то мальчика обидел, – сделала заключение Галя. – Девушка?
– Малолетка. Вот он и тронулся рассудком. Любовь зла…
Белый засмеялся.
Чиж вылетел из кухни, хлопнув за собой дверью.
– А я не представляла тебя с улыбкой. Тебе идет. Почему бы не веселиться каждый день?
– Когда ты окончательно встанешь на ноги, у нас будет повод для веселья.
В дверях снова выросла коренастая фигура Чижова.
– Я вот думаю, почему бы вам обоим не послать всех к черту и не уехать куда-нибудь в Тмутаракань? Я бы поехал с вами, колол дрова, ходил на охоту, Галина шила бы платья из шкур, варила обед и валяла валенки, а философ сочинял бы трактаты о справедливой жизни на земле, где все счастливы.
– Хорошая идея, – согласилась Галя. – Закончим дела и поедем.
– На остров Утопия, – добавил Сергей.
– Хорошо. Тогда не будем терять времени и приступим к окончанию дел, – заявил Чиж. – Поехали, граф. Ты хотел выяснить, что по этому поводу думает Ефимов. Через двадцать минут он выходит из дома и едет на работу. Будем брать его тепленького.
Белый встал из-за стола и взял куртку.
Дорога заняла пятнадцать минут. Чиж заехал во двор и остановился у пятого подъезда длинного шестиэтажного дома.
– Его подъезд следующий. Он выходит и сворачивает в нашу сторону. Его «Волга» стоит за нами. Выйди ему навстречу.
– Саранцев сказал, что он ходит с пистолетом.
– Ну, выстрелить я ему не позволю. Ты только не загораживай его.
Чижов достал из-под заднего сиденья обрез и положил его на колени.
– Главное, это узнать его реакцию на твое появление. Шутка ли, с того света посланник пришел. И долго не разговаривай. Не дай ему сообразить, что к чему. – Чижов взглянул на часы.
– Иди. – Белый вышел из машины. Тротуар и узкая проезжая дорожка для машин с односторонним движением. Слева детская площадка, справа палисадник, высаженный под окнами.
Ефимов появился вовремя, как полагается военному человеку.
Хлопнула дверь подъезда, и подполковник вышел навстречу гостю. Их взгляды встретились, и они остановились на расстоянии трех шагов друг от друга. Белый не заметил в глазах Ефимова удивления, испуга или усмешки. Ефимов оставался спокойным. В долю секунды он оценил ситуацию и заметил второго беглеца, сидевшего в машине. Риск себя не оправдывал.
– Привет, крестный. Не забыл? – хрипло спросил Белый.
– Такое не забывается. Только искать тебя мне положено, а что же ты сам пришел? С повинной?
– С повинной ты к прокурору пойдешь. Надеюсь уговорить тебя сделать этот шаг.
– Да, приятель. Ты повзрослел и поглупел. Думаю, что с тобой у меня проблем не будет, – Ошибаешься.
– Готов пойти на твои условия, но за три лимона зелеными. Сдай мне добычу Хряща, и я пойду к прокурору. Тебе все равно не уйти с деньгами. Слишком много охотников истекают слюной. Баш на баш. Если нет, то я тебя все равно достану. И дружка твоего тоже.
– Ловкач. Все знает.
– Вся Москва знает. А тебе червонец на лоб приклею. Твоя цена. Готов к обмену?
За спиной Ефимова метрах в двадцати стоял джип. Тонированные стекла скрывали все, что делалось в салоне. Внезапно машина тронулась с места и, набирая скорость, помчалась им навстречу. Белый заметил, как опускаются стекла задней дверцы и наружу вылезает автоматный ствол. Времени на раздумья не оставалось. Белый рванулся вперед и сбил Ефимова с ног. В ту же секунду раздалась автоматная очередь, и вырванные из дерева щепки полетели в разные стороны. Чиж сделал один выстрел, и машина, лишившись водителя, влетела на детскую площадку и врезалась в столб с качелями.
Из машины выскочили двое боевиков с автоматами, но тут же получили по пуле, выпущенной из обреза.
Белый вскочил на ноги, а Чиж перевел ствол на лежавшего в луже Ефимова. Неудачная операция по ликвидации длилась не более сорока секунд.
Белый протянул руку Ефимову. С одной стороны ствол, с другой – рука.
– Я не одинок, крестный. Нажил ты себе врагов.
– Что ж, я твой должник, крестник. Но меня ничто не остановит. Как я вас давил, гадов, так и буду давить.
– Увидим. Но пока ты мне живым нужен. – Ефимов поднялся без посторонней помощи.
– Разберемся. А теперь сваливайте. Сейчас наши прибудут. Отделение в двух кварталах.
Разговор не состоялся. Беглецы сели в машину и выехали на улицу.
Гул сирен раздавался с левой стороны, и Чижов повернул руль вправо.
Когда машина отъехала на значительное расстояние, Чиж спросил:
– О каких это деньгах говорил мент?
– Любопытная история. Помнишь, в лагере ходили байки о неслыханной добыче Хряща?
– Рекламу блатарю делали. На воровской трон гнида метил.
– Не блеф это, паломник. Клубочек, о котором дед рассказывал, привел нас к этой добыче. По Москве слухи ползут, будто нас Хрящ за добычей послал.
– И сколько там?
– Три миллиона цветной капусты. Сдуреть можно!
– А нам они на кой? У нас есть деньги. У нас все есть. Жизнь сберечь бы.
– Хорошая приманка для Ефимова. Эти деньги как сыр в мышеловке. Они его куда угодно приведут. К пропасти.
– Брось. Не верю я, что Хрящ такую кучу зеленых оторвал. Где?
– В поселке Березки по Рязанскому шоссе у Жуковского выросли коттеджи для богатеньких. Наводку дал Хрящу Глухарь. Хрящ снял кассу и ушел, а Глухарь остался слюну глотать. Но я знаю, где Хрящ бабки заныкал. Деньги сами плывут к нам в руки.
– Брось, парень. Мы и так по лезвию ножа ходим. Можно другой сыр найти для твоей мышеловки.
– Но Ефимова только башли интересуют. Надо придумать план, как его завалить с этими деньгами.
– Ты их еще найди. Плохая затея. Никак я тебя понять не могу. Таких, как Ефимов, надо истреблять, а не наказывать. – Белый замолк и уставился в окно.
После укола Рыжая лежала в неподвижном состоянии двадцать минут.
Она уже точно могла рассчитывать, на какое время хватает дозы, сколько энергии у нее в запасе и когда она выдохнется и сделается тряпкой. В последние дни Белый и Чиж уходили рано утром и возвращались к обеду. Галя выходила на улицу самостоятельно и даже делала гимнастику и короткие пробежки. Сейчас она накопила сил и уже точно знала, что их должно хватить на задуманную операцию.
Девушка оделась и ушла из дома. В центре города она разменяла пятьдесят долларов, которые ей дал Чиж без ведома лечащего врача, и направилась в спортивный магазин. В течение десяти минут она истратила все деньги и вышла с полной сумкой.
Спустя полчаса она уже выходила из метро на станции «Баррикадная» и до Малой Грузинской шла пешком. У кирпичной башни она заглянула в телефонную будку и сделала контрольный звонок. Все шло согласно плану. Никаких лишних движений, никаких потерь драгоценной энергии.
Галя зашла в подъезд и поднялась на семнадцатый этаж. Чердачный замок был открыт булавкой. По крыше разгуливал холодный весенний ветер. Таких домов на улице стояло три, остальные коротышки не поднимались выше четырех этажей. И все же она беспокоилась, что ее заметят. Дом не Эверест, и альпинисты появляются здесь не каждый день. Один капроновый конец веревки был привязан к телевизионной антенне, второй сброшен вниз. Галя набросила сумку на плечо, взялась за веревку и спрыгнула с крыши. Когда качка кончилась, девушка уперлась ногами в кирпичную стену и начала медленно спускаться. Ее путь проходил между окнами кухни и лоджиями столовых. Какая-то старушка, увидев в окне прыгающего дьявола, уронила на пол сковородку с яичницей.
На девятом этаже спуск прекратился. Галя раскачала веревку из стороны в сторону и зацепилась ногой за балконные перила. Через две секунды она твердо стояла на ногах, разглядывая окно и дверь. На секунду она прислушалась.