Уезжают либо в Израиль, либо в Штаты. Но эмиграция 70-х больше всего ассоциируется не с теми, кто уезжает по собственной воле, а с теми, кто изгнан из СССР по инициативе государства. Это знаменитые имена: музыканты Ростропович и Вишневская, поэты Бродский и Галич, писатели Войнович, Некрасов, Аксенов, режиссер Любимов, скульптор Эрнст Неизвестный – его выгоняют после того, как он в 74-м, через три года после смерти Хрущева, поставит сразу ставший знаменитым памятник на его могиле. Лишение их гражданства – это форма репрессий, средство борьбы с инакомыслием. Законодательные акты в тот период не содержат никаких оснований, по которым могло применяться лишение гражданства, что полностью развязывает власти руки.
Будет лишен гражданства Солженицын, вступивший в противостояние с властью и не печатающийся в СССР. Председатель КГБ Андропов пытается избавиться от Солженицына еще в 70-м году, сразу после присуждения ему Нобелевской премии. Андропов предлагает: «В случае официального обращения Солженицына с ходатайством о выезде в Швецию для получения Нобелевской премии можно было бы пойти на удовлетворение этой просьбы. Вопрос об обратном въезде в Советский Союз следует решать в зависимости от поведения Солженицына за границей». Андропов рассчитывает либо на то, что писатель сам останется в Швеции и его можно будет обвинить в измене Родине, либо на то, что Солженицын сделает заявление, которое можно будет счесть антисоветским, и не пустить его в страну.
Солженицын в октябре 70-го отказывается от поездки в Швецию. По мотивам этой ситуации в 71-м на самом верху разворачивается дискуссия. Министр внутренних дел Щелоков неожиданно пишет письмо Брежневу:
«Объективно Солженицын талантлив. Это – явление в литературе. Он – крупная фигура в идеологической борьбе».
Министр внутренних дел Щелоков говорит:
«Проблему Солженицына создали неумные администраторы в литературе. В истории с Солженицыным мы повторяем грубейшие ошибки, допущенные с Пастернаком».
Щелоков пишет, что просчетом было не разрешать Пастернаку получить Нобелевскую премию и преследования Пастернака были просчетом. Щелоков предлагает:
«Надо не публично казнить врагов, а душить их в своих объятиях. Это элементарная истина, которую бы следовало знать тем товарищам, которые руководят литературой».
Брежнев подчеркивает эти слова в записке Щелокова.
7 октября 1971 года записка Щелокова рассматривается на секретариате ЦК КПСС, Щелоков предлагает разрешить Солженицыну выезд за границу, гражданства не лишать, а дать срочно квартиру в Москве. Суслов на заседании говорит, что он только за то, чтобы разрешить Солженицыну прописку в Москве. А в остальном – посоветоваться с Андроповым. КГБ с Генпрокуратурой настаивают на лишении гражданства. Чего и добьются. Солженицына высылают из страны.
Практика высылки менее известных носит просто бытовой характер. Внук сподвижника Столыпина по аграрной реформе российского министра Александра Кривошеина и сын эмигрантов первой волны, вернувшихся в СССР после войны, Никита Кривошеий, отсидевший в конце 50-х в мордовских лагерях, в 71-м получает предложение от КГБ: «Руководство вам предлагает выехать из страны навсегда и просит это предложение и возможные последствия его отказа обдумать самым серьезным образом». Отказ означает второй срок в лагере.
Кривошеий, родом из первой русской эмиграции, отправлен в эмиграцию № 2.
8 том же 71-м году, после принудительного содержания в психиатрической больнице, лишен гражданства и выдворен из страны художник и скульптор Михаил Шемякин. Шемякин в Париже, где приобретает мировую славу. К этому времени уже 10 лет в Гранд-Опера танцует бывший солист Кировского (бывшего Мариинского) театра Рудольф Нуриев. Его многолетняя партнерша – английская балерина Марго Фонтейн. Мир тесен. В 30-х годах Марго Фонтейн брала уроки в парижской студии знаменитой Матильды Кшесинской. До Второй мировой войны в Англии еще не было своего балета. Его только-только начала создавать бывшая танцовщица дягилевских русских сезонов Дам Нинет де Валуа. В студию Кшесинской она присылает своих лучших артисток для шлифовки. После освобождения Парижа, уже в 45-м, в феврале, английская балетная труппа дает несколько представлений в Театре Елисейских Полей. Все они – Марго Фонтейн, Памелла Мэй, всего человек 20, все в военной форме, – заявляются поприветствовать Кшесинскую.
В студии Матильде Феликсовне Кшесинской по административной линии помогает ее муж – великий князь Андрей Владимирович Романов, двоюродный брат расстрелянного императора Николая II. Многочисленные Романовы, да и вся русская аристократия в эмиграции, работают без снобизма, без предубеждения. Хорошее воспитание, помимо прочего, предполагает умение концентрироваться, держать себя в руках, не кукситься и много работать. Это относится и к мужчинам, и к женщинам. Женщины в особенности демонстрируют в изгнании отличное воспитание. Они бьются изо всех сил, не оглядываясь на прошлое.
Сестра Николая II, Ольга Александровна, с мужем полковником Куликовским занимается сельским хозяйством в Дании. Они оказались хорошими фермерами. Держат коров джерсийской породы, свиней и домашнюю птицу. Великая княгиня говорит: «Богатыми мы не были, но на жизнь нам хватало. Все мы много трудились, и какое же это было счастье – жить своей семьей, имея собственную крышу над головой». Ольга Александровна Романова говорит: «Нам в тысячу раз лучше жить среди скромных крестьян. Думаю, и они приняли нас в свою среду не за наше происхождение, а за наш упорный труд». Кроме того, великая княгиня прекрасно рисует. И ее картины продаются.
Двоюродная сестра Николая Второго и родная сестра великого князя Дмитрия Павловича, принимавшего участие в убийстве Распутина, великая княгиня Мария Павловна в Лондоне продаст первый связанный ею свитер за 21 шиллинг. В 19-м году она откроет швейное ателье по изготовлению военного снаряжения для Добровольческой армии.
В 21-м у ее брата Дмитрия Павловича роман с начинающей модисткой Коко Шанель. Великая княгиня Мария Павловна приходит к Шанель и предлагает ей вышить блузку для ее модного дома. Шанель соглашается. Мария Павловна покупает вышивальный станок, идет на курсы вышивальшиц-мотористок при фабрике. Потом обучает двух работниц-эмигранток и открывает ателье «Китмир». По имени собаки ее знакомого, бывшего российского посла в Вашингтоне Бахметьева. Работают неделями без отдыха, спят прямо за вышивальными машинами. Марии Павловне постоянно помогает ее свекровь княгиня Путятина.
Княгиня Мария Трубецкая, княгиня Любовь Оболенская и их подруга художница Мария Анненкова открывают модный дом «ТАО». В качестве манекенщицы у них – графиня Белевская. Профессиональной манере ходить ее обучает княжна Мещерская, впоследствии известная манекенщица. Приказчицей у них некоторое время работает графиня Мусина-Пушкина.
Графиня Адлерберг открывает в Париже дом белья. Они с мужем крайне бедствовали в первые годы эмиграции. Он, уланский полковник, пытался делать абажуры. Делал он их неважно, и продавались они плохо. Зато их ателье первоклассного белья просуществует почти 30 лет. В ателье места мало, клиенток на дому не принимают. Вместо этого русские дамы светского круга приносят готовое белье в большие отели и предлагают состоятельным клиентам. Их называют пласьержками. Граф Адлерберг, нанимая на работу, обращался к пришедшей с вопросом: «Какого Вы будете рода?» Одна из пласьержек – внучатая племянница русского поэта Плещеева. Ее отец, оказавшись в Париже, в первые дни мыл окна вагонов на Лионском вокзале.
Дом белья в Париже открывает Ольга Хитрово. Она начинает с закройщицы. Ее муж, потомок Кутузова, отлично ведет бухгалтерию. Фирма просуществует более 20 лет. Менее успешны племянница Николая II княгиня Ирина Александровна и ее муж Феликс Юсупов, убивший Распутина. Их модный дом «Ирфе» продержится с 24-го по 31-й год.
Правнук Николая I, сын президента Академии наук и поэта, великого князя Константина Константиновича, князь Гавриил Константинович помогает жене в основанном ею доме моды «Бери». Князь развлекает ожидающих клиенток, показывая альбом с семейными фотографиями. Его жена – княгиня Романовская-Стрельнинская, в прошлом балерина Мариинского театра Антонина Нестеровская. Именно она в 18-м году чудом спасет своего мужа от гибели в Петропавловской крепости, умоляя всех подряд – Горького, его жену Андрееву, председателя петроградской ЧК Урицкого, после убийства Урицкого – его преемника Глеба Бокия. Решающее слово окажется за женой Бокия. Она скажет мужу: «Глеб! Ты обещал спасти его, и мы должны это сделать».
Родные братья Гавриила Константиновича – Иоанн, Константин и Игорь – зверски убиты в Алапаевске.
Князь Гавриил познакомился с балериной Антониной Нестеровской на вечере у Матильды Кшесинской 19 августа 1911 года.
Вся программа того вечера – комическое представление с переодеванием мужчин в женское платье, ужин на дамбе у взморья, фейерверк и специальный поезд для желающих вернуться в Санкт-Петербург – все это чуть не нарушилось из-за парадного обеда в Петергофе по случаю приезда сербского короля Петра I на предстоящую свадьбу князя Иоанна Константиновича с королевной Еленой Сербской. На этом обеде обязаны были быть Великие князья Борис и Андрей Владимировичи, Дмитрий Павлович, Сергей Михайлович и князь Гавриил Константинович. Из-за этого обеда Великие князья опаздывают на вечер к Кшесинской. Правда, опаздывают незначительно. Дело происходит на даче Кшесинской, в Стрельне, рядом с Петергофом. Дача эта – в парке, окружавшем дворец Великого князя Константина Николаевича. Летом 1894 года дача продавалась. Кшесинская как-то увидела ее во время прогулки. В воспоминаниях она пишет: «Видя, что дача мне очень понравилась, Великий князь Сергей Михайлович ее купил на мое имя». Она продолжает: «В это время, чтобы меня хоть немного утешить и развлечь, Великий князь Сергей Михайлович баловал меня, как мог, ни в чем мне не отказывал». Когда Кшесинская пишет «в это время» и «утешить», она имеет в виду время после объявления о помолвке наследника цесаревича Николая Александровича с принцессой Алисой Гессен-Дармштадской. Помолвка Николая означает конец его романа с Матильдо