Помощник уже умершего Суслова Владимиров, работающий теперь на Андропова, вписывает в текст слова: «Нам надо понять, в каком обществе мы живем». В номере третьем журнала «Коммунист» за 83-й год, где появится статья, будет, конечно, другая формулировка:
«Нам надо трезво представлять, где мы находимся… видеть наше общество в реальной динамике, со всеми его возможностями и нуждами – вот что сейчас требуется».
В той же статье написано:
«Партия предостерегает от возможных преувеличений в понимании степени приближения страны к высшей фазе коммунизма. Наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа. Как долго он продлится, покажет лишь живая практика».
Черным по белому напечатанные аккуратные слова о том, что страна не так чтоб была близка к коммунизму и что путь туда будет неизвестно каким долгим, восприняты политизированными гражданами как свежий взгляд.
Мысль о том, что сама система может быть изменена, в 83-м году не приходит в голову никому. Поэтому никого не удивляет, что в той же статье Андропова к столетию смерти Маркса сказано: «Да, трудности у нас есть. Но думать, что возможен какой-то другой ход развития, – значит сворачивать с надежной, хотя иной раз и жесткой почвы реальности, порывать с азами марксистской диалектики».
Из воспоминаний о жесткой почве реальности:
«Председатель колхоза любит повторять: башку снимают за сделанное, за несделанное только журят. Дальний родственник председателя, Юрий, дважды начинал строить в колхозе дорогу за свой страх и риск. Председатель в первый раз оштрафовал его за самоволку, другой раз укатал на 15 суток за хулиганство, и ни один голос не поднялся в защиту Юрия. Сиди и не рыпайся и всегда маленько недоделывай. А план все равно будет выполнен – за счет приписок. Эту систему не расшатать. Она крепкая».
С другой стороны, все очень неплохо. Голода нет, цены на основные товары в годы правления Брежнева неизменны. А что все – сплошной дефицит, так люди относятся к этому спокойно. Все привыкли к постоянному дефициту. В советской экономике давным-давно существует превышение денежного спроса над предложением товаров. Но, как ни странно, в СССР эта извращенная экономическая ситуация играет на руку власти. У людей непьющих на руках сохраняются деньги, которые им не на что потратить. Это создает иллюзию обеспеченности, память о которой сохранится в постсоветские времена.
Когда предоставляется возможность что-либо купить – скупают все. Вещь – главный предмет культа.
Из воспоминаний:
«Вот у малопьющего работящего из ряда вон Анатолия дом забит вещами: 4 телевизора, а ловится только первая программа, с десяток радиоприемников и проигрывателей, в каждой комнате по электрической бритве, швейной машине и телефонному аппарату, а звонить можно только в правление колхоза. Дом забит полированной мебелью. Шкафы ломятся от одежды: кожаные пальто, плащи, женские сапоги всех фасонов, хотя жены нет. В сарае – машина, но когда он редко решается выехать, его тащат трактором на листе железа, такое кругом грязевое месиво».
Люди в 83-м году готовы переплачивать за дефицит, т. е. давать взятки. И делают это.
Между тем уже в феврале 81-го на Секретариате ЦК разговор идет не о дефиците, а о хлебе:
«Поступают письма граждан, в которых подчас в острой форме сообщается о временных перебоях в обеспечении населения хлебом и хлебопродуктами, низком их качестве».
Идут сигналы из Иркутска, Уральска, Челябинска, Артема (Приморский край), Минусинска (Красноярский край), Умани (Черкасская область), Рославля (Смоленская область), Урюпинска (Волгоградская область), Белогорска (Амурская область), Кулебаки (Горьковская область) и многих других.
Андропова – на тот момент главу КГБ – эта информация не смущает. Его линия последовательна. Главное – нейтрализовать активную часть инакомыслящей интеллигенции, которая нарушает социальную стабильность.
Новая волна арестов пошла с конца 79-года. Ввод советских войск в Афганистан положил конец разрядки в отношениях с Западом и развязал силовикам руки внутри страны. Ударный для Андропова – 80-й год. На этот год пришелся максимум арестов по политическим статьям. Диссидентская деятельность дезорганизована. Как раз в 80-м году из Москвы в Горький отправлен в ссылку Сахаров, которого Андропов еще в 78-м году назвал «врагом № 1 внутри страны». Заместитель Андропова Цвигун докладывает: «Маскировавшиеся под «правозащитников» и «поборников демократии» антиобщественные элементы ныне разоблачены и обезврежены».
Политические аресты продолжаются и в 81-м году. В 82-м прекращает работу Московская Хельсинкская группа. В период правления Андропова ни одного открыто действующего в стране диссидента не остается на свободе.
В момент прихода Андропова к власти его радуют даже оценки западных специалистов, занятых анализом ситуации в СССР. Западные аналитики полагают, что советская экономическая и социально-политическая система утратила динамизм, но устойчива, стабильна. Это редчайший случай, когда западные оценки Андропова устраивают: мнение западников относительно социальной стабильности в стране совпадает с его мнением.
Что касается экономики, то ей, по мнению Андропова, можно добавить динамизма. Он, судя по всему, уверен, что с этим время терпит. Именно поэтому он и говорит, что, мол, осмотримся, а спустя четыре-пять лет определимся с экономическими мерами.
Андропов долго шел к высшему посту. Бовин вспоминает свой разговор с Андроповым еще до прихода того на КГБ. Андропов тогда секретарь ЦК по работе с соцстранами, Бовин входит в группу его консультантов.
Разговор у них был частный и так повернулся, что Бовин сказал: «Ваша цель, Юрий Владимирович, понятна – вы хотите стать Генеральным. Давайте откровенно, хотите». Бовин вспоминает: «Андропов энергично замахал руками, потом что-то пробурчал и разговор был закончен». Этот разговор происходил до 67-го года, когда Андропов был назначен главой КГБ, а значит, всего лишь через пару лет после прихода к власти Брежнева.
Рано начавшаяся болезнь Брежнева осложняет жизнь Андропова в качестве главы КГБ, куда он назначен в 67-м. В силу прогрессирующего одряхления Генерального секретаря начинается борьба за будущую власть. Андропов не может быть непосредственным игроком, так как не является партийным функционером. В СССР не было прецедента с приходом к власти из его структуры. А значит, Андропов всеми силами должен сохранять Брежнева в любом физическом состоянии как можно дольше, до изменения его, Андропова, статуса. Именно это Андропов и делает.
Постепенно ситуация меняется естественным образом в связи с уходом основных конкурентов Андропова: Подгорный еще в 77-м отправлен на пенсию, в 80-м – на пенсию уходит Косыгин и вскоре умирает, в 82-м умирает Суслов. Весной 82-го Андропов меняет пост главы КГБ на пост секретаря ЦК. С Громыко и, главное, с министром обороны и главой советского военно-промышленного комплекса Устиновым Андропов давно работает в связке. Устинов наиболее яро выступал за ввод советских войск в Афганистан. Он лоббировал эту сумасшедшую идею как глава ВПК, рассматривая Афганистан как отличный полигон для новых образцов оружия. Не исключено, что Андропов в определенный момент счел целесообразным сделать Устинову дорогой подарок, одновременно переключив его внимание на чисто профессиональные задачи.
Андропов не забывает и о других коллегах.
Среди населения профессионально по линии КГБ распространяются слухи о главе Ленинградского обкома Романове. Рассказывают, что свадьбу его дочери играли в Зимнем дворце, ели и пили на императорском фарфоре. Что сама фамилия Романов говорит о том, что он метит на первый пост, а царские празднества в Зимнем дворце тому подтверждение.
Правда, впоследствии нейтрализованный Романов будет переведен Андроповым в Москву и использован в качестве своего человека в противовес главе МГК Гришину. Андропов сделает Романова секретарем ЦК по оборонной промышленности. В таком качестве Романов будет еще и противовесом министру обороны Устинову. После смерти Андропова, при Черненко, Романов, кроме того, некоторое время успеет побыть главным конкурентом Горбачева.
Если бы в СССР были выборы на первый пост в стране, можно было бы счесть, что Андропов провел удачную предвыборную кампанию. Главный лозунг, с которым он идет во власть, – борьба с коррупцией.
Коррупция – родовой признак застоя. Того самого застоя, который не смущал Андропов, пока он лелеял Брежнева и двигался к власти. Без взяток, заносов – денежных, продуктовых, промтоварных – экономика в стране не работает ни на каком уровне. По-другому она просто встанет. Но Андропов не воспринимает коррупцию как порождение экономической системы. Отсюда и методы борьбы с коррупцией – внеэкономические, силовые. Кроме того, борьба с коррупцией для Андропова это еще и политический рычаг, способ смены брежневской номенклатуры на собственную.
Еще весной 82-го года начинается дело первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС Медунова. Обвиняется в коррупции. Дело раскручивается вопреки желанию еще живого Брежнева. Параллельно начинается расследование деятельности действующего главы МВД Щелокова. Обвиняется в коррупции. Еще при жизни Брежнева Андропов начинает кампанию против злоупотреблений и коррупции в сфере торговли. Арестован начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома Трегубов. Трегубов близок к главе МГК Гришину, который имеет виды на высший пост. Арестованы директора крупнейших московских универмагов и гастрономов – Елисеевского, гастронома ГУМ. В ходе расследования установлено, что откаты шли вверх, в различные министерства, в том числе в МВД. Об этом, естественно, не сообщается. Директор гастронома на Смоленской площади Нониев покончит жизнь самоубийством. Трегубов получит 15 лет. Директор «Елисеевского» Соколов расстрелян.