– Полагаю, вы прослушали записи и уже знаете, почему я это сделал.
– Скажи это, Адриан. – Голос Сергея повышается с каждым словом. – Просвети нас, черт возьми, почему ты поставил под угрозу будущее братства в этом городе.
– Он прикоснулся к моей жене и должен был умереть.
– Знаешь, что тоже умерло вместе с ним? – Владимир рычит мне в лицо. – Наши шансы на то, что мэр будет под нашим контролем. Так скажи мне, Адриан, он умер только потому, что прикоснулся к твоей жене, или потому, что ты играешь в семью с итальянцами? Потому что теперь их кандидат – мэр, и угадай, черт возьми, что? Лазло говорит ему, чтобы он отказался от наших поставок.
– Следи за своим гребаным языком, Владимир. Не говори больше ни о моей жене, ни о моей чести. – Я смотрю на Сергея. – Я объяснил тебе причину, Пахан. Если ты думаешь, что я способен предать братство после всего, что я для него сделал, тогда делай то, что должен.
– Ты скрыл это от меня, хотя мог бы рассказать.
– Нет, не мог.
– Почему не мог?
– Потому что ты потребовал бы, чтобы я устранил причину, по которой я принял такое решение, и лишил бы меня логического мышления.
– Я требую этого сейчас. Разведись с женщиной, которая путает твои мысли, и я забуду об этом инциденте.
– Пахан, – одновременно говорят Владимир и Игорь.
Прожив всю свою жизнь в братстве и став свидетелем жестокости Николая и Сергея, я знаю, что Пахан никому не даст такого шанса.
Я должен принять это, склонив голову и испытывая благодарность.
Однако я стою во весь рост.
– Нет.
Сергей встает, и Владимир отходит в сторону, позволяя пожилому мужчине встретиться со мной взглядом более суровым.
– Ты отказываешься от прямого гребаного приказа, Волков?
– Да.
– Либо ты сделаешь так, как тебе говорят, либо столкнешься с ужасными последствиями.
– Я отвечу за последствия.
– Ты скорее умрешь, чем, черт возьми, разведешься с этой женщиной?
– Я знаю, что ты не остановишься, если я разведусь с ней. Как только я это сделаю, у тебя будет полная свобода убить ее.
– Какое тебе дело? Ты женился на ней только ради Джереми.
– Я не разведусь с ней, Пахан. Если ты хочешь наказания, накажи меня.
– Ты знаешь наказание за предательство, Волков.
– Вполне. Я видел, как отец казнил мою мать по приказу твоего брата.
– И ты говоришь мне, что готов встретить такую судьбу ради безымянного ничтожества?! – кричит он, его лицо краснеет.
– Да.
– Я разочарован в тебе, Волков. Ты должен быть лучше, чем это. – Он отмахивается от меня рукой. – Убери его с моих гребаных глаз, пока я не решу, как его убить.
Игорь смотрит на меня со своей обычной нейтральностью.
– Если бы ты женился на моей Кристине, ничего этого с тобой бы не случилось, а если бы это случилось, я бы защищал твое дело. Тем не менее, ты выбрал никого, и ты закончишь как никто. Георгий, должно быть, ворочается в могиле.
К черту моего отца и к черту Игоря.
Несмотря ни на что, женитьба на Лие была лучшим решением, которое я принял в своей жизни.
Двое охранников хватают меня за руки. Я не сопротивляюсь, когда они выводят меня из кабинета.
Вероятно, до моей последней остановки.
Единственная мысль, которая успокаивает меня, – это то, что Лия и Джереми в безопасности.
Глава 23
Лия
Не знаю, как я снова оказалась в доме.
Хотя у меня есть идея.
Ян и Борис, должно быть, затащили меня обратно, пока я брыкалась, кричала и плакала.
Моя энергия иссякает, когда я сажусь на диван, мои конечности дрожат. Тепло покалывает мои замерзшие конечности, но оно не может проникнуть внутрь и растопить лед, который образовывал морозные слои вокруг моего сердца с того момента, как машина Адриана исчезла в снегу.
Теплая чашка касается моей руки, я поднимаю глаза и вижу, что Ян смотрит на меня.
– Это горячий чай.
– Я не хочу горячего чая. – Волна свежих слез затуманивает мое зрение. – Я хочу пойти к Адриану.
– Это невозможно, Лия. Тебя тоже убьют.
– Мне все равно. Я лучше умру, чем буду жить без него.
– А как насчет Джереми? Как он выживет без вас обоих?
Рыдания застревают у меня в горле при воспоминании о нашем сыне, о том, как Адриан сказал, что я должна хорошо воспитать его для нас обоих.
Нет.
Он сделает это со мной. Он должен. Он ни за что не оставит меня одну после всего, через что мы прошли.
– Мне очень жаль. – Ян сидит рядом со мной, все еще баюкая напиток, даже когда Борис стоит напротив нас в своей непреклонной позе.
– За что? – Я шмыгаю носом.
– Я был пьян и, в конце концов, рассказал Коле о том, что слышал в ту ночь, когда меня подстрелили. Вот как Боссу удалось собрать воедино все, что касалось тебя и Луки.
Я качаю головой.
– Меня все это не волнует. Рано или поздно об этом стало бы известно.
– Это правда? – спрашивает Борис.
– Что правда?
– Ты предала Босса?
– Борис. - Ян качает головой, глядя на своего коллегу.
Другой охранник смотрит на него.
– Что? Он пошел к Пахану, готовый умереть за нее. Если она предала его, я хочу знать.
– По какой причине? – Ян с грохотом ставит чашку на стол и вскакивает. – Ты собираешься пойти против приказа своего босса и причинить ей боль? Потому что сначала тебе придется пройти через меня.
Я хватаю Яна за руку и тяну с той небольшой силой, которая у меня осталась, чтобы он сел. Он нерешительно подчиняется, и я качаю головой, глядя на Бориса.
– Это правда, что я говорила с Лукой, но я никогда не причиню вреда Адриану. Я знаю, ты мне не веришь, но я... я не предавала.
Борис поджимает губы, но ничего не говорит. Как и Коля, он всегда был верен только Адриану и всегда смотрел на вещи с точки зрения своего босса. Но я понимаю его скептицизм по поводу защиты меня, когда он думает, что я причина всего этого беспорядка.
Сосредоточившись на текущей ситуации, я смотрю на Яна.
– Мы можем что-то сделать?
– Нет.
– Если я поговорю с Сергеем и расскажу ему о том, что произошло в приюте…
– Если бы это был вариант, босс бы его рассмотрел.
– Ты же не предлагаешь нам всем сидеть здесь и ничего не делать?
– На данный момент именно это мы и сделаем. Коля принесет тебе и Джереми другие удостоверения личности, а потом мы сможем уехать в другое место…
– Нет, – оборвала я его, вскакивая на ноги и свирепо глядя на обоих охранников. – Ты утверждаешь, что так предан своему боссу, и все же тебе достаточно просто сидеть здесь и ждать известий о его смерти.
– Поверьте мне, госпожа Волкова. – Борис скрипит зубами. – Если бы это зависело от меня, я был бы там с ним, умирая за него, если понадобится.
– Тогда почему ты не там?
– Потому что его последним приказом было защитить тебя и Джереми.
Меня охватывает дрожь во всем теле, и я снова начинаю дрожать.
– Я не могу оставаться здесь и ничего не делать. Я не могу.
Ян вздыхает, его плечи опускаются.
– Босс сказал…
– Твой чертов босс бросил меня и пошел на смерть, Ян. Его мнение не имеет значения. – Я прохаживаюсь по комнате, мои ноги дрожат, а слезы обжигают щеки. – Должно же быть что-то, что мы можем сделать.
Мне в голову приходит идея, и я останавливаюсь, переводя взгляд с Яна на Бориса.
– Мой отец.
– Твой отец? – спрашивает Ян.
– Лазло Лучано. Вы сказали, что его отсутствие сотрудничества с Братвой является одной из причин, по которой Сергей, Владимир и Игорь злятся на Адриана.
– Нет, Лия.
– Да, Ян. Если я поговорю с ним, он может помочь.
– Или он может запереть тебя на хрен. Он бездетен, и, если он узнает, что у него все это время была дочь, он не отпустит тебя. Не говоря уже о том, что он поймет, что Адриан женился на тебе, чтобы добраться до него.
– Я не узнаю, пока не попытаюсь.
– Это плохая идея.
– Это единственное, что у нас есть, – я пристально смотрю на Бориса. – А ты как думаешь?
– Я думаю, Босс убьет нас, – он делает паузу. – Но он не сможет этого сделать, если умрет.
Ян расправляет плечи.
– Я против этого.
– Твое мнение не имеет значения. – Я стою рядом с Борисом. – Двое против одного.
Ян указывает пальцем на Бориса.
– Я буду рядом, когда босс получит твои яйца.
– Я с радостью отдам их, если он останется в живых.
Оба охранника смотрят друг на друга, но даже со стоическим выражением лица Яна я знаю, что в глубине души он понимает, что это наш единственный шанс спасти Адриана.
То есть, если он еще жив.
Мысль о его смерти вызывает новую волну слез на моих глазах.
Нет, я бы знала, если бы он умер. Я бы почувствовала это в уголке своего сердца, когда на нем было выгравировано его имя. Этот угол кровоточил с тех пор, как он ушел.
– Мамочка?
Мое внимание переключается на Джереми, который потирает сонные глаза и медленно приближается ко мне. На нем пижама с нарисованными на ней космическими кораблями, волосы растрепаны.
Его подбородок дрожит, когда он смотрит на меня.
– Почему ты плачешь?
Я вытираю глаза тыльной стороной ладони и приседаю так, чтобы мои глаза были на одном уровне с ним.
– Ничего такого, мой ангел. Мамочка просто немного грустит, окей?
Мое сердце замирает от того, как я сказала «окей», и я собираюсь исправить себя, когда вспоминаю, что Адриана здесь нет. Нет никакой словарной полиции, о которой нужно беспокоиться, и это приносит новую волну душевной боли.
Джер натягивает рукав пижамы на ладонь и прикладывает его к моей щеке.
– Все в порядке, мамочка. Мы с папой все исправим.
Мне нужны все силы, чтобы не сломаться тут же, потому что эти слова? Они самые правдивые из всех, что я когда-либо слышала. Адриан и Джереми всегда все исправляли.
Как бы трудно это ни было, иметь их рядом со мной всегда помогало, даже когда я была слишком слепа, чтобы видеть это.