Мы проводим большую часть ночи за разговорами. Уинтер рассказывает мне о своем воспитании, о том, какой тяжелой была жизнь, и о том, что до встречи со мной она постоянно думала о самоубийстве, но у нее не хватало смелости пройти через это.
Мое сердце разрывается из-за нее и всего того дерьма, через которое она прошла, несмотря на свой юный возраст. В конце концов, я начинаю говорить о балете и обо всем, что с ним связано.
Уинтер обнимает меня, когда я добираюсь до части о моей сломанной голени. Хотя я думала, что закончила эту часть своей жизни, слезы наворачиваются на глаза при этом напоминании, и мне приходится глубоко дышать, чтобы не заплакать.
Я предлагаю ей обратиться к доктору Тейлор, так как она очень помогла мне с терапией после того, как я снова стала Лией.
Я неохотно оставляю ее, когда она зевает, обещая ей, что она сможет, по крайней мере, выйти со мной и Джером в сад завтра.
В главном доме я ставлю пустой поднос на кухонный стол и загружаю тарелки в посудомоечную машину.
– Я позабочусь об этом.
Я подпрыгиваю, прижимая руку к груди от монотонного голоса Оглы.
– Вы меня напугали. Пошумели хотя бы.
Пожилая женщина смотрит на меня со своим фирменным снобистским выражением лица.
Игнорируя ее комментарий, я продолжаю складывать все в посудомоечную машину, затем нажимаю кнопку «Включить». Огла следит за каждым моим движением с ястребиным вниманием, положив обе ладони на живот, но не произносит ни слова и не пытается уйти.
Это первый раз, когда она добровольно провела со мной больше времени, чем нужно. Обычно она готова оставить меня и заняться своими делами.
Я прислоняюсь к стойке, скрестив руки на груди.
– Если вам есть что сказать, говорите, и избавьте нас от ожидания. Если речь идет о Уинтер и о том, как Адриан намерен держать ее взаперти…
– Спасибо.
Если бы моя челюсть могла упасть на пол, она бы упала прямо сейчас.
– Что вы только что сказали? Мне кажется, я что-то слышу.
– Спасибо, что вернула Босса. Ты единственная, кто мог сделать что-то подобное.
Я сглатываю, чтобы не подавиться собственной слюной, затем прочищаю горло. – Я... я сделала то, что любая жена сделала бы для своего мужа.
– Нет, ты пошла дальше, – она делает паузу. – Сначала я подумала, что ты не тот выбор для него.
Я прищуриваюсь, глядя на нее.
– Вы предпочитали Кристину, не так ли?
– Да.
– Ух ты. Ваша честность режет.
– Она была самым логичным выбором для него, пока ты была… ну, в основном без интереса, поэтому я подумала, что, что, возможно, он совершил серьезную ошибку. Однако с годами я поняла, что ты можешь быть наиболее подходящей для него.
– Почему?
– Потому что ты принимаешь его таким, какой он есть. Даже его родители так не поступали.
Мой интерес обостряется, и я немного выпрямляюсь.
– Вы здесь с тех пор, как его родители были живы, верно?
– Верно.
– Со времен его мачехи?
– Да.
– Как складывались его отношения с ней?
– Как у вас с Джереми, только без пения и танцев.
– Он упустил. – Я ухмыляюсь, затем смягчаю голос. – А что насчет него и его матери?
– Нехорошо. Она использовала его только против его отца.
– И его отец позволял это?
– Не когда он был рядом, но он не мог остановить ее, когда его не было.
– По крайней мере, его отношения с отцом были хорошими.
– Не совсем так. Покойный господин Волков имел... много ожиданий от Босса, когда он был еще мальчиком.
– Я не могу поверить, насколько жестокими были его родители. Но я думаю, что именно это сформировало его таким, какой он есть сегодня.
– Да. С тех пор как умерла его мать, Босс был взрослым, запертым в теле ребенка, и чем старше он становился, тем больше закрывался. – Резкие морщинки вокруг ее глаз смягчаются впервые с тех пор, как я встретила ее. – До тебя.
– М-меня?
– Он изо всех сил старался что-то для тебя сделать. До твоего появления он даже не ел в обычное время, сколько бы мы с Колей ни ворчали по этому поводу. Затем он попросил меня приготовить ланч боксы, чтобы он мог отнести их тебе. После этого он, по крайней мере, начал ужинать. И с тех пор, как он женился на тебе, он также находит время, чтобы позавтракать и пообедать с тобой.
– Я этого не знала.
– Есть много вещей, которые ты изменила в нем.
Я придвигаюсь ближе, хотя большего.
– Например?
– Чувства. Раньше он ставил перед собой задачу задушить их, но ты их вытаскиваешь. Хотя в какой-то момент большинство из них были злыми.
– Ну, меня он тоже вывел из себя.
Ее губы шевелятся в подобии улыбки, но это не совсем так.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Спасибо, Огла.
– За что?
– Что вы здесь для этой семьи. Для него.
– Я та, кто должен поблагодарить тебя за то, что ты спасла ему жизнь, даже если за это придется заплатить.
– Заплатить?
– Сергей и Лазло не оставят это без внимания. Конечно, ты это знаешь.
Я знаю. Вот почему я должна что-то с этим сделать, прежде чем они это сделают.
Нападение – лучшая защита.
Однако привлечь Адриана на борт будет самым трудным в этом плане.
Но опять же, у меня есть свои женские чары, чтобы использовать их. Защита Адриана немного ослабевает, когда он находится внутри меня или после того, как он трахнет меня, и я не против использовать это в своих интересах.
Глава 29
Лия
Несколько дней спустя я настаиваю на том, чтобы отвезти Уинтер к доктору Тейлор.
Конечно, тирану Адриану, это не нравится, и он даже говорит, что моя безопасность находится под угрозой, особенно если кто-то, кто наблюдает, узнает, что у меня есть двойник.
Поэтому я позаботилась о том, чтобы Уинтер и я оделись по-разному, и даже помогла ей обесцветить волосы до блестящей блондинки. Странно, как такой просто фактор, как цвет волос, может так сильно изменить человека. Когда я стою рядом с ней, и мы смотрим в зеркало, между нами гораздо меньше сходства.
На самом деле я немного ниже Уинтер, и мои темные волосы мягко обрамляют мое лицо. Голубизна моих глаз выделяется искрящимся, почти скромным видом. У меня никогда не было пронзительного или даже убедительного взгляда. У Уинтер, с другой стороны, волосы собраны в хвост, что подчеркивает ее скулы, на которые я потратила некоторое время, чтобы подчеркнуть макияжем. Ее глаза тоже ярко-голубые, но до сих пор все это, казалось, было скрыто под поверхностью.
Я почти уверена, что она что-то скрывает внутри. Я могу судить по ее отстраненным взглядам и по тому, как она иногда ускользает в свои мысли. Если и есть кто-то, кто понимает, что значит быть потерянным, так это я.
И я сделаю все, что в моих силах, чтобы она не была близка к тому, чтобы расплавиться, как я сделала на вершине той скалы.
Я беру ее под руку и улыбаюсь ей в зеркале.
– Готова?
– Чтобы выйти на улицу, да. Чтобы встретиться с мозгоправом? Я не знаю.
– Я не буду принуждать тебя, если ты не готова. Пока ты сама не сделаешь этот шаг, никто не сможет тебе помочь. Но я действительно хочу быть рядом с тобой, если ты позволишь.
Она теребит воротник своего пальто – моего пальто. Я делаю мысленную пометку, чтобы отвезти ее в магазин за ее собственной одеждой, чтобы она не была вынуждена носить мою.
– Ты не должна этого делать, Лия. Я благодарна за то, что… со мной обращаются так, как будто я нормальная.
– Ты нормальная. Если кто-нибудь скажет тебе обратное, я не позволю им уйти безнаказанными.
Она слегка улыбается, а затем кивает.
– Ладно. Я готова.
Мы выходим из комнаты Уинтер в конспиративной квартире. Как только мы спускаемся вниз, она физически дергается еще сильнее в мою сторону, ее тело напрягается.
Причина ее реакции стоит у выхода.
Ян, не обращая внимания на окружающее, одной рукой затягивается сигаретой, а другой проверяет магазин своего пистолета. Дневной свет проскальзывает через приоткрытую дверь и бросает резкую тень на его лицо. Ян может быть красивым, но на самом деле он может выглядеть страшно, когда говорит серьезно. Особенно для тех, кто его не знает.
Я похлопываю Уинтер по руке, чтобы успокоить ее. Обычно она боится Адриана и всех его мужчин, но у нее всегда возникает желание спрятаться, когда Ян находится в поле зрения. Подождите... что-то произошло между ними за моей спиной? Он не мог причинить ей боль, верно?
Нет, мой друг не стал бы этого делать.
Я прочищаю горло, и Ян поднимает голову, но вместо того, чтобы спрятать пистолет, он делает вид, что щелкает магазином на месте, его внимание сосредоточено на Уинтер. Она заметно дрожит, ее губы приоткрываются.
Как только мы подходим к входной двери, я указываю на машину, за рулем которой сидит Борис.
– Иди впереди меня.
Она в основном спотыкается о собственные ноги, все еще глядя на Яна и его пистолет, когда она спешит на улицу. Когда она проходит мимо него, он выпускает облако дыма ей в лицо, которое мгновенно краснеет. Однако она не останавливается, пока не оказывается рядом с машиной.
Как только она оказывается вне пределов слышимости, я хватаю Яна за рукав его куртки.
– Какого черта ты делаешь?
Он усмехается.
– Вселяю в нее страх Божий, чтобы она не пыталась выкинуть что-нибудь забавное.
– Она бы не стала.
– Ты этого не знаешь.
– Ты сейчас говоришь совсем как Адриан.
– Эй! Я моложе. Я не могу говорить, как он. Кроме того, он не совсем не прав. Кажется, она не в себе.
– Потому что она напугана и бездомна. В такой ситуации любой был бы не в себе. Перестань делать все еще хуже.
– Посмотрим.
– Я серьезно, Ян.
– Я тоже серьезно. Если она представляет какую-то угрозу, я выстрелю ей между глаз. – Он выходит на улицу. – Пора ехать.
Я качаю головой, когда мы покидаем убежище. Уинтер ерзает возле машины, вероятно, размышляя, хочет ли она оказаться в одной машине с Борисом. Одн