– Тогда зачем он себя мучает? – Ника в последний момент кусает себя за губу, чтобы не пересказать слова Стефано. Но Паола удивляет ее.
– Я попросила его. – Она смущенно поправляет длинные локоны. – Ну, что насчет моего предложения?
– Какого?
– Еще хотя бы пять подобных фото, и я удвою гонорар.
От перспективы Ника забывает дышать. Хватит не только на лечение матери, еще и останется!
– Тогда… мне надо разрешение на съемку ночью, – с трудом выдавливает она.
– Считайте, что оно уже у вас есть. Только предупреждайте меня, когда решите шпионить по ночам, – смеется Паола, и Ника с удовольствием подхватывает ее смех.
Обида на Стефано рассеивается, предстоящая ночная работа кипятит кровь. Только черные синяки на нежном запястье Паолы вновь мелькают перед глазами, оставляя на душе щемящий осадок.
А в голове неожиданно звучит шелестящий шепот: чужестранка…
Глава 12. Ночь тихой задумчивости
Стефано пытается сосредоточиться на работе, но видит только темно‑зеленые глаза Ники. Тяжело выдыхает и отшвыривает договор.
Письменный стол в спальне завален документами. Они сложены в неряшливые стопки, между ними лежат затерянные ручки и сломанные карандаши. Листы А4 исписаны мелким, кривым почерком. Цифры, буквы смешаны в некий шифр, понятный лишь Стефано.
– Господи… – устало протирает ладонями лицо и смотрит в широкое окно, к которому вплотную приставлен стол.
Снова дождь и туман. Как он ненавидит этот замок…
Позади распахивается дверь, но Стефано не оглядывается. Аромат знакомых сладковато‑древесных духов говорит лучше слов.
– Ты можешь контролировать свою паранойю?
После раздраженного вопроса сестры Стефано обреченно поворачивается к ней. Паола падает на кровать, застеленную меховым леопардовым покрывалом. С блаженством скидывает на пол бежевые туфли. Кидает сумочку рядом и пальцами расчесывает длинные волосы.
– Ты же знаешь ответ. – Стефано скрещивает на груди руки.
Минуту они буравят друг друга взглядом, он сдается первым и сумрачно оглядывает огромную спальню. Она напоминает Стефано круглую камеру. Единственным обжитым местом кажется стол, больше нигде не видно его вещей. Даже шкаф выглядит одиноким и пустым.
– Ну, тогда не провоцируй себя на очередные вспышки гнева. – Паола поправляет подушку под спиной.
– Я не могу. Когда вижу эти фотографии, меня трясет от злости. Я не понимаю, зачем она делает это.
– Тебя трясет не от злости, а от страха, – едко вставляет сестра. – Почему бы тебе просто не поверить в то, что духи существуют. Ника не фальсифицирует их. Она фотографирует то, что есть.
– Призраков нет!
Сердце учащенно бьется и отголоском звучит в висках.
– Только ты умудряешься не верить в них и при этом до потери пульса бояться.
Паола отворачивается, но он успевает заметить блеск в ее глазах.
– Зря ты наняла Нику. Она – хорошая девушка, искренне болеет своей работой, ну, если не считать некоторых странностей. – Стефано на секунду зажмуривается, прогоняя воспоминание: расплывчатая фигура посреди зала. Словно сигаретная дымка приняла очертание человека. Его бросает в жар.
– Ты знаешь, зачем я ее наняла, – вскидывается Паола. Она похожа на ощетинившуюся кошку. – Она нужна нам. Или… – женщина внезапно улыбается, – теперь ты готов рассмотреть план «Б»?
– Никакого плана «Б» нет. Впрочем, «А» тоже, – цедит Стефано.
Улыбка сестры моментально гаснет.
– Ты сегодня странная, – замечает он.
– С чего ты решил?
– Напряженная. С утра сорвалась в неизвестном направлении. Я звонил Антонио. Ты не приезжала в офис.
Паола стискивает зубы и испепеляюще глядит на Стефано. Она порывается что‑то сказать, но звонит ее смартфон, и она вскрикивает, хватаясь за сердце. Поспешно отыскивает его в сумочке и с видимым облегчением вздыхает. А затем сбрасывает вызов.
– Я не обязана отчитываться. – Паола встает и надевает туфли. – Но знай, что я тебе не лгу. Тебе все известно. Зачем здесь Ника, что вскоре может произойти, и как сильно мне нужна твоя помощь. – Она подходит к Стефано и нежно целует его в щеку. – Прости, что заставляю тебя жить в этом полном привидений замке. – Женщина строит страшное лицо и тут же звонко смеется. – Но у меня больше никого нет.
– Ты знаешь, что это не так. – Стефано ловит ее взгляд, но она поспешно отводит глаза. – И твои страхи… Они вымышлены. Не стоит питать их, ведь от этого они становятся лишь сильнее.
Паола снова улыбается, но вместо лучезарной улыбки губы складываются в тусклую кривую:
– Ох, милый брат. Не тебе меня судить.
– Я знаю, но…
– Тссс… – Паола прикладывает палец к его губам. – Отец погиб, потому что верил. Ты же не хочешь, чтобы его смерть была напрасной.
– Он умер от туберкулеза, – сухо замечает Стефано.
– Но он бы никогда не заболел, если бы не искал. Сколько еще людей должно умереть, чтобы ты наконец поверил? – со слезами на глазах спрашивает Паола и поспешно уходит, не дожидаясь ответа.
На душе оседает невидимая тяжесть. Последние слова сестры звучат как обвинительный приговор. Но он ничего не может сделать. Он не верит. Потому что иначе его страхи – реальны. А этого Стефано не вынесет.
Он снова поворачивается к столу и находит среди бумаг коричневую, потертую от времени книгу. Раскрывает на середине и вчитывается в слова, обведенные карандашом:
«Я не успел выполнить завет ведьмы. Принести тринадцать жертв на тринадцатое число. И не заключил договор с дьяволом. Теперь до конца жизни меня будет мучить вопрос, на который я никогда не узнаю ответ. Смог бы я ее спасти?»
Стефано смотрит в окно и щурится, фокусируясь на единственной мысли.
Узнаю ли я ответ.
Ночь подлетела незаметно. Погруженная в работу, Ника едва нашла время на ужин. И только потому, что голодный желудок напомнил о себе резкой болью.
Она ела в компании Паолы и не проронила и пяти слов. Все время смотрела на пустой стул Стефано, не решаясь спросить: где он? Сердце предательски тосковало.
А сейчас Ника стоит посреди темной комнаты, лестница из которой ведет в башню графа, и борется со своими желаниями. Пальцы отчаянно стискивают фонарь, одолженный у Люсы.
Надо работать.
Но она продолжает стоять в одиночестве, не в силах сдвинуться с места. Даже гонорар, который предложила Паола за несколько снимков призраков, не может заставить Нику фотографировать.
Она насильно отводит взгляд от винтовых ступенек и выходит в наружный коридор. Холодный ветер норовит залезть под ветровку, и Ника выше застегивает молнию. Высоко в небе, там, где туман не достает, посреди черного полотна висит яркий полумесяц в окружении крохотных звезд. И он наполняет Нику вдохновением.
Медленно и натянуто работа начинает двигаться, но тревожные мысли не оставляют Нику в покое. Спустя полчаса ночных бдений она расстроенно вздыхает.
Я не могу насильно призвать духов.
Касается ручки двери в галерею и заходит внутрь, освещая путь фонарем. После холода тепло проникает сквозь Нику, словно она бестелесная. Один из призраков, населяющих Кастелло ди Карлини. Луч фонаря выхватывает знакомые картины. Вот Джульетта с сестрой‑близняшкой. А это предок Стефано. Кажется, его звали Марко. Пронзительный взгляд мужчины в темноте галереи как будто наполняется свечением.
Ника продолжает рассматривать картины в узком туннеле света. Сердце стучит ровно, несмотря на густую тишину и одиночество. С усмешкой вспоминает ночь, проведенную на старом московском кладбище. Вот тогда было жутко. А сейчас ее окружают изображения покойных итальянцев и итальянок. Бояться нужно живых.
Снова подходит к портрету близняшек и подсвечивает лицо Джульетты.
Это был не сон.
Ника давно поняла, но не смела признаться даже себе. Столько лет она сталкивалась с потусторонним миром, что теперь глупо отрицать очевидное. Ника побывала в прошлом. И оно что‑то пыталось ей сказать.
Чем дольше она смотрит на портрет, тем навязчивей становится тишина. По телу пробегает волна холодных мурашек, и тьма, к которой она раньше относилась как к другу, становится врагом. Дыхание учащается. Ника поспешно покидает галерею и плотно закрывает за собой двери. Бессмысленно бродить по замку в одиночестве. Сначала нужно изучить его историю и понять, в каком месте большая вероятность сфотографировать призрака.
И вновь она замирает напротив лестницы. Прислушивается, но сквозь каменные плиты не просачивается ни единый звук. Крохотный шажок вперед, и Ника переходит на бег. Ступени пролетают под ногами, пальцы привычно скользят по холодным стенам, которые закручиваются по спирали вверх. Запертая дверь вырастает как неожиданное препятствие. Внизу тонкой полосой прорезается желтый свет.
В спальне играет тихая музыка. Итальянская певица грудным голосом поет о безответной любви. Стефано и правда романтик. Ника кладет ладонь на дверь и прикрывает глаза. Постучать или нет? Сердце вылетает из груди. И что она ему скажет? Кровь приливает к щекам. Извиниться? Но за что?
За то, что ты мне не веришь.
Ника прижимает дрожащую руку к груди. Почему ей так хочется, чтобы он поверил? Именно он. Она всегда плевала на мнение людей, но Стефано выделяется из серой массы бесплотных интернетовских душ. Он – живой. Он рядом. И он не верит.
Ника разворачивается и поспешно спускается. Возможно, все к лучшему. Они со Стефано слишком разные. Он боится темноты. А она – нет.
Глава 13. Паническая атака
Октябрь для Мими обычно начинался подготовкой к Хеллоуину. Но не в этот раз. Любимый праздник через месяц, за окном спальни привычный туман и удушливый ливень, но последнее время мысли Мими были поглощены фотографией призрака. Маддалены. Вновь и вновь она возвращалась в воспоминаниях к тому вечеру, четыре дня назад, когда Ника показала ей снимки. И в горле пересыхало от волнения.