Кажется, сердце забилось чаще. В эту секунду Тухлый испытал что-то похожее на охотничий азарт, когда стрелок видит дичь и готов срезать ее одним выстрелом. При этом точно знает, что не промахнется.
Он открыл портсигар, заменявший ему бумажник, вытащил из него и вложил в ладонь менеджера две сотенных бумажки. И предупредил: дело с «Бюиком» надо держать в секрете. Менеджер не рассчитывал на щедрое вознаграждение, и не понял, что именно надо держать в секрете, но кивнул головой. Этот покупатель произвел на него странное впечатление. Он носил летний костюм «Брукс Базерс», а на запястье левой руки блестел «Таймекс». Как-то не вязался этот дорогой костюм и щедрые чаевые с копеечными часиками.
Тухлый вышел из ангара на воздух, набрал номер. Трубку сняли после второго гудка. Понятно сразу, что голос принадлежал немолодому человеку, хозяин «Бюика» говорил приятным густым баритоном.
— К сожалению, буквально за десять минут до вас, звонил человек, — сказал Джейсон Маркус. — Он спросил о состоянии машины. И сказал, что, скорее всего, купит ее. Просил никому не продавать.
— Купит, не глядя? — переспросил Тухлый и подумал, что если бы не идиот самоубийца на мосту, первым оказался он. Впрочем, ничего страшного. В этом мире все решают деньги. Он даст сверху пару сотен и получит машину.
— Этот человек хотел заехать и посмотреть машину завтра утром.
— Меня зовут Ганс, — соврал Тухлый. — Вы не возражаете, если я приеду сегодня? Прямо сейчас?
— Конечно же нет, Ганс, приезжайте. Пожалуйста.
Тухлый записал адрес и дал отбой. Он вернулся в ангар и приказал Семену купить на торгах «Мустанг», оплатить покупку и ждать его возвращения.
Глава тринадцатая
Джейсон Маркус жил в богатом пригороде и владел приличным куском земли. Его двухэтажный дом с фасадом, облицованным розовым природным камнем, стоял в тени могучего дуба вдалеке от соседских домов. Этот незначительный факт Тухлый отметил про себя, запомнил, но сначала не придал ему большого значения. С задней стороны к дому подступали молодые деревца, спереди была лужайка с ровно подстриженной травой. Ближе к дороге в землю воткнули таблички «Дом продается».
Тухлый откашлялся и нажал кнопку звонка. Дверь открыл высокий статный старик с широкими плечами и прямой спиной. Седые волосы коротко подстрижены, на носу очки в пластмассовой оправе. Он был одет в летнюю рубашку с коротким рукавом, светлые шорты и сандалии на босу ногу. Маркус пригласил Тухлого в дом, повел за собой, через комнаты, заставленные старой мебелью. Из кухни через большую кладовую в гараж, где могли спокойно поместиться четыре машины, но стояла только одна.
Маркус включил верхний свет и отступил в сторону. Тухлый, влюбившись в машину с первого взгляда, хотел присвистнуть от восторга, но сдержался и не издал ни звука. Светло-бежевый седан был великолепен. Тухлый трижды обошел вокруг машины, посидел в салоне, убедившись, что в машине есть даже кондиционер, по тем временам штука баснословно дорогая. Затем он заглянул под капот и полюбовался восьмицилиндровым двигателем.
— В объявлении написано, что у машины было два хозяина?
— Первый владелец — мой отец.
Тухлый подумал, что отец и сын Маркусы только тем и занимались, что полировали «Бюик Родмастер» воском, отгоняли мух и сдували пылинки.
— Почему вы решили продать эту красавицу?
— В начале пятидесятых машина стоила чуть дешевле четырех тысяч долларов, — улыбнулся Маркус. — Так что, я делаю неплохой бизнес. А если серьезно: моя жена в больнице уже полгода. Страховка уже не покрывает всех расходов. И дочери надо помочь… Словом, нужны деньги. Мы с женой решили продать все лишнее. В том числе эту машину и дом. Дом большой. Мне тут одиноко. Бывает, целыми днями я не вижу ничего, кроме своего отражения в телевизоре.
Тухлый бросил последний взгляд на машину и прошел в дом. Хозяин насыпал льда в высокий стакан, налил из кувшина домашнего лимонада и пригласил гостя в комнату. Устроившись на диване перед телевизором, Тухлый залпом выпил лимонад и попросил еще. Он сидел, развалившись, и чувствовал, как рукоятка пистолета, засунутого под ремень и рубашку навыпуск, давит спину. Было неудобно, даже немного больно, но Тухлый продолжал сидеть, не меняя позы.
— Жарко сегодня, — сказал он, подбираясь к главному. — Чертовски жарко.
— Для здешних краев это норма, — Маркус улыбнулся. — Ваш акцент… Вы турист или приехали по делам?
— По делам, мистер Маркус, — сказал Тухлый.
— Для вас просто Джей.
— Отлично, Джей. Я приехал из Германии. Закупаю продовольствие. Крупные партии.
— А я всю жизнь проработал в одной компании, — Маркус назвал всемирно известную фирму, выпускавшую свежезамороженные продукты и полуфабрикаты. — Начинал в Техасе, торговым агентом в отделе сбыта. У меня даже есть приз, который ежегодно присуждала наша кампания: лучшему торговому агенту года. Вон, возле телевизора.
На полке стояла бронзовая статуэтка. Человек в костюме с портфелем в руке, видимо, торговый агент, залез на миниатюрную модель земного шара размером с большую сливу и пристально смотрел куда-то вдаль. Возможно, он искал покупателя замороженных котлет в другой галактике.
— И дослужился до старшего менеджера по продажам.
— Значит, мы родственны души?
— Действительно, родственные души. Какие продукты вы покупаете?
— Все подряд, — Тухлый радостно улыбался. — Жизнь проходит в разъездах. Но, как говориться, катящийся камень не обрастает мхом. И это хорошо. Джейсон, я готов заплатить за машину прямо сегодня. Наличными. И без всякого торга.
— Но я не могу продать машину сегодня. Она будет ваша, если завтра с утра за ней не придет покупатель. Он назвался Дэвидом.
— Я заплачу сверху пару сотен. Зачем нам какой-то Дэвид? Мы и без него поладим.
— Дело не в деньгах. Я дал обещание.
— Слушайте, Джейсон, вы даже не видели этого человека, — Тухлый сделал глоток лимонада, и стал сосать кусочек льда, попавший в рот. — Как можно дать обещание покупателю, которого не видел? Это нонсенс. А вы торговый агент, а не какой-то простофиля с улицы. И я плачу больше, чем он. Я выложу сверху пять сотен. Нет, я дам тысячу. И разговор окончен. Идет?
— Не могу, — Маркус покачал головой.
В эту минуту Тухлый почувствовал усталость, но не физическую. Это была усталость особого рода. Она не пройдет после восьмичасового сна или купания в бассейне. Он подумал, что годы идут, время берет свое. Он стареет. Эта усталость никогда не пройдет, она будет с ним до конца его дней.
— Послушайте, мистер Маркус…
Тухлый подумал, что он плохо знает английский язык или изъясняется как-то коряво, если не может донести до собеседника очень простую мысль. Есть два покупателя, один из них дает больше денег и готов заплатить прямо сейчас. Другого покупателя надо ждать до завтра. Вопрос — какого из двух покупателей выбрать — кажется пустым, риторическим.
— Послушайте, мистер Маркус. Я ведь уже сказал, что заплачу больше. Сколько вы хотите сверху назначенной цены?
— Я не хочу сверху ни цента. Я хочу получить ту цену, которую я назвал. А вы получите машину, если Дэвид, который звонил, завтра до полудня не придет за ней.
— Мистер Маркус, послушайте меня внимательно, — Тухлый говорил вежливо, от этой вежливости некоторым людям становилось страшно, а по спине между лопатками пробегал холодок. Но старик оставался равнодушным. — Мне нужна эта машина. Понимаете: она мне нужна. И я готов хорошо заплатить.
Мышцы сами собой напряглись, словно Тухлый собирался выпрыгнуть из своего костюма. На самом деле он просто нервничал из-за стариковского упрямства. Так всегда случалось, когда собеседник оказывался слишком бестолковым или просто прикидывался дураком. От волнения даже стало казаться, будто его слова повторят эхо.
— Хорошо заплачу, — повторил Тухлый.
«Заплачу» повторило эхо.
— Я понял, — ответил старик. — И все-таки вам придется потерпеть до завтра. Позвоните в полдень.
Старик поднялся. Тухлый сделал глоток из стакана, поставил его на столик. Пистолет стоял на боевом взводе. Чтобы сделать выстрел, нужно было только выключить предохранитель. Тухлый встал, сделав пару шагов вслед за хозяином, и остановился. Надо, чтобы старик отступил дальше, иначе брызги крови попадут на летний костюм. Он выхватил пистолет из-под ремня и, не целясь, выстрелил в затылок. Хлопок выстрела был не слишком громкий. Старик ничком упал на пол. В серванте зазвенела посуда.
Сев на прежнее место, Тухлый достал мобильник и набрал номер Сэма. Он сказал в трубку, что переговоры прошли плохо, так плохо, что хуже не бывает. И выдержал выразительную паузу. Тухлый сказал, что сейчас же ему нужны два толковых механика, чтобы разобрать машину. И еще кто-нибудь, в доме надо устроить небольшую уборку. А к утру, когда работа будет кончена, понадобится грузовик с большим прицепом, чтобы перевести разобранную тачку в Нью-Йорк. Сэм задумался, но ненадолго. Он сказал, что механики с инструментом найдется. И фура, пожалуй, тоже.
Днем город накрыли грозовые тучи, пошел дождь, который, если верить прогнозам, не остановится до завтрашнего утра. Быстро стемнело, фонари наполнили мокрые улицы желто-серым светом. Казалось, что в десять тридцать вечера уже наступила глубокая ночь.
Девяткин подошел к окну, взял бинокль и стал смотреть на окна Анны Гаспарян, бывшей подружки художника Осипова. Если верить слухам, именно из-за нее Осипов, отец Инны, ушел из семьи. Разглядывая лицо и фигуру женщины, Девяткин думал, что на этот раз слухам верить можно. Женщина высокая, стройная, каштановые волосы до плеч, правильные черты лица, большие выразительные глаза. Одетая в шелковый светлый халат, она, как и час назад, сидела с книгой на диване.
Девяткин отступил от окна и протер фланелевой тряпочкой объектив.
— Надо понять, что на уме у нашего художника. О чем он думает, что замышляет? Друзья считали его погибшим, по нашей базе данных он числился пропавшим без вести. А он жив и, кажется, неплохо себя чувствует. Тогда почему Осипов скрывается от друзей и знакомых, почему хочет оставаться пропавшим без вести.