Несколько мгновений Бренна отвечает ему таким же взглядом, затем сдается:
– Ты прав. Ни за что на свете. – Она поворачивается ко мне: – Пора идти, сумасшедшая. Вызову такси.
Пожалуй, это хорошая идея. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Уэстона в щеку.
– Было приятно наверстать упущенное, – говорю ему, – и спасибо за приглашение.
– Всегда пожалуйста. Надеюсь, мы еще потусим вместе, раз ты теперь в Бостоне.
– По-любому. – Я встаю и бросаю взгляд на Джейка. – Доброй ночи.
Он лишь кивает.
– Через четыре минуты подъедет, – сообщает Бренна с телефоном в руке.
Маккарти все еще стоит рядом с ней, даже не пытаясь скрыть огорчение.
– Ты могла бы остаться… – начинает он и умолкает в ожидании ответа.
В глубине души я считаю, что она была готова с ним переспать, наплевав на его принадлежность к Гарварду. К сожалению, Маккарти действительно все испортил бурной реакцией на ее родство с тренером команды соперников. Сжалившись над парнем, Бренна обнимает его за шею и проводит губами по покрытой щетиной щеке.
– Может быть, в другой жизни, Маккарти.
– Ловлю на слове, – с печальной улыбкой он напоследок добродушно шлепает ее по заду.
Направляясь к двери, Бренна бросает выразительный взгляд в сторону Джейка Коннелли. Он провожает ее взглядом зеленых глаз полных веселого блеска.
Тремя минутами позже мы с ней оказываемся на заднем сиденье такси.
– Было не так уж ужасно, – неохотно признается Бренна.
– Вот видишь! Я же говорила, будет весело, – поддразниваю я.
Нахмурившись, она предупреждающим жестом поднимает палец в воздух.
– Несмотря на сказанное, я обязательно передам папе информацию о колене Маккарти.
– Меньшего и не ожидала, – ухмыляюсь я.
Узнав, что у нас дома вечеринка, Бренна решила переночевать у меня. Она призналась, что «сова», с трудом засыпает раньше трех или четырех часов утра. Я же люблю продолжать веселиться после основной вечеринки так же сильно, как свои сапоги от Prada, так что с радостью взяла ее с собой.
Увы, к нашему появлению все уже разошлись, но соседи еще бодрствовали. Холлис и Фитц сидят на диване и режутся в игру-стрелялку. Хантер в спортивных штанах и поношенной футболке с обрезанными рукавами развалился в кресле. Единственными признаками тусовки являются дюжины пустых пивных банок и слабый запах, который, кажется, тянется от Майка.
– Убирайся на хрен, – рычит Холлис на Фитци, – прекрати загонять меня в угол.
– Прекрати прятаться на одном и том же складе, если не хочешь, чтобы я тебя нашел.
С порога вижу, как солдат Майкла смотрит в дуло пугающего на вид пистолета. Со стороны экрана Фитца ясно, что Холлис в ловушке.
– Желаешь что-то сказать перед смертью? – спрашивает Фитци.
– Я так и не научился ездить на велике.
Фитц взрывается смехом. Глубоким, сексуальным смехом, звук которого льется из его мускулистой груди и прекращается, когда он замечает меня.
– Черт тебя задери, это было забавно, – входя в гостиную, говорит Бренна Холлису. – У тебя реально получилось меня рассмешить. Причем, словами, а не собственным видом.
– А, привет, – хмуро отвечает он. – Ну, как там в Риме?
– Где? – опешила она.
– В Риме, – его мрачный взгляд перемещается на меня: – Верно, Брут?
– Что он несет? – против воли обращаюсь я за помощью к Фитцу.
– Et tu, Brute[26], – шепчет он, исказив голос.
– Дэвенпорт рассказал нам, где ты была, – обвиняющим тоном говорит Холлис, – не пытайся это скрывать.
– Я и не собиралась, – бодро отвечаю. – Бри, хочешь выпить?
– Само собой.
Сидящий в кресле Хантер прищуривает один глаз.
– Остался только «Файербол», – бормочет он, небрежно указывая на край стола.
С опаской смотрю на бутылку виски.
– Трубы горят? – спрашиваю у Бренны.
– Всегда.
Ухмыльнувшись, ныряю на кухню в поисках рюмок. Когда возвращаюсь, Бренна уже примостилась по другую сторону от Фитци и пытается убедить его и Холлиса, что ее заставили пойти на вечеринку в Кембридже.
– Это было ужасно, – сокрушается она.
– Брехня! Она так еще никогда в жизни не веселилась. – Я ставлю бокалы на стол и обвожу взглядом соседей по комнате. – Вы ведь не возражаете, если Бренна останется на ночь?
Нужно ли мне вообще спрашивать разрешение?
– Конечно, пусть остается, – отмахивается Холлис и говорит Бренне: – Моя кровать – твоя кровать.
Фитц фыркает.
– Милый, я бы к твоей кровати и на пушечный выстрел не подошла.
– Кстати, о пушках… – многозначительно двигает бровями Холлис.
– Держи свою в штанах, Майкл.
– Эй, сжалься над ним хоть немного. Сегодня он нуждается в ласке, – говорит Фитц, обнимая плечи Бренны татуированной рукой.
И нет, при виде этого я не ревную. С чего бы?
Отвожу взгляд и сосредотачиваюсь, чтобы не пролить виски.
– Почему нужно его пожалеть?
– Потому что ради женщины он побрил все тело, а его продинамили. – Фитц явно с трудом сдерживает смех. Сидящий в кресле Хантер сонно хихикает. Похоже, не только Холлис под кайфом. С тех пор, как мы пришли, Хантер почти не шевелился.
– О боже, – Бренна тянется через крупного Фитца, чтобы похлопать Холлиса по руке. – Сочувствую, милый.
Закончив разливать виски, я изучаю несчастного взглядом. Он одет в джинсы и кофту с длинными рукавами. Все прикрыто.
– По шкале от одного до десяти насколько твое тело выбрито?
– Подойди и узнаешь… – Он ехидно улыбается.
На этот раз уже Фитц тянется и отвешивает Холлису подзатыльник:
– Хватит, чувак. Даже меня уже тошнит.
Мы с Бренной чокаемся, подносим бокалы к губам и выпиваем. Жидкость со вкусом корицы прожигает желудок.
– Господи! – вырывается из меня стон. Рот и горло горят. – Я и забыла, какая крепкая эта гадость.
– Еще по одной, – командует Бренна, – я почти ничего не ощутила.
С коротким смешком наливаю еще две порции. Пока мы пьем, чувствую, как Фитц украдкой сверлит меня взглядом. Держу пари, хочет прочесть лекцию о пьянстве или предостеречь, что мне пора притормозить. Но он хранит молчание.
– Ла-а-адно. Теперь я ощутила. – Щеки у Бренны пылают. Без лишних слов она стягивает с себя узкий черный свитер и остается в обтягивающих джинсах и кружевном, почти ничего не скрывающем лифчике.
– Хочешь подняться наверх? – вспыхивают голубые глаза Холлиса. – По шкале Саммер у меня десять. Полностью выбрит…
С моих губ срывается смех. Ну да. Так она и купилась.
– Категорически нет, – отвечает Бренна и тянется за брошенным Фитцем джойстиком от игровой приставки. – Во что играем?
– В «Инстинкт убийцы».
– Класс. Я в нее играла. Дай покончу с Холлисом. Хочу его размазать по стенке пару раз.
– Я услышал только «хочу его», – сияет Холлис. – И мой ответ – да. Бери меня, детка.
К несчастью для него, она всаживает его виртуальному герою с полдюжины пуль в голову. Я не особенно люблю смотреть, как другие играют в видеоигры, поэтому внимательно изучаю в открытом ноутбуке Холлиса подборку его музыкального каталога, составляю плей-лист и на протяжении целого часа в одиночку наслаждаюсь музыкой, пока Бренна сражается по очереди с Холлисом и Фитцем.
За это время мы выпили еще пару раз. А потом – еще два, потому что Холлис убедил нас допить остаток на донышке.
– Это Брайар! – кричит он, изображая сцену из «Трехсот спартанцев». – Мы закончим то, что начали!
Я уже достаточно напилась, чтобы проникнуться призывом. Втроем допиваем виски, пока Хантер тихонько похрапывает в кресле, а Фитц, кажется, смотрит на меня с неодобрением. Не могу определить точно, потому что все слегка плывет перед глазами.
И комната слегка кружится.
А может, это я кружусь.
– Думаю, пора спать, – раздается низкий голос Фитца возле уха. Он стоит у меня за спиной, а я танцую под композицию Whitesnake из рок-подборки Холлиса.
Я собирала волосы в хвост, поэтому пряди хлестнули его по лицу, когда резко поворачиваюсь. Он даже не вздрагивает. Только кладет руку на мое плечо, помогая удержать равновесие.
– Я не устала, – гордо сообщаю ему, движением плеч сбрасывая его ладонь.
И пошатываюсь, а он снова поддерживает меня.
Но на этот раз все заходит дальше. Не успев и глазом моргнуть, взмываю в воздух. Фитц перекидывает меня через плечо, и я внезапно утыкаюсь носом в спину, обтянутую черной футболкой, а мои ноги болтаются на широкой мужской груди.
– Поставь меня! – пинаю я его. – Боже, Фитц!
– Нет.
– Поставь обратно! – Пинаю его еще раз. Сильнее. – Бренна, на помощь!
– Детка, ты весь последний час в одиночку оттягиваешься под металл, – слышу я голос подруги, но увидеть не могу, потому что Фитц все еще притворяется пещерным человеком, добывшим себе женщину. – По-моему, он прав. Я тоже пойду наверх, как доиграю.
Успеваю заметить ее веселое лицо, прежде чем Фитц утаскивает меня к лестнице.
– Серьезно, – рычу я. – Поставь меня обратно.
– Нет, – он держит меня железной хваткой.
– Я не шучу! Я не игрушка, а человек, у которого есть права!
В ответ доносится лишь приглушенный смех.
Не могу поверить, что он несет меня наверх. Словно я шестилетняя девочка, которой давно пора спать в двухъярусной кроватке от Hello Kitty. Стиснув зубы, бью его кулаком по лопатке. Никакого эффекта. Мы преодолели уже половину лестницы. Применяю другой подход: пытаюсь ущипнуть за дельтовидную мышцу. Когда и это не помогает, принимаюсь за широкие мышцы спины.
– Прекрати. – Он резко выгибается, словно его подстрелили, и раздраженно чертыхается.
– Только если поставишь на место. – Я продолжаю боевые действия.
Он двигает плечами и спиной в попытке освободиться от моих пальцев.
– Твою мать, Саммер! Щипаться нельзя! – кричит он.
– А тебе, значит, можно хватать меня без разрешения? – кричу я в ответ.