– Тебя снова уносит. Нужно действовать последовательно.
– Стараюсь. Дурацкие стикеры для того и нужны, чтобы разбить большую цель на маленькие.
– А если проговаривать вслух? Когда-нибудь помогало?
– Да, – медленно киваю я. – Обычно я надиктовываю пункты и идеи и позже переношу их на бумагу, но сейчас до этого еще не дошла. Я пыталась определить исходные условия, когда накатила паника.
– Хорошо, – он вытягивает вперед длинные ноги, – тогда поговорим об исходных условиях.
Я прикусываю щеку изнутри.
– Спасибо за предложение, но, уверена, у тебя есть дела поважнее. Например, рисование. Или разработка видеоигры. – Слабо пожимаю плечами. – Ты не обязан помогать мне с докладом.
– Я не собирался делать этого просто так.
– Хочешь, чтобы я тебе заплатила? – прищуриваюсь я.
– Что? – вскидывает он брови. – Нет. Конечно, нет. Я хотел сказать… – Фитц делает быстрый вдох, избегая моего взгляда. – Мне тоже нужна твоя помощь.
– Неужели?
Странно смущенный, он снова поднимает глаза.
– Как насчет взаимообмена? Я помогу тебе в подготовке к промежуточному экзамену: наброски, тезис. А когда напишешь, могу откорректировать и помочь выстроить связный текст. А ты мне поможешь… – Последние слова больше похожи на бормотание: – …позволив рисовать себя.
Теперь пришел мой черед изумляться.
– Ты хочешь нарисовать меня?
Его голова дергается в подобии кивка.
– Как одну из француженок? – Жар опаляет мне щеки. Он хочет нарисовать меня голой?
О мой бог.
Почему эта идея меня заводит?
– Каких француженок? – с озадаченным видом уточняет он.
– Ты не помнишь, как однажды ночью тайком посмотрел «Титаник» со мной и Холлисом?
– А, портрет обнаженной женщины, – фыркает он. – Забыл об этой сцене. И нет, раздеваться не нужно.
На этих словах голос у него охрип. Интересно, Фитц представляет то же самое, что и я?
Я. Лежу перед ним голой. Тело предстает напоказ.
Мое дыхание учащается, так как воображаемое действие принимает пошлый оборот. Неожиданно Фитц тоже оказывается голым. Голым и возбужденным. Его татуированные бицепсы напрягаются, когда он опускает свое длинное, мускулистое тело на меня и…
Он покашлял, и от меня не укрылось, каким пылом сверкнули его глаза.
– Ты будешь полностью одета, – сообщает Фитц. – Хочу сделать прототипом персонажа для игры. Ну, твою внешность. Никак не мог представить, как выглядит эта женщина, и… – Он неловко пожимает плечами, и это выглядит безумно восхитительно. – И я подумал, что она могла бы быть похожа на тебя.
– Ты хочешь взять меня прототипом персонажа для игры? – У меня падает челюсть. – Это так круто. Как ее зовут?
– Аня.
– О-о-ох, мне нравится. Как принцессу эльфов.
– Вообще-то, она человек.
– Может, передумаешь? – ухмыляюсь я. – Это совершенно эльфийское имя.
Он ухмыляется в ответ, затем показывает на беспорядок на полу.
– Так мы договорились? Я помогу, а ты позволишь себя нарисовать?
– Да, – тут же отвечаю я, понимая, что избавилась от отчаяния и упадка сил. Ощущаю себя обновленной, и благодарность переполняет грудь, грозя выплеснуться наружу. – Спасибо, Фитц.
– Пожалуйста.
Наши взгляды встречаются. Хочу знать, о чем он думает. Вот бы он заговорил о нашем поцелуе во время игры в бутылочку, чтобы мне стали понятны его мысли по этому поводу.
Хотела бы я, чтобы он поцеловал меня снова.
Фитц заметно сглатывает, его кадык подскакивает. Он облизывает губы.
Возбуждение пронзает мое тело. Боже. Он действительно собирается это сделать?
«Пожалуйста», – беззвучно молю я. С любым другим парнем я бы уже, наверное, взяла быка за пресловутые рога. То есть положила бы свою руку на его пенис.
Но только не с Фитцем. Ужасно боюсь все испортить, особенно с тех пор, как горький вкус его отказа на новогодней вечеринке сдавливает горло. Да, я по-прежнему его хочу. Но никогда не признаюсь в этом, пока не дождусь от него первого шага.
Шаг он не делает.
Огорчение захлестывает меня, когда Фитц отводит взгляд. Он прочищает горло и по-прежнему надтреснутым голосом говорит:
– Пойду принесу альбом.
16Фитц
– Раздевайся.
Общение с Саммер это… испытание. И это говорю я, парень, играющий в хоккей за одну из студенческих команд первого дивизиона. Честно признаюсь, моя изнурительная спортивная карьера кажется прогулкой в парке по сравнению с тем, сколько упорства требуется для поддержания дружбы с Саммер Ди Лаурентис.
Во-первых, никак не удается забыть о нашем поцелуе. Может, она и смогла выбросить его из головы, но черта с два у меня получится то же самое. А значит, с некоторых пор при каждом взгляде на ее губы я вспоминаю, как приятно они прижимались к моим.
Во-вторых, меня все еще к ней тянет, поэтому обычно, когда я начинаю восхищаться ее ртом, воображение не ограничивается безобидным поцелуем. Губы и язык Саммер вызывают у меня столько извращенных фантазий, что приходится каждое утро передергивать в душе, думая о ней.
В-третьих, после подобных моментов в душе по утрам сложно смотреть ей в глаза во время общения.
И, наконец, на правах друга Саммер может выкинуть какой-нибудь фортель, например, летящей походкой войти в спальню и приказать раздеться.
– Нет, – отвечаю я.
– Раздевайся, Фитци.
– Нет, – выгибаю я бровь.
– Боже мой, почему ты не можешь просто раздеться?!
– А почему ты просишь меня раздеваться? Я не одна из твоих француженок, – рычу я.
Она покатывается со смеху. Хохочет Саммер самозабвенно. С сопутствующими этому слезами, перегибанием пополам и коликами в боку. Если она смеется, то от души.
Стоит ли говорить, что мне нравится ее смешить.
– Я не собираюсь тебя рисовать, – говорит она сквозь смех, выпрямляется и упирает руки в бока. – Я пытаюсь помочь тебе, тупой придурок.
Подавляю вздох. Я сильно пожалел, что рассказал ей о собеседовании с Камалем Джайном, назначенном на завтрашнее утро. Мы подняли тему прошлым вечером во время рисования/подготовки к экзамену – занятия, ставшего уже привычным за четыре дня. Когда Саммер спросила, что собираюсь надеть, я пожал плечами и ляпнул:
– Может, джинсы и пиджак?
На что она ответила полным ужаса взглядом и возразила:
– Прости, милый, но в этом образе ты не будешь выигрышно смотреться. Джастин Тимберлейк, тот еще мог бы дать жару. Но ты? Ни за что. – Затем она пренебрежительно махнула рукой: – Не волнуйся. Я позабочусь об этом.
Я не волновался и не просил объяснить, что подразумевалось под словами «позаботиться об этом».
И очень об этом пожалел, потому что сегодня, в четверг, в восемь вечера Саммер просто бросила с полдюжины пакетов с одеждой на кровать и потребовала, чтобы я разделся.
– Я не стану примерять для тебя одежду, – упрямлюсь я.
– Сказала же, это не для меня! – недовольно ворчит она. – Это для тебя. Сейчас я оказываю тебе огромную услугу, Фитц. Ты знаешь, сколько здесь одежды стоимостью в тысячи долларов?
– Мне все равно, сколько это стоит, – хмурюсь я. – Я хочу носить свои вещи.
– Какие вещи? – Она бросается к дверце моего гардероба и распахивает ее. – Ты говоришь про эти? Груда футболок, джинсов и широких штанов с карманами. Несколько джемперов, пара рубашек на пуговицах, целая куча спортивных свитеров и столько белых маек, что их вовек не сносить.
– И костюм, в котором я ходил на похороны дяди Неда, – с готовностью подсказываю я. – Могу его надеть, если хочешь.
– Не хочу. – Она роется среди вешалок. – Вся твоя одежда либо черная, либо серая. Что ты имеешь против других цветов, Колин? Красный заставляет тебя бычиться? Зеленый увел у тебя подружку? Черный, серый, серый, черный, черный, о, смотри! Еще черный! Это безумие. Я буквально схожу с ума, глядя на твой гардероб.
Саммер поворачивается, сверкая глазами.
– Ты позволишь мне одеть тебя на собеседование, слышишь? С тех пор, как стали лучшими друзьями, я имею на это право.
– Лучшие друзья? – Я захлебываюсь от смеха. – На такое я не подписывался.
– Мое слово – закон, – показывает она язык, – ты лишен права голоса.
Куда только подевалась та заплаканная девушка, которую я утешал всего несколько дней назад? Должен признать, приятно видеть, как она улыбается и вся сияет присущим ей солнечным светом вместо того, чтобы смотреть с мрачной осторожностью и туманной неуверенностью.
– Давай, Фитц. Пожалуйста! Просто примерь пару нарядов. Если они тебе не понравятся, я отправлю их обратно.
– Кому отправишь? – эмоции бурлят. Я не умею принимать подарки, особенно дорогие. – Только не говори, что ты все купила.
– Что ты. Для этого мне пришлось бы опустошить свой трастовый фонд. Родители бы меня убили. – Она пожимает плечами. – Одна моя подруга одолжила эту одежду. Она работает стилистом у актера.
– У какого актера? – не могу я удержаться от любопытства, глядя на пакеты.
– У Ноя Биллингса.
– Никогда о таком не слышал.
– Он снимается в сериале про супергероев на CW[38]. У него примерно твой размер, разве что рост чуть пониже. Большинство вещей сшито на него, но посмотрим, что можно сделать. Мэрайя сказала, что ты можешь взять все, что захочешь, если перед тем, как вернуть обратно, отдашь вещь в химчистку. Так что заткнись и раздевайся, милый. Хочу, чтобы завтра ты выглядел великолепно. Ведь это важный день для тебя.
Она права. Это важный день. Работать в Orcus Games – моя заветная мечта.
– Ты права, – соглашаюсь я. – Мне нельзя идти одетым как попало.
– Прости, ты сказал, что я права? То есть, не прав был ты?
– Да, Саммер. Ты права. Мне нужно произвести хорошее впечатление, – вздыхаю я, признавая поражение. – Давай посмотрим, что в пакетах.
Ее громкий визг заставляет меня вздрогнуть. Господи, какой высокий у нее голос.