Я огляделся и вздрогнул, представив, какие опасности могут таиться в темноте лесной чащи.
– Вот оно как! – пробормотал я. – Таков мир Полночи?
Фемке рассмеялась и поудобнее устроилась на скамье, протянув к огню широкие ладони.
– Он таков с тех пор, как не стало таумы. Полночникам нужно время, чтобы пережить шок. Продумать новый образ жизни. Мы приспособимся.
– Этот метод свойственен оборотням, – буркнула Эйр. – Его используют лишь в самых крайних случаях. Он не…
– Чего ты от меня хочешь, Эйр? – перебила ее бабушка. – Я, кажется, выразилась предельно ясно: ученица мне не нужна.
Эйр нахмурилась, и над нашим тесным кружком нависла неловкость. Судя по тому, как покраснели острые кончики ее ушей, она не хотела бы нас посвящать в то, что она была отвергнута последней из старшего поколения ее Стаи и потому с досады поступила в Полночную школу.
– Нашей подруге нужна твоя помощь, – объяснила она сквозь зубы.
Волчица уставилась на Жоэля, отчего тот подпрыгнул на сиденье.
– Какая помощь? Скроен он неладно, но, по-моему, вполне может… функционировать. Ведь так принято говорить о личах? Термин «жить» тут, видимо, не подходит.
Жоэль криво улыбнулся:
– И все же мы им пользуемся!
– Это нарушение норм языка, – возразила шаманка. – Мне очень жаль, но метод извлечения неприменим к существам, лишенным ауры.
– Мы пришли не из-за Жоэля, – сообщила наконец Эйр.
– Неужели? Я могу ему предложить флакончик таумы, это бы его как-то подбодри…
– Ай-й!
Мы все синхронно повернулись на крик Ханоко. Закутанная в одеяло, она держала покрасневшими от холода пальцами дымящуюся чашку, глядя на питье так, будто оно ее укусило.
– Что с тобой, Ханоко? – испуганно спросил я.
Она посмотрела на меня, потом снова на чашку.
– Горячо!
– Естественно, – озлилась Фемке. – Это травяной чай, его не заваривают холодной водой!
– Но… он жжется!
Я вдруг ощутил странное, пугающее беспокойство и вгляделся в лицо девочки. Разбитый нос, весь в засохшей крови. Всклокоченные волосы, завившиеся от тающего снега. А теперь еще губы, красные и распухшие от горячего чая. Что-то многовато для демона удачи…
– Бабушка, – продолжала Эйр, – представляю тебе Ханоко. Это она нуждается в твоей помощи.
– Я не лечу от идиотизма, – рявкнула Фемке и встала. – Некогда мне объяснять твоим друзьям, что огонь обжигает. Из-за тебя я теряю время.
Шаманка отряхнула юбки и насадила очки на свой волчий нос, но, когда заметила, как сильно мы напряжены, ее гнев словно испарился.
– И что? Что за проблема у нее?
Ханоко попыталась сделать новый глоток. Обожглась. Снова вскрикнула.
– Ее демон попытался вырваться… – прошептала Эйр.
– Ее кто?
– Демон. Она – инугами.
Воздух вокруг Фемке сгустился, даже тихо падающий снег как будто перестал ее касаться.
Насмешки и подначки кончились. Она осторожным волчьим шагом подошла к Ханоко, взяла ее за руки, потом опустилась на колени и заглянула ей в лицо.
– Ох, дети мои… но в ней нет сейчас никакого демона!
Глава 23
Нас будто окатило ледяной водой.
Все замерли. Мы молча переглядывались, ожидая, как бы та темная сущность, что разорила школу, не налетела на нас. Но было и еще что-то более неопределенное. Ощущение опасности овладело и мною, и, видимо, моими друзьями. Даже Кальцифер за отворотом моей шапки всем тельцем трясся от тревоги.
«Отлично, Фемке, – заявил Скёль. – В таком случае нам стоит возвратиться в школу».
Только тут я обратил внимание на позу огонька, который не сводил глаз с бабушки. Он мог бы теперь бледностью посоперничать с луной; он так напрягся, что формой напоминал уже не шар, а стрелу. И по тому, как его огненные руки вцепились в волосы Эйр, я понял, что он готовится к атаке.
Но… почему?
– О нет, – пробормотала Фемке. – Я не верю, нет…
Дальше события помчались таким аллюром, что я не уловил толком даже их последовательности. Сначала грянул гром. Один удар, но до того мощный, что земля сотряслась и я повалился в снег.
«Бегите!» – заорал Скёль.
Я с трудом пытался встать на ноги, когда кто-то схватил меня за куртку и вытащил из сугроба. Не успел я опомниться от потрясения, как Прюн взвалила меня к себе на плечо. Еще мгновение – и туда же отправляется Ханоко, рухнув мне на спину и едва не задушив. Возмущенный возглас я подавил, ведь Прюн, как бывало уже не раз, спасала нам жизнь. Голова моя лежала на ее спине, и я краем глаза мог уловить какую-то стычку между Эйр, ее бабушкой и Скёлем.
– Нельзя их бросать! – крикнул я.
– Прюн! Опусти нас на землю!
Извернувшись, я обнаружил, что Колен и Жоэль занимают другое плечо огрицы.
– Нет! Нужно бежать, так Скёль сказал!
– Скёль дуралей! – отчаянно завопил я, пытаясь как-то выбраться из железного захвата моей подруги.
К счастью, мои попытки оказались тщетными, потому что в ту точку, где я бы приземлился в случае удачи, ударила молния и обожгла землю, превратив снег в облачко пара.
– ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ! – прорычала нам вслед Фемке.
Прюн перескочила через заросли кустарника, и ее пассажиры, включая меня, хором заорали, завидев, какой провал открылся сразу за ними. Прюн ничуточки не взволновалась, просто перешла в режим «спуск на лыжах». Склон был настолько крутой, что походил больше на отвесную стену, чем на лыжный трамплин, и я так кричал, что голова гудела как колокол. Теперь Прюн не нужно было держать нас за ноги: мы сами цеплялись за огрицу изо всех сил, и она могла притормаживать руками, хватаясь за ветки растущих на склоне елей.
Я ждал, что умру от разрыва сердца. И это было бы, пожалуй, к лучшему: мне, по крайней мере, не пришлось бы вытерпеть тот долгий спуск в пустоту, куда нас тащила Прюн.
Я уже почти смирился со своей участью, когда у нас над головами раздался протяжный вой, и не успел я взглянуть вверх, как мохнатый вариант Эйр свалился на меня, и я чуть не выпустил из захвата спину Прюн.
– Я ее держу! – крикнула Ханоко, стиснув волчонка обеими руками.
– Скорее, Прюн! – пролаяла Эйр в ухо нашей спасительницы.
Мне хотелось спросить, как, по ее мнению, девочка может превысить скорость звука, но тут причина испуга Эйр мне стала ясна. Исчезли старомодные юбки и круглые очки; скользя между стволами, бабушка нашей подруги, успевшая превратиться в чудовищного волка, преследовала нас. Искры летели от ее шерсти. Она издавала убийственный вой, и мои барабанные перепонки достигли передела прочности.
– Нужно пройти Портал!
Прюн не потратила времени на ответ. От окружающего пейзажа у меня в памяти не осталось ничего, кроме мелькания стволов, снега, летящего в лицо, и лязгающей зубами бабушки Эйр в отдалении (близковато). И вдруг огрица выскочила на деревенскую площадь, куда мы прибыли вначале.
Не теряя времени, она в три громадных прыжка влетела в лес, из которого мы явились.
Но этого недостаточно, чтобы уйти от взрослого волка-оборотня, и мы с Ханоко вопили с перепуга, а бабушка неслась за нами по пятам.
Я видел капли сконденсировавшегося пара в ее ноздрях. Желтоватый налет на жутких клыках. Снег, застрявший в ее усах.
Еще прыжок – и она нас накроет. А тогда – прощайте, небеса, здравствуйте, розовое нёбо и глотка волка… Я уже готовился уладить свои отношения с Творцом, когда в битву вступили Скёль и Кальцифер. Оба огонька поместились перед нами, как щит, и выбросили языки пламени прямо в раскрытую пасть бабушки.
– Что творится?! – крикнул я Эйр.
– Не сейчас, Симеон!
– Я…
Продолжения не последовало.
Фемке внезапно ударила по ногам Прюн, та упала, и мы рассыпались по снегу, как сосновые шишки. Я ткнулся головой в сугроб и тотчас выбрался из него, не желая, чтобы волк-оборотень сожрал мою задницу.
Но, поднявшись, я увидел, что Фемке не до меня: ее внимание было обращено исключительно к Ханоко, на которую она ринулась, оскалив зубы. Я смог только чуть пошевельнуться, но Прюн встала между ними, чтобы защитить инугами. Своими невероятно могучими руками она ухватила волчицу за челюсть.
– Бегите! – велела нам она. – Спасайтесь!
Жоэль подбежал, чтобы поднять Ханоко. Они присоединились к Колену и Эйр, которая направлялась к Порталу. Черт, он так близко… так близко!..
Я, дурак дураком, застыл на месте и смотрел, как часть моих друзей убегает, пока Прюн остается, чтобы их защитить.
«Шевелись, Симеон!» – позвал Скёль. Я не ответил.
На руке Прюн я заметил красные царапины. Волчица ее ранила? Как это возможно?! Кровь моя застыла.
И я вдруг побежал, как последний идиот, прямо к своей природной врагине, не слушая призывов друзей за спиной. Моя ярость возросла безмерно. Почему Фемке напала на нас? Почему мы никогда не можем довериться взрослым? Почему все они делают больно Прюн?
Я не ощущаю ни движения своих ног, ни того, что зрение мое плывет. Я срываю очки и забрасываю их в снег. А потом я издаю рычание.
Резкая боль пронзила мне десны. И я со всей силы ударил Фемке по носу.
Глава 24
– И вы отправились повидаться с волчицей-оборотнем. На сторону Полночи. Вместо того чтобы обратиться прямо ко мне.
Госпожа Персепуа так разгневана, что змеи в ее шиньоне уже начинают шевелиться и позволяют себе шипеть, отчего у нас мурашки бегут по коже.
– Ну, понимаете… – вздыхает Эйр. – Мы надеялись, что бабушка сумеет как-то усилить власть Ханоко над демоном, но…
– Но вы не уяснили, что демон уже освободился.
Эйр покраснела. Нам хватило осторожности не рассказать директрисе о том, что бабушка не только оказалась неспособной помочь, но еще и напала на нас.
Сразу две драмы.
– Я сама не почувствовала, что демон исчез, – поддержала волчицу Ханоко. – Как же другие могли?
Госпожа Персепуа выпрямилась на стуле и метнула на растерянную девочку грозный взгляд. Я чуял, что она действительно борется с собою, чтобы не отомстить за месяцы стресса, в котором она пребывала из-за присутствия демона в своей школе. Но ей удалось сдержаться, и это заслуживает уважения.