– Достаточно посмотреть на вашу голову, мадемуазель Сато, чтобы понять, что удача вас покинула.
– Жестко, – пробормотал Жоэль.
Чего уж там, она права. Теперь, когда нам стал ясен скрытый смысл истории, трудно игнорировать жалкий вид Ханоко. Не то чтобы она прежде блистала элегантностью, вовсе нет. Но все, что ее окружало, выглядело превосходно. Одежда Ханоко как будто разглаживалась оттого, что она ее надевала… А сейчас… Скажем так: если бы она уверяла нас, что была на экскурсии в каком-нибудь зоопарке, в клетке с медведями, мы бы не усомнились. В ее встрепанных волосах застряли веточки, на щеках темнели синяки, нос покраснел и распух, одежда местами превратилась в лохмотья, в общем, она совсем поникла. Я взял ее за руку и улыбнулся. Сердце мое сжалось, когда я увидел, что она еле сдерживает слезы.
– Итак, демон на свободе, – вздыхает директриса. – Хорошо только то, что он не проник на сторону Полночи.
– Почему вы в этом так уверены? – поинтересовался я.
Госпожа Персепуа взяла со стола блокнот, что-то черкнула и, захлопнув его, наконец соизволила мне ответить.
– Потому что иначе мы бы уже услышали о его делах. Его веками держали в неволе, можно не сомневаться, что он не замедлит заявить о себе.
Она нажала на кнопку маленького аппарата, установленного на столе, – чудо технологии для этой школы, куда никакие современные устройства не допускаются. Скрипучий голос директорской секретарши разнесся по кабинету.
– Да, мадам?
– Немедленно блокируйте доступ к Порталу. Для учеников, профессоров, сотрудников администрации, техперсонала… Короче, для всех.
– С какого момента?
– Сейчас же. И реализуйте план карантинных мероприятий по всему зданию.
– План ка… Простите, что?
– Вы правильно расслышали. План карантинных мероприятий. Мы изолируем школу, никто не должен ни входить, ни выходить.
– Но… госпожа директор, у вас на завтра назначена встреча с делегацией вампиров по поводу судебного процесса, а в середине недели по графику ожидается поставка продуктов для столовой… Не говоря уж о…
– Карантин, Максина. Все отменяется, все закрывается. Также найдите способ связаться с инугами; если потребуется, задействуйте связи нашей школы в Ницце, но это крайне срочно.
– Я…
– Закройте доступ к Порталу. Объявите карантин. Свяжитесь с инугами. В такой последовательности и немедленно.
– Хорошо, мадам.
Связь прервалась, и мы в отчаянии сгорбились на стульях. После того как я очень удачно врезал бабушке Эйр, причем у меня – наконец-то! – прорезались клыки, друзья уговорили меня уйти вместе с ними сквозь Портал. Я нырнул в него и вывалился наземь, облепленный эктоплазмой, что меня беспокоило меньше всего: ведь я ожидал, что волчица с разинутой пастью прыгнет следом за нами…
Но этого не случилось. Мы прождали со стиснутыми кулаками добрых три минуты, как супергерои, готовые драться, а когда стало ясно, что она не появится, расслабились. Потом мы поспешили проделать маршрут в обратном порядке и возвратились в Полночную школу, где… нас ожидала группа встречающих в составе директрисы и нового завхоза.
Они чуть ли не волоком потащили нас в кабинет директрисы, которая с ходу потребовала, чтобы ей объяснили, почему она обнаружила мою сестру пришпиленной к стене на манер ночной бабочки, а дверь в портальный зал валялась на полу.
Как ни удивительно, первой раскололась Эйр и рассказала, что и зачем мы делали. Лично я бы бился об заклад насчет самого себя или Колена: мы с ним явно слабые звенья нашей команды. Кроме того, я очень плохо переношу давление со стороны женщин материнского возраста.
Мы могли наблюдать, как менялась в лице директриса по мере осознания масштабов нашей глупости. Видимо, поначалу она предполагала, что мы решили воспользоваться неразберихой в школе, чтобы без разрешения смотаться на сторону Полночи за покупками или ради развлечений и тому подобного. Но для нее оказалось полной неожиданностью то, что мы долго скрывали возможность освобождения демона в пределах школы. Она глядела на нас и постукивала ногтем по столу. Змеи на ее голове шевелились, готовые укусить нас при малейшем подозрительном шорохе, и мы все очень старались сидеть смирно.
И тем не менее, и все же…
– Госпожа Персепуа? – осмелился я начать.
– Что? – рявкнула она.
– Если вы призовете инугами, они причинят зло сестре Ханоко.
Она приподняла бровь, но лицо ее оставалось мраморной маской.
– Зло ее сестре?
Ханоко стиснула мою руку так, что у меня слезы выступили на глазах, но я сдержался. Поняв по ее взгляду, что она согласна, я продолжил:
– Следующей носительницей демона должна стать ее младшая сестра. Ханоко было трудно подчинять его…
– Ближе к делу.
– И вот мы усомнились, хватит ли у ребенка шести лет сил для этой задачи.
– Шести лет?
Ханоко кивнула, всхлипнув; директриса успокоилась.
– Хорошо, – вздохнула она. – Я уже лучше понимаю, почему вы решили сохранить этот секрет… хотя, конечно, это было глупо. Вместе мы могли бы найти другие решения. Теперь у нас на руках освободившийся демон, который мог вселиться в кого угодно из учеников.
Мы все сразу напряглись, сообразив, что следует из ее слов. С тревогой стали мы рассматривать друг друга. Заметив это, директриса прищелкнула языком.
– Бросьте паясничать, – взвилась она. – Если бы он внедрился в одного из вас, вы об этом узнали бы в ту минуту, когда ступили на землю Полночи. Нет, я считаю, что он постарается сидеть как можно тише… пока не найдет способ улизнуть со своим новым носителем.
Весь ужас ситуации дошел до меня, и холодок пробежал по позвоночнику.
– Что нам нужно делать? – спросил Жоэль.
– Вам? Ничего. Хотя бы один раз, заклинаю вас, не вмешивайтесь в это дело.
Терпение директрисы достигло предела, глубокая складка пролегла у нее между бровей, и она выпроводила нас из кабинета раздраженным жестом. Мы не заставили себя просить, понимая, что отсутствием репрессий обязаны лишь тем сведениям, которыми ее снабдили. Мы поспешно ретировались в коридор, ведущий к общей комнате отдыха. По дороге нам приходилось огибать кучи каменных обломков и наиболее пострадавшие участки.
Столько новых знаний за такое недолгое время… И столько стресса, кстати. В частности, в ходе стычки с волчицей Фемке я потерял очки.
– Эйр, – спросил я, не поднимая глаз с пола, чтобы издали замечать препятствия, – почему твоя бабушка напала на нас?
Волчица вздыхает и протягивает мне руку, помогая преодолеть особенно сложный проход.
– Не говори, что тебе это неизвестно, – предупредил я ее. – Я видел, как Скёль готовился к защите, как только она поняла, кто такая Ханоко.
«Дело не в том, кто она, а в том, что она», – ответил Скёль, сидевший на плече волчицы.
– То есть?
– Она – дверь, – добавила Эйр.
– Кто дверь, я? – удивилась Ханоко. – Какая дверь?
– Дверь, которая ведет к обители демонов.
Этого еще не хватало!
– Но зачем это нужно бабушке? – разозлился я.
Скёль вздыхает; Эйр ему вторит.
– Видишь ли, шаманки – не добрые детки из церковного хора. Их особая способность – это общение с духами. Астральные проекции. Обнаружение и исследование различных плоскостей бытия. Именно это делает их такими могущественными, такими опасными. Именно за это их так уважают.
– Значит, твоя бабушка…
– Хотела использовать Ханоко, чтобы войти в контакт с демонами.
Я повернулся к инугами, видя лишь ее размытый профиль.
– Ну вот, – сказал я. – Когда кому-то не везет, так уж не везет.
Она вздыхает.
– И не говори…
Глава 25
Сестра не отвечает на мои звонки и эсэмэски, и, похоже, вся школа жаждет нашей крови. И раньше уже другим ученикам, даже кое-кому из преподов, было проще взвалить на нас исчезновение таумы и социально-экономические проблемы Полночи, вместо того чтобы обвинять капиталистов/гоблинов/влияние ретроградного Марса[27] или что там еще бывает… Но я знаю, что в глубине души все они отлично понимали, что на самом деле отнюдь не кучка учеников пятнадцати-шестнадцати лет повалила целую политическую систему. До такой степени глупости никто не доходит. Даже Ноэми, хоть она и обожает нас обвинять.
Но теперь все стало иначе. Карантин, закрытие Портала и все эти толки о лишении свободы… это конкретно, привязано непосредственно к школе, и секретарша уж точно позабавилась, раззвонив повсюду, что нас сцапали после взрыва и что мы сидели в кабинете директрисы, когда она объявила режим запрета на всю школу.
Только благодаря тому, что Ханоко держится рядом с нами, нас еще пока не повесили без суда во дворе; итоги взрыва, учиненного демоном в школе, создают ей такую устрашающую ауру, что нас все избегают.
До поры до времени.
Потому как достаточно будет кому-нибудь случайно провести больше двух минут в одном помещении с нами, и станет ясно, что удача покинула Ханоко. Более того, девочка обрела взамен феноменальную невезучесть: спотыкается через каждую пару шагов, ушибает пальцы ног, в нее так и впиваются занозы, а волосы защемляются в дверях. Никогда не видал я, чтобы жизнь была так мучительна для кого-то, даже Жоэлю не так худо.
К тому же Ханоко, как выяснилось, не владела половиной навыков, которые усваивают малые дети: она не умеет стелить постель, разрезать мясо, неспособна самостоятельно причесаться и, возможно, не знает, как включать душ. Хуже того, она забросила напрочь занятия с самого начала года и ухитрилась отстать еще больше, чем Прюн.
Это прямо катастрофа. Плюс сопливый нос, когда она плачет.
– Держи, – утешает ее Колен, протягивая носовой платок. – Все наладится, Ханоко.
Сидя в столовой, покинутой всеми учениками, мы мрачно обедаем. Сангинада теплая, но я полагаю, что другой и не заслужил, и заставляю себя допить. Эйр вяло ковыряет свой стейк, и даже Жоэль не наслаждается овсянкой.