– Да, это я.
– Ты дружишь с моим сыном?
Я поглядел на Ханоко, все еще закутанную в простыню, и не удержался от улыбки. Да, конечно, мы стали друзьями.
– Да. Я этому сама удивляюсь.
– Вот как? – Мать изобразила удивление. – Почему? Симеон – весьма хорошо воспитанный мальчик.
– Потому что у инугами не бывает друзей.
– Почему же?
– Общение с нами их убивает.
Тут я понял, к чему мать ведет, но она незаметным жестом остановила меня, прежде чем я успел вмешаться. Улыбка ее становится плотоядной, и я смотрю, завороженный и испуганный, как медленно выдвигаются ее клыки. Даже Эйр глухо зарычала, не в силах сдержаться.
Сердечность матери исчезает. Она становится дикой. Смертельно опасной.
– И ты решила вопреки этому вмешаться в жизнь моего сына.
Любой полночник ужаснулся бы, оказавшись лицом к лицу со взрослым вампиром, излучающим угрозу. Но не Ханоко. Напротив, я почувствовал, что противостояние ее приободрило.
– Я его прежде не знала. Мне нужно было жить вместе с Прюн, а ваш сын с нею был дружен.
– Да. Он называет это верностью.
– А мое поведение диктовалось чувством долга. Кто из нас неправ, по-вашему?
Они молча смотрели друг на друга, и я впервые в жизни увидел, как мать… отступает. Она откинулась на спинку стула, ее клыки втянулись.
– Хорошо. В любом случае я полагаю, что ты в настоящий момент безобидна.
Ханоко пожала плечами и едва заметно распрямилась.
– Сейчас – да. Но когда я вновь обрету своего демона, прежняя норма восстановится.
– И тогда я потребую, чтобы ты оставила моего сына в покое.
– Мама!
– Я этого не сделаю, – спокойно ответила Ханоко. – Пока Симеон не попросит сам.
Обе женщины, взрослая и юная, уставились на меня. Я чувствовал, что сейчас расплавлюсь. Как могла ситуация так быстро перемениться?
– Я… я… Нет. Ханоко – моя подруга, мама. У тебя были такие же предубеждения против Эйр. И тебе пришлось признать, что ты ошибалась.
– Эйр не может тебя убить только потому, что ты случайно встал у нее на дороге.
«Она не может, – проворчал Скёль. – Но я со своей стороны вам клянусь, что у меня такое желание порой возникает».
Я показал ему средний палец; он хохотнул и зарылся во влажные полотенца.
– Так или иначе, – добавила Ханоко, – вы ничего не сможете сделать, когда демон ко мне вернется.
Ошибочный ход. Матушка улыбнулась и склонилась к ней, окутанная облаком ярости.
– Позволь напомнить, милочка, что он тебя больше не защищает.
Ханоко наклонилась ей навстречу и парировала не моргнув глазом:
– Позвольте напомнить, что, кроме меня, нет другого хранителя, способного его контролировать. Без меня демон освободится через несколько дней.
Напряжение столь велико, что у меня вот-вот пойдет носом кровь. Я жду, что в комнате сейчас разразится гроза, не представляю себе, как эту историю можно уладить, но тут моя мать… рассмеялась.
Отрывистый, резкий смех, более похожий на лай, чем на проявление подлинной веселости. Но это звук, который мне доводилось слышать очень, очень редко.
– Прекрасно, мадемуазель Сато, – улыбнулась она. – Думаю, мы с вами поладим…
Глава 31
Матушка велела нам следовать за нею, чтобы обсудить некий «проект». Она скрыла от нас все подробности, кроме того, что в оном проекте задействована директриса, но также – и в основном – Фемке, бабушка Эйр.
Поэтому я не сильно вас удивлю, если скажу, что, едва войдя в кабинет Персепуа, мы тут же решили делать ноги, и поскорее.
– Погодите, погодите! – воскликнула старая волчица-оборотень. – Я не сделаю вам ничего плохого!
Я не верю ей ни на грош. Не раздумывая я заслонил собою обеих подруг и был вознагражден пинком по лодыжке от Эйр.
– Эй! – вскрикнул я и подпрыгнул. – Ну ты чего?!
– Ты принимаешь нас за беспомощных принцесс?
– Что? Нет конечно! Это рефлекс, черт возьми!
– Я не нуждаюсь в помощи вампира, чтобы спасти свою задницу.
– А я не нуждаюсь в том, чтобы на меня нападали бабушка на пару с внучкой!
– Если у тебя и прорезались зубы, это не значит, что ты можешь возомнить себя героем.
– О! – воскликнула матушка. – Так это и впрямь случилось?
Она одарила меня такой горделивой улыбкой, что я застонал от стыда.
– Вы должны были привести мадемуазель Сато, – раздраженно заметила директриса, – но я даже не упоминала о вашем сыне и его маленькой подружке.
– Он мне не дружок!
– Она мне не подружка!
Наши возмущенные возгласы прозвучали одновременно.
Мадам Персепуа закатила глаза и укоризненно глянула на матушку, как бы говоря: «Видите, с чем мне приходится возиться каждый день?» – но решила не обострять ситуацию и нас игнорировать. Что меня вполне устраивает.
– Мадемуазель Сато, – сказала она, указав Ханоко на стул. – Присядьте, пожалуйста.
Инугами поколебалась, не сводя взгляда с Фемке, но все-таки села. Взрослые немедленно расслабились.
Горгона.
Вампирка.
Волчица-оборотень.
Концентрация власти и могущества в четырех стенах тут побольше, чем у человека, держащего гранату с выдернутой чекой. Директриса без обиняков сразу перешла к сути дела.
– Мадемуазель Сато, не могли бы вы объяснить, каким образом осуществляется подчинение демона?
Мы с Эйр исподтишка переглянулись, любопытство наше взыграло, и перебранка была на время забыта.
– Это фамильный секрет, – сухо ответила Ханоко. – Мы не имеем права открывать подробности посторонним.
– Но почему? – вмешалась матушка. – Самое большее, что мы могли бы сделать с этими сведениями, – это захватить демона. По-моему, неплохой вариант, не так ли?
– Вы могли бы сделать нечто похуже. Однозначно установлено, что госпожа… о, я не знаю ее фамилии… Однозначно установлено, что бабушка-волчица напала на нас, чтобы вырвать у меня тайны демонических кругов. Я не доверяю ей.
Фемке, похоже, стало немного неловко, но ей хватило честности не отрицать факт.
– Что вы сделали? – угрожающе нахмурилась матушка.
– Вашему сыну ничто не угрожало, – стала оправдываться волчица. – И благодаря мне у него прорезались клыки. Ему довелось столкнуться с настоящим волком-оборотнем, это хороший толчок для ускорения процесса. Немногие могут этим похвалиться…
– Да я вас…
– Сейчас не время, – перебила их Персепуа. – Мне кажется, у нас есть сейчас более насущные дела, разве нет?
Мать развернулась к директрисе, нацелив на нее свой орлиный профиль.
– Более важные, чем безопасность моего сына?
– По-моему, присутствие в здании инугами представляет большую опасность, нежели госпожа Ульвенсон в своей полдневной форме.
Матушка немного подумала и сдалась.
– Это верно, – признала она. – Но мы об этом еще поговорим.
– На стороне Полночи, да, – буркнула Фемке. – Чтобы биться на равном оружии.
По непонятной для меня причине перспектива этого поединка, кажется, весьма привлекает матушку.
– Ну что же, – призвала нас к порядку директриса. – Мадемуазель Сато, вы понимаете сложность ситуации?
– Конечно.
– Вы согласны нам помочь?
– Я не разглашу секреты демонической обители.
Фемке возмущенно вскинула руки к небу.
– Да ведь никто тебя не заставляет, дурочка! – воскликнула она. – Право, эта девчонка – идиотка, я это сразу почувствовала, когда она удивилась, что вода в чашке с чаем горячая.
Я возмутился, но Ханоко взмахом руки велела мне молчать.
Я оставил свои обиды при себе и глубоко вздохнул. Нужно будет, непременно нужно перестать кидаться на защиту друзей. Пусть ведут свои битвы сами.
– Какая информация вам нужна и для чего? – требовательно осведомилась Ханоко. – Объясните мне ваш план, и я посмотрю, чем смогу помочь.
– Было бы проще, если бы ты…
– Нет.
Твердость Ханоко пришлась мне по душе, а от того, как одобрительно посмотрела на нее матушка, стало прямо тепло на сердце. А ведь Оливия Сен-Поль не привыкла, чтобы ей в чем-то отказывали!
– Минуту назад вы упоминали о демонической обители, – заговорила наконец Фемке. – Из этого я делаю вывод, что Эйр не была так щепетильна и поделилась с вами секретами шаманок, не так ли?
– Верно, – подтвердила Ханоко. – Но доступа туда я не дам.
В зрачках волчицы вспыхнул гнев, но она быстро подавила его.
– Никогда не говори никогда, девочка… особенно когда ты поймешь, что я предлагаю.
Я искоса взглянул на Эйр, но она, похоже, не знала, на что намекает бабушка. Лоб ее прорезала морщина, рот удивленно округлился.
– Так раскройте карты, бабуля! – дерзко бросила Ханоко.
Все затаили дыхание, ожидая взрыва негодования волчицы, но она лишь покрутила головой и хрустнула отечными пальцами. Она не причинит зла Ханоко, по крайней мере – сегодня. Мне думается, что, останься девочка в мире Полночи без своего демона, она бы там недолго продержалась… и от этой простой мысли у меня кружится голова.
– Я могу создать амулеты, препятствующие внедрению демона, – сообщила Фемке.
– Ну и что, – сухо ответила Ханоко.
Моя мать вытащила из-под воротника ожерелье, которого я прежде никогда не видел; если бы она носила эту поразительно уродливую вещь, я бы ни за что не забыл.
– Я пытаюсь проникнуть в обитель демонов десятилетиями, девочка, – проворчала волчица. – Шаманки прежних поколений – столетиями. И ты думаешь, что мы занимались этими исследованиями, не обеспечив себе защиты?
Ханоко подошла к матушке и без спроса взяла украшение у нее из рук.
– Хм-м-м, – протянула она. – Это… хитроумно. Но такой защиты против инугами недостаточно – я не уверена даже, что это сработает против младшего демона.
– Вероятно, – согласилась Фемке. – Вот тут-то ты и вмешаешься.
– Я вмешаюсь? – повторила Ханоко. – Во что, скажите, пожалуйста.
– Ты была носительницей демона несколько лет, – оживилась шаманка. – Ты хранишь на себе его знаки. Ты можешь помочь мне доработать заклинание так, чтобы оно стало действенным.