– Если у вас все готово, – ответила Камила, не глядя на Быкова.
Она сердилась на себя за то, что впустила в душу симпатию к этому человеку. Постороннему человеку. Перед глазами всплыли образы мужа и сына. Камиле почудилось, будто они глядят на нее укоризненно.
– Да, мы готовы, – сказал Быков. – Все в сборе.
– Отлично. Тогда будем отчаливать.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Нет, – отрезала Камила. – Я привыкла справляться сама.
– Извините, – пробормотал Быков.
– Вам не за что извиняться.
Он еще немного постоял рядом, а потом отошел к остальным. Старик что-то рассказывал об Австралии, которую никогда не видел собственными глазами. Но в нем ощущался молодой задор, он умел увлечь слушателей, и они смотрели на него, разинув рты.
Переборов желание принять участие в беседе, Камила выключила двигатель и отправилась убирать швартовы. Потом, действуя механически, пошла на камбуз и проглотила банку пива. Оно было холодным и ударило в голову. Приятное ощущение. Похоже на действие слабого обезболивающего. Поколебавшись, Камила прихватила еще банку, чтобы выпить позже в рубке. Станет чуточку легче. Не намного, но легче.
По пути в рубку Камила тщательно уложила канат, снятый с кнехта на берегу. Якорь был поднят, так что лебедку крутить не пришлось. Якорная цепь, тщательно вымытая из шланга, была уложена в колоду. Мысленно похвалив себя за трудолюбие и аккуратность, Камила встала к штурвалу.
За ней неотрывно следили четыре пары глаз, а ее взор был устремлен вперед. Почему она должна реагировать на взгляды пассажиров? Они платят деньги – она выполняет свою работу. Какая разница, как она это делает? Главное, что работа будет сделана. Эти четверо русских попадут туда, куда направляются.
Запустив двигатель, Камила медленно повела «Амелию» к выходу из бухты. Боковой ветер норовил снести яхту на вереницу пришвартованных к пирсу суденышек, поэтому приходилось слегка корректировать курс. Штурвал Камила держала левой рукой. В правой была банка, которую она с минутными интервалами подносила ко рту.
– Дмитрий Львович, – тихо произнесла Аня, – а вы уверены, что мы выбрали правильного капитана? Что-то рановато она пивком начала баловаться.
Быков пожал плечами.
– Знаешь, я стараюсь не осуждать людей, пока они не сделали ничего плохого. Может быть, пиво безалкогольное… Или у Камилы неприятности…
– Или неумеренная тяга к спиртному, – перебила Аня.
Она лишь слегка понизила голос, и Быкову показалось, что австралийка покосилась на них.
– Все будет хорошо, – прошептал он. – Расслабься и отдыхай.
– Как скажете, – сказала Аня, отходя.
Тем временем яхта подошла к последней дамбе, облюбованной чайками и рыбаками. Здесь была устроена заправочная станция для кораблей, выходивших в открытое море. Наполнив баки, Камила миновала ограничительный буй и прибавила скорости. За «Амелией» тянулся пенистый след, который постепенно делался все шире и шире. Камила еще немного увеличила обороты, прислушиваясь к гудению дизелей. Оно было ровным. Это означало, что ни один двигатель не перегревается.
«Отлично, – подумала Камила. – Вот что значит держать все под контролем. Я и себя держу под контролем. Допью эту банку и не пойду за следующей. Вернее, пойду, но не сразу. Выжду пару часиков… час… полчаса…»
Она сделала очередной глоток, предпоследний. Пиво успело нагреться в руке и приобрело кислинку. Камиле это не понравилось. «Девчонка эта глазастая мне тоже не нравится, – подумала она. – Как и я ей. В алкоголички меня записала. Обидно. Но разве я не сама дала ей повод?»
Камила смяла банку в руке и пристроила в углу рубки. Она была недовольна собой. Не стоило пить с утра – теперь будет клонить в сон и головной боли не избежать. Да и пассажирам такое поведение капитана не может нравиться. Нет, больше ни капли спиртного! Оно для слабых духом. Камила – сильная. Она преодолела все и будет преодолевать. Самое страшное уже случилось. Остальное в сравнении с этим – пустяки.
Камила выглянула из рубки и позвала Аню. Девушка подошла не сразу, сначала закончила разговор со своим молодым другом – будто давала понять, что у нее есть дела поважнее, чем разговоры с женщиной, наливающейся пивом с утра.
– Вы меня звали, – произнесла она, наконец приблизившись, без малейшего намека на вопросительную интонацию.
Это был еще один маленький вызов. Камила решила его не принимать.
– Хочу тебе кое-что объяснить, – сказала она.
Аня сморщила нос и переступила с ноги на ногу.
– Вы не обязаны…
Камила посмотрела на нее с улыбкой, но твердо.
– Я не сказала «обязана», я сказала «хочу».
Аня оглянулась на спутников, наблюдавших за ними, и пожала плечами.
– Ну, слушаю вас. Что вы хотели?
– Обращайся ко мне на «ты», – попросила Камила. – А то как-то неловко получается. Я ведь тебе не начальница. А разница в возрасте у нас не так уж велика.
– Лет десять, – зачем-то уточнила Аня.
Должно быть, по молодости лет это расстояние представлялось ей непреодолимой пропастью. Камила и сама когда-то была такой. Тридцатилетние казались ей пожилыми людьми, сорокалетние – стариками. Помнится, она уверяла себя и таких же молодых подруг, что не хочет дожить до сорока. Тогда она не сомневалась, что говорит абсолютно искренне.
– Поверь мне, это очень мало, – улыбнулась Камила. – Ты сама убедишься.
Аня демонстративно вздохнула, давая понять, что разговор начинает ей надоедать.
– Это все, что вы… – запнувшись, она поправилась: – …что ты хотела мне сказать?
– Нет, – ответила Камила, решив не обижаться на девушку. – Я хотела сказать, что обычно не пью.
– Да?
– Да.
– Хорошее правило, – усмехнулась Аня. – Почему же сегодня ты решила ему не следовать?
– Сегодня мой день рождения. Который… Как там в вашей песне? Ах да! Который только раз в году. К сожалению.
Камила улыбнулась, и это получилось у нее не очень весело.
– Поздравляю, – выдавила из себя Аня.
– Спасибо. Только друзьям своим не говори. Я не для того призналась, чтобы поставить вас в неловкое положение. Просто чтобы ты знала.
– Да. Я поняла.
– Ты еще не все поняла, Анна. Смотри. – Камила указала на фотографию, прикрепленную слева от штурвала. – Это мой муж. А это сын. Джим-большой и Джим-маленький. Они на палубе «Амелии». За этим же штурвалом, видишь?
– Вижу, – кивнула Аня. – Красивый у тебя муж. И сын замечательный.
– Их больше нет, – произнесла Камила голосом, начисто лишенным эмоций. – Обоих смыло за борт. Другого объяснения нет. Пустую яхту нашли в трехстах милях севернее и отбуксировали сюда. Сперва я хотела продать ее, а потом поняла, что не могу. «Амелия» – это единственное, что связывает меня с ними. По-настоящему. Не так, как другие вещи или фото.
– Это ужасно… – прошептала Аня. – Мне так жаль.
– Только не смотри на меня, как на привидение, – попросила Камила, улыбнувшись. – И никому ни слова, договорились? Терпеть не могу, когда меня жалеют. Но иногда так хочется выговориться. Сейчас именно такой случай. Наверное, пиво подействовало.
– Баночки такие маленькие…
– Маленькие. Но это меня не оправдывает. Нельзя пить за штурвалом.
– Это ведь было до того, как мы вышли в открытое море, – нашлась Аня. – Значит, не считается.
– Отличная идея, мне нравится. – Камила снова улыбнулась. – Люди становятся очень изобретательными, когда оправдывают себя или других. Все, иди, ты меня успокоила. И никому о нашем разговоре. Мы просто болтали о том о сем. Женщинам всегда есть что обсудить, верно?
– Верно, – согласилась Аня, бросила быстрый взгляд на фотографию и отошла.
Камила почувствовала, что холодок, образовавшийся между ними при знакомстве, растаял. Они стали почти подругами. Между ними возникло понимание. В конце концов, им было нечего делить. Разные возрастные категории.
Размышляя об этом и о многом другом, Камила вела яхту по проливу. Очертания континента почти скрылись в дымке, а остров пока не появился в зоне видимости, потому что был низким и плоским.
Припекало. Ветер утих, сменившись полным штилем. Чтобы не было скучно, Камила воткнула в уши наушники и включила музыку. Быков и Балтер растянулись на палубе в тени кормовой надстройки. Оба что-то читали, изредка обмениваясь репликами.
Камила не заметила, как начала кивать головой в такт музыке. Это не мешало ей наблюдать за приборами и следить за горизонтом. Ночью обещали шторм, но к этому времени она рассчитывала укрыться в заливе Орхидей. Туда было часов шесть ходу. Если не терять времени, то вполне можно успеть до темноты.
Камила зевнула и потерла глаза. Они слипались. Музыка била по ушам, мешая сосредоточиться. Пришлось ее выключить.
Сделав это, Камила посмотрела на мужчин. Оба успели задремать, уронив свои электронные покетбуки или планшеты. Ани и Романа видно не было. Надо полагать, они уединились в каюте или на корме, где никто не мог наблюдать за ними. Молодость. Чувства затмевают рассудок, а то и вовсе его отключают.
Покрепче взявшись за бронзовые ручки штурвала, Камила устремила взгляд на линию горизонта. Ее лицо не было бы таким равнодушным и сонным, если бы она знала, где действительно находятся Аня и Роман.
Не на корме. Не в каюте. Вообще не на яхте.
За бортом. В океане. Примерно в полукилометре от «Амелии», причем это расстояние увеличивалось с каждой секундой!
Глава восьмая,в которой путешественники сталкиваются со смертельной опасностью, первой на их пути
Ни Аня, ни Роман не ожидали, что окажутся затерянными в океане. Все произошло так неожиданно…
После откровений австралийки девушке сделалось грустно. Она посидела немного рядом с мужчинами, но они не замечали ее, поглощенные чтением. Правда, Роман ежеминутно поднимал глаза от своего смартфона, чтобы посмотреть на Аню, но ее эти взгляды только раздражали. Она предпочитала мужчин взрослых и решительных. Роман таковым не казался. Он был чересчур робок и наивен, чтобы увлечь Аню. Внешне он ей нравился, но и только. Она никогда не заводила отношений с парнями только из-за их внешности. Ум и характер значили для нее не меньше, а даже больше. Роман был не дурак, но и интеллектом не блистал. Не проявлял он также силы воли, решимости, твердости. Короче говоря, был очень далек от идеала, существовавшего в Анином сознании.