этого неаппетитный, но когда черепашье мясо было приготовлено в половинке панциря, их мнение кардинально поменялось.
По душе всем пришлись и озерные мидии, и рыбные дольки, испеченные на углях.
Все это запивалось чистой сладковатой водой из озера. На десерт была подана завалявшаяся у кого-то в кармане жевательная резинка. Камила посетовала, что для фруктов сейчас не сезон.
– Правда, – оговорилась она, – я пока не видела на острове ни киви, ни папайи, ни даже кокосовых пальм.
– Зато песка много, – сказал Роман. – И хищников.
Быков чуть не подавился своей жвачкой. Прежде чем заговорить, он избавился от нее, скатав в комочек и бросив в огонь. Отблески пламени придавали его лицу что-то таинственное, когда он обратился к Балтеру:
– Михаил Иосифович, пообещайте, что вы не будете меня ругать.
Профессор настороженно посмотрел на Быкова, проверяя, не затеял ли тот какой-нибудь розыгрыш.
– Ругать за что? – поинтересовался он.
– За радостную новость, – был ответ.
– Это точно, – подтвердила Камила, догадавшись, о чем пойдет речь. – Вы, профессор, будете прыгать от радости.
– Я? Прыгать? – Балтер уставился на нее. – Неужели?.. – Он шумно дышал, словно ему не хватало воздуха. – Дмитрий, немедленно договаривайте, или я за себя не отвечаю!
Он вскочил на ноги и подбоченился. Повязка на голове придавала ему сходство с Дон Кихотом. Даже намек на усы и бородку появился – они, хотя и седые, неожиданно омолодили старика.
– Я его видел, – сказал Быков. – Мы видели. Я и Камила.
– Да, – сказала она. – Собственными глазами.
Аня ахнула. Роман недоверчиво прищурился. Балтер рухнул на место, словно его сбили с ног.
– Не может быть… – прошептал он.
– Может, – заверил его Быков. – До сегодняшнего дня я тоже думал: не может. А теперь так не считаю. Буньип существует. Как минимум, один.
– Почему же вы сразу не сказали? – жалобно спросил Балтер, переводя взгляд с Быкова на Камилу и обратно. – Вы не смеетесь надо мной?
– Не смеемся, профессор, – сказала австралийка. – Просто как-то не до того было.
– Сначала собаки, потом охота, – поддержал ее Быков. – Не до того было.
– Как же не до того, как же не до того?! – возмутился Балтер, переходя на фальцет. – Я последние десять лет жизни посвятил буньипам, к вашему сведению. Это необычайно важно! Подумать только, он забыл! Просто в голове не укладывается! Нельзя быть таким безответственным, батенька, нельзя!
– Покорнейше прошу меня извинить, – произнес Быков, машинально переходя на тот же архаичный язык, из которого был почерпнут старорежимный «батенька».
– Извиняю, извиняю… – пробормотал Балтер. – А теперь расскажите наконец, каков он, наш красавец? Велик ли? Какого цвета? Быстро ли плавает? Рассказывайте, рассказывайте, не томите старика!
– Он черный, – заговорила Камила, которая, как любая женщина, не смогла отказать себе в удовольствии оказаться в центре внимания. – Черный и блестящий. Большой, но не слишком. Думаю, шея у него немногим длиннее, чем у страуса.
– Но голова массивнее, – вставил Быков, – значительно массивнее.
– Размером с собачью? – быстро спросил профессор, прищурившись.
– Совершенно верно.
– Но не лохматая, – уточнила Камила.
– Буньип вынырнул? Или вы увидели его плывущим?
– Да, он плыл, – ответил Быков. – Плавно так, важно. Как лебедь. Но все равно довольно быстро.
– Бегает он тоже быстро, – добавила Камила.
– Погодите, погодите, – поморщился Балтер. – Вы хотели сказать «ползает»? Опираясь… – Он вывернул руки. – Опираясь на передние ласты, вот так?
– Ласт не было, – твердо заявил Быков.
– Не было?
– Не было.
– У него ноги, – сказала Камила.
Это казалось невероятным, но глаза Балтера открылись еще шире:
– Ноги?
– Да. Четыре. – Для наглядности Быков показал соответствующее число пальцев.
– Длинные, – сказала Камила. – Почти как человеческие.
– Нет, нет, – замотал головой Балтер, – этого не может быть. Никто из очевидцев не упоминал ни о каких ногах.
– Погодите, Михаил Иосифович, – возразил Быков. – Буньипы прекрасно передвигаются по суше, вы сами говорили.
– С помощью ласт, Дима, с помощью ласт.
– Но вблизи никто буньипа не видел, так? – спросила Камила. – Следовательно, утверждать наверняка невозможно.
– Я должен увидеть это существо собственными глазами, – заявил Балтер. – Мы остаемся. Вы как знаете, а я с места не сдвинусь, пока не обследую территорию.
Быков и Камила переглянулись, как, впрочем, и Роман с Аней. Потом все четверо посмотрели друг на друга. Они понимали, что уговаривать профессора бесполезно. Увести его можно было разве что насильно, заломив руки.
– Два дня, – произнес Быков устало. – Завтра и послезавтра. Настаивать на продлении срока бесчестно. Мы идем вам навстречу, так что вам придется учитывать наши интересы.
– Интересы науки превыше…
– Подумайте о внучке, Михаил Иосифович.
Аргумент сразил профессора наповал. Так и не закончив фразу, на которой его перебили, он сказал:
– Один день. Будем надеяться, мне этого хватит.
– Лучше все-таки два, – неожиданно вмешалась Аня, которая до сих пор предпочитала отмалчиваться. – Мне надо побыть здесь подольше.
– Зачем? – удивились мужчины в один голос.
– Так надо, – твердо сказала Камила, внимательно взглянув на опустившую голову Аню.
– Не понял, – произнес Роман, хлопая глазами. – Что случилось?
Быков попытался подавать ему знаки, чтобы не допытывался, но парень не понял намеков и продолжал допытываться, почему Аня хочет задержаться здесь. Не выдержав, она вскочила на ноги и закричала:
– Тупой, что ли? Технические причины у меня, понял? Отвяжись наконец!
Она ушла от костра, оставив остальных смущенно покашливать и ерзать на месте. Понаблюдав за Романом, который грыз то губы, то ногти, Быков осведомился:
– Что, опять побег замышляешь?
Племянник посмотрел на него как взрослый на ребенка и ответил:
– Нет, дядя. Я думаю, как от собак обороняться, если что. Аня ведь буньипа искать не пойдет, насколько я понял. Я с ней останусь, но ведь нас только двое будет.
– Н-да, задачка… – согласился Быков.
Все задумались, глядя на пылающий костер. Они были как первобытные люди, вынужденные постоянно заботиться о выживании. Мелочные расчеты и мыслишки отступили на задний план. Никто из них не жил столь насыщенной жизнью прежде.
Глава девятнадцатая,в которой жизнь подбрасывает отважной пятерке все новые трудности и испытания
Под утро Быков проснулся от холода. Камила, прижимавшаяся к нему спиной, тоже ворочалась под пледом, безуспешно пытаясь согреться. «Завтра придется оставить костер на ночь, – сонно размышлял Быков. – Придется заготовить побольше дров и не спать по очереди, но зато будет тепло».
Минут через пятнадцать он не выдержал, поднялся и принялся бегать по территории кемпинга. Движение разогнало кровь, стало теплее. Да и солнышко выглянуло, озарив все ярким светом. Деревья, которые только что выглядели бесформенными темными скоплениями, сделались зелеными, серое небо поголубело, тучи превратились в облака.
«Как все-таки здорово!» – подумал Быков, дыша полной грудью. Когда живешь в городе, забываешь, что вокруг расстилается бескрайний, прекрасный, удивительный мир. А ведь некоторые так и не находят времени, чтобы вырваться за пределы обыденности. Всё их существование проходит в привычных тесных рамках: дом, офис, знакомый квартал, дача, пара отелей у моря… Очень безопасно – и очень скучно.
«А вот нам скучать не приходится», – заключил Быков, наткнувшись взглядом на рыжего пса, мелькнувшего среди стволов.
Он несколько раз хлопнул в ладоши, обратив непрошеного гостя в бегство. Динго становились опасны, лишь когда собирались в стаю. Тем не менее следовало позаботиться о безопасности лагеря. Обойдя ограду по периметру, Быков обнаружил три бреши, через которые собаки беспрепятственно проникали на обжитую территорию. После легкого завтрака они с Романом заделали дыры с помощью стальной проволоки, обнаруженной за туалетом, и на всякий случай наносили к навесу камней и железных кольев. Этого должно было хватить на случай, если рыжие разбойники найдут другую лазейку.
Занемогшая Аня лежала пластом, притворяясь спящей. Роман крутился поблизости, не зная, чем себя занять. Профессор попросил его присматривать за внучкой и не обижаться, если она проявит несдержанность.
– Ты должен понимать, что в определенные дни женщины становятся излишне раздражительными, – сказал он. – А у моей внучки характер вообще не сахар.
– Нормальный характер, – ответил Роман. – Не размазня какая-нибудь.
– Да, решительности ей не занимать, – признал Балтер с гордостью. – Вся в меня.
– А где родители?
– О них лучше у Ани не спрашивай. Захочет, сама расскажет.
Пока они беседовали, Камила присела рядом с девушкой. Они обсудили понятные только им детали, после чего Камила погладила Аню по заметно отросшим волосам и сказала:
– Ладно, держись, подруга. Такая уж наша женская доля.
– Все в порядке, Камила. Я даже рада.
– Вот как? – Австралийка внимательно посмотрела на бледную девушку. – Хочешь сказать…
Она не договорила, но вопрос недолго висел в воздухе. После короткой паузы Аня закрыла глаза, что было равнозначно утвердительному ответу.
– Не трать времени на мужчин, от которых не хочешь детей, – негромко сказала Камила. – Жизнь только кажется долгой.
– Я знаю, – так же тихо ответила Аня.
– Не сильно тут отрывайся на Романа без нас. Он тебя любит.
– Знаю, – повторила Аня.
– Он неплохой парень. Главное, ты видела, как он ведет себя в трудных ситуациях. А некоторые женщины узнаю́т своих избранников слишком поздно. Я имею в виду, по-настоящему узнают. Не в постели, не за столом.
Решив, что сказано достаточно, Камила ободряюще похлопала Аню по плечу и направилась к мужчинам. Из дремучего суеверия прощаться с оставшимися не стали. Пообещали вернуться засветло и с добычей, развернулись и пошли.