Пока они занимались просмотром еще нескольких карт, появился сам капитан, и Литин заговорил господину Верта зубы, рассказывая о том, что Сверчок пытается доказать, что он не неуч.
– Да, – подхватила Тина. – Хозяин не верит, что я знаю больше, чем местоположение соседней деревни.
– Устраиваете мальчишке экзамены, – понятливо усмехнулся капитан. – И как?
– Названия по карте читает хорошо, – насмешливо ответил Альен. – А вот без карты… Можешь без карты?
– Могу, – насупилась Тина.
Но экзамен так и не состоялся. Капитана позвали на палубу, и пара авантюристов решила последовать за ним. Мадемуазель Лоет называла страны, какие ей приходили в голову, Альен кивал и кидал на спину капитана досадливые взгляды. Он рассчитывал, что Сверчок догадается назвать те государства, которые находятся рядом с предполагаемым местом нахождения острова Биглоу, и Верта сам найдет нужную карту для сверки, после чего маленький слуга мог бы сунуть в нее нос под любым предлогом.
Впрочем, Альена Литина занимали не только сокровища. Личность его второго слуги интересовала молодого человека не меньше. Наблюдать за Сверчком стало одним из любимых занятий Альена. Ради этого младший Литин теперь проводил времени на палубе гораздо больше, чем в каюте, отложив в сторону книги. Перед ним был ребус куда как интересней.
Вскоре Альен отметил, что Сверчок никогда не посещает гальюн на носу корабля, как другие матросы. Мальчишка приспособил себе для личных нужд ведро, честно украденное у команды в первый же день плавания. Справлял свои нужды Сверчок без свидетелей и выливал в море импровизированный горшок под смешки команды с невозмутимым видом.
Чистоту парень старался соблюдать, обзаведясь ковшом, который с вечера наполнял водой, но опять же старался приводить себя в порядок, когда команда была на палубе. Одевался неизменно в рубашку и наглухо застегнутый жилет, и даже в жару, когда команда обнажалась по пояс, не изменял своим привычкам. А однажды мальчик, не боявшийся высоты и обожавший море, отказался искупаться вместе с остальными, когда капитан разрешил своим людям освежиться. Парень с нескрываемой завистью смотрел на мужчин, прыгавших прямо с борта, но так и остался стоять на палубе. Более того, увидев, что двое матросов полностью обнажились, стыдливо покраснел и отвернулся, рассматривая горизонт.
Но самое примечательное произошло дней пять назад. Настроение мальчишки стало часто портиться, он сидел, болезненно морщась и поглаживая живот. На вопрос о самочувствии раздраженно ответил, что с ним все хорошо, а живот болит потому, что съел что-то не то. На возмущение кока огрызнулся и ушел с палубы, а на месте, где он сидел, осталось небольшое красное пятнышко. Альен тут же наступил на него, скрывая от случайного взгляда, и попросил Рени, немного оклемавшегося, принести вина. Получив желаемое, Литин «случайно» пролил его себе под ноги, виновато растер ногой, извинившись за свою неуклюжесть, а вечером Сверчок перебрался в отдельную каюту. Альен договорился об этом с капитаном, объяснив заботой о приболевшем мальчишке. Следующие несколько дней паренек не спешил выходить на палубу, пользуясь положением больного, а вчера появился как ни в чем не бывало, довольный жизнью и собой.
Нужны ли были еще доказательства мужчине, сложившему воедино все странности в поведении и в облике мальчика? Нет, Альен окончательно уверился, что полукружье маленькой женской груди в вырезе расползшегося ворота рубахи ему не почудилось. Его Сверчок был девушкой. Можно было припереть ее к стенке и добиться правды, кто она, откуда и зачем солгала, но молодой человек решил этого не делать. Хочет быть мальчиком, почему и не доставить девице такого удовольствия? Тем более наблюдения за ней от этого стали лишь интересней.
Теперь, когда пол самозваного Эмила Мулера стал известен Альену, само их знакомство предстало в ином свете. Отважная девчонка бросилась ему на помощь, видя численное превосходство разбойников. Молодой человек не мог не признать, что восхищен ею. И все же свою линию поведения он менять не собирался. Во-первых, это раскрыло бы то, что он знает главную тайну Сверчка, а во-вторых, Альен по-прежнему считал, что девице нельзя давать спуску. Даже наказанная, она умудрилась перейти дорогу кровожадному пирату, а что будет, если дать ей волю? Поэтому только два изменения коснулись юной мадемуазель. У нее появилась каюта, и Рени получил от хозяина запрет на конфликты с мальчиком.
– Говори мне, я сам разберусь, – велел Литин, Рени деваться было некуда.
Сама Тина некоторое время терзалась подозрениями, что Альен догадывается об ее истинном происхождении, однако ничего не менялось. Молодой человек все так же посмеивался над ней, если девушка давала ему повод, и мадемуазель Лоет успокоилась. Правда, каюта несколько смутила ее, но объяснение, что Сверчок, по сути, еще ребенок и что наниматель несет ответственность за свою прислугу, пришлось ей по душе, вновь успокоив всколыхнувшиеся подозрения.
– Доброе утро, – улыбнулась Тина солнечному зайчику на стене. – Сегодня будет чудесный день?
– Будет, если поднимешь свой королевский зад с постели и принесешь господину Альену завтрак, – послышался из-за двери голос Рени.
– Ты под дверями стоял? – изумилась девушка, глядя на дверь.
– Да, ваше величество, – язвительно ответил мужчина. – Всю ночь ждал, когда вы глазоньки откроете.
– Тогда принеси мне горячий шоколад и свежую булочку с клубничным джемом, – осклабилась Тина, не спеша откидывать одеяло.
– Живо вставай! – рявкнул Рени, и мадемуазель Лоет услышала сердитые удаляющиеся шаги.
– Осел, – проворчала девушка, поднимаясь с койки.
Теперь ей не приходилось беспрестанно оглядываться, чтобы убедиться в отсутствии случайных свидетелей, и ухаживать за собой стало намного проще. Умывшись, одевшись и причесавшись, Тина поспешила на камбуз. Барту встретил ее неприветливой миной, он все еще обижался за пустой навет, а девушка не могла сознаться в истинной причине своей хвори.
– Доброе утро, господин Барту, – произнесла Тина.
– Завтрак для хозяина там, – не глядя на нее, указал кок на приготовленный поднос.
– Сегодня чудесный день, – попробовала подлизаться мадемуазель Лоет.
Мужчина промолчал, и Тина решила не сдаваться. Она подошла ближе и поставила локти на стол, подперев щеки кулаками.
– Что готовите? – спросила она.
– Лично для тебя – добрую порцию яда, – едко ответил Барту. – Чтобы уж точно моя стряпня тебя в бараний рог скрутила.
Мадемуазель Лоет виновато потупилась.
– Ну простите же меня, господин Барту, – заканючила она, шмыгая носом. – Должно быть, солнце мне напекло голову, вот живот и разболелся, а я брякнул по дурости…
– Вот-вот, по дурости. Этого у тебя по самую маковку, – проворчал мужчина.
– Я больше никогда не скажу про вас и вашу стряпню гадости, честно-честно, – клятвенно заверила его Тина, приложив руки к груди. – Пусть меня на дно утащит дьявол, а черти жарят на огромной сковороде, если я вру!
Барту скосил на парнишку глаза и усмехнулся.
– Неси завтрак хозяину, а то он тебя поджарит раньше чертей, – все еще ворчливо произнес кок, но было заметно, что он немного оттаял.
Тина чуть не поцеловала мужчину в щеку, но опомнилась, что она не девчонка, поэтому просто кивнула и протянула руку. Кок снова усмехнулся, но протянул руку в ответ, и мир был скреплен рукопожатием. После этого Тина схватила поднос и поспешила к Альену Литину, не желая попадать под новое наказание – до Тарвана оставалось меньше недели.
Мадемуазель Лоет выскочила на палубу, сияя счастливой улыбкой.
– Сверчок, где там притаились неприятности? – крикнул Рябой Жайон.
Тина повернула голову в его сторону, не заметила каната и полетела на палубу, грохоча посудой и опустевшим подносом.
– Они были под носом, – захохотал другой матрос.
– Да что же ты за ходячее бедствие?! – воскликнул за ее спиной Барту, выглядывая с камбуза.
– Сверчок, глаза нужно открывать, как только просыпаешься, – смеялся Рябой.
– Ими еще нужно уметь пользоваться, – усмехнулся боцман.
– Руки-крюки, – сплюнул в сердцах кок, отправляясь заново готовить завтрак.
Красная, как свекла, Тина вскочила на ноги, озираясь по сторонам. Кулаки ее сжались, и девушка топнула ногой, но тут же взвыла и запрыгала на месте.
– Да что ты с ним будешь делать, – всплеснул руками господин Лериа. – Теперь ногу осколком порезал. Прыгай сюда, недотепа, осмотрю.
От досады Тина готова была разреветься. Да что же это такое?! Теперь кругом виновата, еще и порезалась! На палубе появился Рени, он оглядел место происшествия и поспешил назад.
– Ябедничать побежал, – сварливо отметила девушка. – Огузок.
И действительно, вскоре на палубе появился Альен Литин. Он подошел к своему маленькому слуге, перед которым присел боцман. Внимательный взгляд остановился на кровоточащей ране.
– И как ты это делаешь? – не без любопытства спросил молодой человек. – Похоже, чтобы не попасть ни в какую историю, тебе лучше всего сидеть в каюте. Горе ты мое.
Альен поднял девушку на руки, отчего ее щеки вновь стали пунцовыми от смущения.
– Я сам, – почти шепотом произнесла она.
– Сам ты уже сделал все, что мог, – усмехнулся молодой человек и строго добавил, как только Тина попыталась избавиться от его помощи: – Не дергайся. Иначе сниму штаны и выпорю у всех на глазах. Глядишь, через зад добавится сноровки и разума.
– Меня уже пороли, не помогло, – проворчала мадемуазель Лоет, но вырываться перестала – угроза оказалась действенной.
– Тебя пороли? Должно быть, пару раз ладонью хлопнули? – с улыбкой спросил Альен, открывая дверь в свою каюту.
– Угу, – промычала Тина. – Чтоб вас так хлопали. Ремнем! Я потом неделю сидеть не мог.
– Врешь? – прищурился мужчина.
– Чтоб я сдох! – жарко заверила его девушка.
Альен рассмеялся и усадил ее на стул. Тина удивленно наблюдала за тем, как ее наниматель открывает свой саквояж, достает свернутый бинт и какое-то лекарство. Мадемуазель Лоет ничего не боялась, почти ничего, но перед докторами отчаянно пасовала и сбегала от них при каждом удобном случае. Ей было проще ввязаться в драку, чем выпить горькую настойку или помазать ранку щипучим лекарством. А как-то ей зашивали рваную рану на бедре, когда девушка неудачно спрыгнула с забора, напоровшись на здоровенный гвоздь, вот тогда Тина устроила целое представление, и папенька, бранясь на трусиху, лично держал ее, не позволяя дать стрекача.