— А как же свадьба?
И жалости как и не бывало. А вот злость появилась совершенно разумная и оправданная. Очень сильно хотелось поругаться, но вместо этого я с гордым видом поправила покрывало на груди и потребовала:
— Верните мне мои вещи, будьте любезны.
Лорридис страдальчески поморщилась, собираясь с мыслями, но ответить ничего не успела, хотя я уверена, не собиралась она мне ничего возвращать.
Сначала воздух затрещал и заискрился, затем наполнился стойким винно-сивушным ароматом, потом проклял Пресветлую и всех богов вместе с ней, а после этого Павлик громко крикнул:
— Ну, уж нет! — и несколько раз обернулся вокруг своей оси, словно кого-то высматривая.
У меня за спиной звякнуло медное дверное кольцо, я оглянулась, уверенная, что это близнецы вернулись, и совершенно неожиданно наткнулась на мутный взгляд голубоглазого немолодого и весьма основательно помятого мужика.
— Сонья Инге... Как тебя там?
Рта раскрыть не успела, потому что незнакомец одним жестом остановил мою попытку заговорить и произнес:
— Короче, это... Совет вам да любовь.
Поднял руку и без предупреждения хлопнул меня раскрытой ладонью по лбу. От неожиданности я попятилась и наступила на подол своей импровизированной тоги, опустила глаза, чтобы проверить, прикрыты ли все стратегически важные места и застыла с открытым ртом: золотой дракон медленно и неотвратимо покидал пределы своего покрывала, перетекая в реальность.
— Павлик! — взвизгнула я, не зная, что делать.
— Прости... — простонал сыщик, а древний ящер цвета полуденного солнца обнял меня горячими крыльями и жарко выдохнул в лицо. В воздухе запахло грозой, а мое левое плечо, то самое, которое много лет назад изуродовал Арнульв, пронзила острая, почти нестерпимая боль.
— Что за?.. — стиснула в кулаках прохладную лазурь покрывала и губу закусила, борясь с рвущим кожу, мускулы и сухожилия огнем.
Рот наполнился соленой слюной. Видимо, губу прокусила и даже не заметила этого.
— Павлик! Зараза! — зараза как раз подлетел ко мне, на ходу срывая с себя форменный китель. — Убью тебя!
— Э-э-э-э... — пробормотал длиннорукий пьянчужка, который явно приложил свои старания к моему нынешнему состоянию. — Я не понял... Сговора не было что ли?
— Был-был! — засуетилась Лорридис. — Как же без этого-то, са'асэй!? А давайте я вас настоечкой угощу?
Мама Эро по широкой дуге обошла нас с Павликом и, подхватив мужичка под локоток, потянула его к выходу.
— Настоечкой?
Мужик немного завис, потому что именно в этот момент Павлик накинул на мои плечи свой китель, а потом стремительно содрал с меня мое покрывальце.
Я просто взвыла и решила, что убивать сыщика буду очень-очень медленно.
— Ох-х-х... — выдохнул помятый тип, а меня тем временем прижали к широкой груди и прорычали гневно:
— Вон!
— Павли...
— Мама, кроме шуток, — огонь с плеча перекинулся на всю руку, и она теперь пульсировала и горела, я же реально рассматривала вариант отгрызть нестерпимо ноющую конечность, — я сейчас не в том настроении!
Дверь скрипнула, и мы, видимо, остались одни, потому что в голосе Павлика осталась одна лишь забота и нежность:
— Очень болит, Сонюш?
— Ж-ж-ж-ж-жуть просто... Что?
— Сейчас все исправим...
Отступил от меня на шаг и быстро-быстро задвигал руками, словно снежок лепил. Но это был не снежок.
Видимо, Эро решил добить меня в память о нашем товариществе, ну, и просто из благородных побуждений. Огненный ком в его руках все рос и рос, а потом он просто запустил в меня им. Я вскрикнула, закрываясь от летящего огня выставленной вперед рукой, а когда пламя коснулось моей кожи, потеряла сознание. Просто выключилась, как смешная заводная кукла, которую мы с папой Родом как-то видели на Ярмарке талантов.
Ярость накатывала волнами.
До болезненности обостряя нюх, она будоражила и пробуждала древнюю, как жизнь жажду крови.
Маленькое сокровище, случайно обнаруженное на глупом празднике эльфов, оказалось поистине королевским кладом, полным волшебных сюрпризов и приятных неожиданностей. Волчица. Молодая. Сильная. Красивая, что не являлось основным приоритетом, но положительным бонусом — несомненно. Главным же было то, что, судя по всему, самочка была ничья. Ну, то есть она думала, что она ничья, но старый волк точно знал, кому она принадлежит. Достаточно было только бросить на нее один короткий взгляд, чтобы понять: именно она станет достойной парой, прародительницей нового, более сильного волчьего рода.
Все было предельно ясно. План созрел и оформился еще до того, как, тряхнув рыжей гривой волос, она прошла мимо, едва удостоив мимолетным взглядом своего нового хозяина. Надо было просто протянуть руку и взять то, что по праву должно принадлежать сильнейшему.
И он почти протянул, коснувшись мягких кончиков волос. Почти почувствовал бархатность бледной до прозрачности кожи… Но маленькое сокровище совершенно неожиданно выскользнуло из рук, прошмыгнув между пальцами вертким вьюнком, ослепительно сверкнув напоследок блестящим хвостиком.
Золотой дракон. Кто бы мог подумать?..
Старый волк слизал с лап уже успевшую застыть кровь и оскалился своим мыслям.
Что ж, это еще не конец. Драконы тоже не бессмертны. И с ними можно совладать, даже если они хранители древнего эльфийского рода.
Клацнул зубами, вспугнув стайку устроившихся на дневной сон ночных бабочек, еще раз окинул мрачным взглядом изуродованную окровавленным телом поляну, а затем неспешно потрусил к границе Зачарованного леса. Визит был плодотворным: он нашел ответы на вопросы, договорился с нужными людьми, а главное, не оставил свидетелей. Жаль только, что колокольчики не удалось вернуть, хотя чутье подсказывало, что они были где-то совсем рядом.
Впрочем, новости, связанные с молодой волчицей, слегка отодвинули на второй план мысли о поисках утраченного артефакта. Он найдется. Он всегда находится и возвращается сам к тому, в чьих жилах течет кровь древних слуг кровавой богини.
Вильнув поседевшим от старости хвостом, волк скрылся за синеющей громадой огромной ели, и молодая зайчиха, дергая кончиком носа, рискнула выглянуть из своего убежища. Сделала несколько осторожных шагов по краю поляны, прислушиваясь к звукам просыпающегося леса и стараясь не обращать внимания на тяжелый запах крови, который пропитал, казалось бы, все окрестности. Ей нужно было торопиться. Она и без того задержалась, вынужденная прятаться от извечного врага всего заячьего рода, а между тем в теплой большой норе ждали зайчата.
Серой молнией метнулась через поляну, бесстрашно перепрыгивая через куски человеческого тела, и исчезла в предрассветной дымке, оставив лежать посреди леса то, что еще совсем недавно было молодым и сильным эльфом.
Сквозь опущенные веки чувствовалось солнце, но просыпаться совсем не хотелось. Пахло валерианой, пустырником и совсем немного соком алоэ. Все это, вместе взятое, наводило на неутешительную мысль о том, что я, видимо, лежу в больнице.
— Заполошная она у тебя какая-то, — недовольно ворчал женский голос. — С чего такая реакция? От поцелуя дракона еще никто…
— Ба, уйди.
Нет, не в больнице. Я нахмурилась, не понимая, почему так сильно раздражает звонкий женский голос.
— Да ладно, чего уж теперь злиться? — женщина была назойлива, как поздняя осенняя муха. — Мы же с твоей матерью извинились. Мы просто не обладали всей информацией. И потом, кто бы мог подумать, что ты до сих пор…
— Уйди, пожалуйста, пока я не наговорил тебе гадостей! — голос Павлика мог заморозить своей холодностью толпу разгоряченных русалок, но только не эту женщину.
— Так ты уже все сказал, что мог, — заявила она, а я почувствовала, что кто-то садится на край кровати, отодвигая в сторону мои ноги.
Задумалась над причиной острого желания взбрыкнуть ногой и вообще, хоть как-то испортить говорившей ее благодушное настроение. Как-то я не замечала за собой такого прежде. А потом вспомнила про лазурное покрывало, про «совет вам да любовь» и про странное желание родственников Эро нас поженить. Распахнула глаза и сразу наткнулась взглядом на Павлика. Он сидел в кресле, придвинутом вплотную к моей кровати, и делал вид, что читает «Гражданский эльфийский кодекс». Не поднимая глаз от пожелтевших страниц, он произнес:
— Не хочу тебя видеть. И разговаривать не хочу. Уходи.
— Пусть останется, — прохрипела я, закашлялась и попыталась сесть.
Бабуля радостно пискнула, а Павлик, отбросив книгу в сторону, склонился надо мной.
— Пусть она останется, — повторила я, вытирая рот рукой. — Я сейчас встану и перегрызу ей горло. Жрать хочется просто нестерпимо.
Женщина неверяще улыбнулась и ласково похлопала меня по ноге сквозь одеяло. Это она напрасно. Лягнула я совершенно рефлекторно. То есть, сначала лягнула, а когда старушка, едва не упав, вскочила с кровати, искренне пожалела, что не вложила в удар немного больше силы.
— Нехорошо так с пожилыми дамами, тем более со своими родственниками, — погрозила мне пальцем, а я зарычала в бессильной злобе. Испугался, по-моему, даже Павлик, а бессовестная дама обиженно поджала губы, тряхнула светло-русыми буклями, щедро раскрашенными седыми мазками и, наконец, вышла из спальни.
— Это был последний раз, когда я находилась в комнате с твоей родней, — сообщила я своему собрату по несчастью. — А теперь скажи, что мне приснилось, будто пьяный и неопрятный эльф, возомнивший себя жрецом, объявил нас мужем и женой на радость твоей маме и бабушке, чтоб им пусто было!
Павлик медленно поднял с пола увесистый томик, положил его на кресло, в котором сидел до того, как я очнулась, затем заглянул мне в глаза, словно выискивал там какие-то неведомые мне следы непонятно чего, а потом признался: