— Фактически, я не могу этого сказать…
— Пауль Эро!!!
— Фактически, поженил, — он раздраженно тряхнул головой и почесал левую бровь, продемонстрировав мне свой благородный профиль, — но, в принципе, это совершенно ничего не значит.
Фразу о том, что это ничего не значит, я благополучно пропустила, засопев возмущенно и попытавшись встать с кровати.
— Соня, — у Павлика хватило наглости вздохнуть устало, прежде чем уложить меня обратно на подушки.
— Я хочу свой сундук с платьями. Свою козу. Бифштекс и убраться отсюда! — заявила я и отвернулась от него.
— Ты злишься на меня совершенно нелогично. Я, между прочим, тоже пострадавшая сторона, — Павлик дотронулся до моего плеча, а мне вдруг стало до такой степени обидно, что я едва не всхлипнула, вдруг подавившись воздухом. К счастью, Эро этого не заметил и продолжил объяснять:
— Не волнуйся. Устроить свадьбу по сговору у них не получилось. Сама понимаешь, почему. Поэтому я и сказал, что, в принципе, церемония была фикцией.
Скрипнула зубами и поглубже зарылась в одеяло. Значит, родственники Павлика решили, что мы с ним, что я и он… Стыдно? Нет. Но неприятно до чертиков просто. Кто-то обсуждает мою интимную жизнь за моей спиной, строит предположения, возможно, хихикает пошленько, когда как нет никакой интимной жизни. Меня воротит от одного слова «интим».
Темная королева подарила мне свободу не для того, чтобы чужие мне женщины эту свободу у меня отобрали. Им, видите ли, так захотелось. Они, видите ли, внуков хотят. А я? А как же я? Кто спросил у меня, чего хочется мне?
— Соня, не молчи.
Еще несколько секунд просто подышала, а потом заговорила, не оборачиваясь и надеясь, что голос дрожит не очень сильно.
— Ладно. Пусть. С этим все понятно, а что с драконом?
Рука, до этого момента легко поглаживающая мое плечо, замерла, и Павлик попросил:
— Посмотри на меня, пожалуйста.
Качнула головой и зажмурилась для надежности.
— Прошу тебя.
Нехотя оглянулась, проклиная свою мягкотелость.
— Я обещаю тебе, я не сделаю этого с тобой, — поклялся Павлик и поцеловал меня в лоб, — ни я, ни кто бы то ни было из моих родственников не заставит тебя насильно вступить в брак. А то, что произошло утром… Соня, это все будет иметь значение, только если мы оба этого захотим, хорошо?
Я шмыгнула носом прежде, чем кивнуть, и только после того, как Павлик расслабленно выдохнул, поняла, в каком напряжении он пребывал все это время.
— Что же касается дракона, — он, наконец, улыбнулся и удобно устроился на кровати рядом со мной, нахально вытянув длинное тело поверх одеяла и закинув руки за голову, — тут вообще все просто. Хранитель рода пытался взять под свою опеку нового члена семьи и был немного возмущен тем фактом, что этот потенциальный член все еще имеет отношение к какой-то другой ячейке общества.
— А?
— Фактически, Сонька, ты едва не стала двоеженцем. Слушай, есть такое слово, двоемужец? Или двоемужка? Как вообще это называется? Я копался в кодексе, хотел выяснить…
— Двоемужница! — нетерпеливо подсказала я и толкнула его в бок. — Что там с драконом?
Мужчина неожиданно перекатился, нависнув надо мной на вытянутых руках, а потом наклонился к уху и зашептал:
— Отметина, милая. Он обнаружил клеймо постороннего мужика на женщине, которую посчитал частью нашей семьи. Ну, и попытался от него избавиться… Кто ж знал, что у проклятого оборотня, который его ставил, такая ядовитая слюна.
Я вырвалась из мужских объятий, рывком села, опустив одеяло до талии, и рванула ворот сорочки, чтобы посмотреть на свое левое плечо. Гладкая кожа, слегка розоватая в том месте, где почти половину моей жизни были следы от зубов Арнульва. Недоверчиво провела пальцем, обрисовывая контур исчезнувшего шрама, а потом услышала тихий стон, а вслед за ним немного резковатые слова:
— Мне безмерно льстит, что ты чувствуешь себя так свободно и расковано в моем обществе. Но было бы неплохо, если бы ты иногда все-таки вспоминала о том, что я мужчина!
Эро скатился с кровати и опалил немного расхристанную и даже в какой-то мере полуголую меня яростным взглядом.
— Прости!
Я старалась не смотреть в его сторону, а если и смотреть, то точно не ниже пояса. А если и ниже пояса, то всего лишь на одно мгновение. Только чтобы убедиться, что правильно поняла причину мужского недовольства.
— Соня!
Павлик стремительно отвернулся от меня и проворчал:
— Я ведь не железный. И я… я схожу за твоим сундуком и бифштексом.
— И за козой! — опомнилась я, когда он уже закрывал дверь, проигнорировала нелицеприятные слова в адрес всего женского пола, произнесенные вполголоса и упала спиной на подушки, раскинув руки в стороны. Теперь меня ничто не связывает с родом Лунных волков. А с маленькой проблемой по имени «Свадьба по сговору» мы с Павликом разберемся. Это такие мелочи по сравнению со всем остальным!
Спустя пятнадцать минут в дверь моей спальни неделикатно стукнули, а потом нетерпеливо толкнули ее внутрь, пропихивая в комнату огромный и совершенно точно не мой сундук.
— Поль велел принести твои вещи, — сообщил один из вошедших близнецов и ногой захлопнул за собой дверь.
— Но… — я попыталась возмутиться, потому что Поль-то точно знал, как выглядит мой сундук, и никак не мог перепутать. Такая махина попросту бы не влезла в нашу тележку.
— Мы братья Поля, — глядя на мой нахмуренный лоб, уточнил второй. — Помнишь, мы вчера утром в коридоре вместе… э-э-э…
— Вчера?
Первый испуганно посмотрел на брата и театрально громким шепотом спросил:
— Может, она головой стукнулась, когда упала?
Я рассмеялась и весело спросила:
— Вас как зовут, балбесы?
— Глеанир! — сообщил правый.
— Легинир! — скромно представился левый и, галантно склонившись, добавил:
— Но можно и наоборот.
И по-разбойничьи мне улыбнулся, поросенок.
— Это не мой сундук, — я протянула руку, указывая на махину, которую мальчишки приволокли ко мне в спальню.
— А мы знаем, — кивнул Глеанир и ябедным тоном уведомил:
— Твой сундук у нас мама отобрала. Велела этот принести.
Я недовольно нахмурилась.
— А сама она?..
— А самой ей Поль категорически запретил приближаться к тебе ближе, чем на десять метров.
Все-таки Павлик самый заботливый из всех мужчин в мире. Не смогла удержаться от ласковой улыбки, но вдруг заволновалась:
— Я думала, он сам… — выпалила и смутилась немедленно под понимающими, совершенно одинаковыми взглядами. Что бы они понимали?!
— Его вызвали, — Легинир выглянул за дверь, проверяя, не подслушивают ли нас, словно два главных подслушивальщика не стояли сейчас передо мной.
— Говорят, в лесу, недалеко от королевской купальни, покойника нашли, — прошептал Глеанир, дождавшись от брата разрешающего кивка.
— Совсем-совсем мертвого… Мы не видели, но случайно слышали, когда Поль вестника получил, что там от тела мало что осталось. Говорят, в Зачарованном лесу оборотень…
Произнеся последнее слово, мальчишка выдержал паузу и добавил страшным шепотом:
— Без амулета…
— Ужас какой… — пробормотала я невнятно, нащупывая на груди кулон.
И что мне теперь делать? Я-то собиралась отсюда убежать как можно скорее… Подождать, пока Павлик вернется, или схватить в охапку Зойку и Каурку и умчаться в далекие дали, забыв о Зачарованном лесе, как о страшном сне?
Мои размышления прервал мелодичный звон, и близнецы, как по команде, вытянулись по стойке смирно.
— Папа вернулся.
— Ой, что сейчас будет…
Обменялись заговорщицкими взглядами, а затем распахнули крышку притащенного сундука и наклонились над ним, а точнее, нырнули в него почти по пояс. И заговорили одновременно одинаковыми голосами:
— Мама теряет хватку… Желтое с ее волосами? Сразу на помойку… Я тебя умоляю, только не сиреневое… Давай лазурное… С золотым драконом? Она опять в обморок упадет… Салатовое — лучше всего подойдет. И к нему темно-зеленые сапожки. И шаль.
Я недоуменно следила за тем, как из сундука вылетают разноцветные тряпки и размышляла над темой — правда ли у близнецов развита телепатия, потому что эти двое совершенно точно продолжали мысли друг друга.
А потом они вынырнули из сундука. И Глеанир держал в руках платье, шаль и чулки, причем последнее с каким-то восторженным выражением на лице, а Легинир с довольным видом поглаживал аккуратную кожаную коробочку.
— Переодевайся! — дружно кивнули в сторону ширмы, стоящей в углу и, прежде чем я успела что-то сообразить, засияли как новенькие, прямо с монетного двора, золотые:
— Пойдем слушать, что устроит папа, когда узнает о том, что мама с бабушкой Натой провернули.
Уговаривать меня не пришлось, оделась я в рекордно быстрые сроки, потому что радостно блестящие голубые глаза весьма конкретно намекали на то, что не знакомый мне пока папа будет устраивать печально известной маме разнос. Хорошо бы, чтобы под этот разнос и не в меру активная старушка попала…
Близнецы невыдержанно подпрыгивали на месте и все порывались просочиться за ширму. Исключительно с целью помочь. Но после предельно однозначного рычания отодвинулись к двери и уже оттуда нетерпеливо постанывали, но при этом весьма предусмотрительно рассказывали мне о своеобразном устройстве их довольно странной семейки.
Как выяснилось, внезапно прибывший папа был папой только близнецам, а Павлику он приходился отчимом, потому что первый мамин муж умер.
— Давно. Мы тогда еще не родились, — уточнил один из близнецов и тут же взвыл, получив пинок от брата.
— Конечно, не родились, дурак! Мама с папой тогда еще знакомы не были.
— Их бабушка Ната познакомила. И поженила она же. Негоже, говорит, моей невестке в молодые годы в черное рядиться.