.
Хайты жестоко ошибались – ни малейших повреждений «Находка» не получила. Мотор работал как часы, не зря за ним целых три механика присматривали. Просто обороты убавили, заманивая противника кажущейся беспомощностью. Дым на корме также имел вполне прозаическое объяснение – на жаровне жгли вязанки тростника, поливая их рыбьим жиром и водой.
Олег поднес к губам трубку:
–Паук, вы как там? Штаны сухие?
–Суше не бывает. Я их пять минут назад сменил… второй раз. Олег, этот рейдбосс чуть нам нос не снес – растяжку на мачте перебил!
–Держись, Паучара! Оттащи его подальше и потаскай среди островов.
–Еще пара запасных штанов осталась – полчаса продержусь. Давайте там живее – топите этого гада! Перед выстрелом из пушки у них дымок зеленоватый лезть начинает, как его заметите, сразу в сторону идите – бьют эти суки метко. Не давайте в себя попасть!
–Постараемся.
Вода и воздух при подходящих условиях способны сотворить нерукотворное чудо. Из простой скалы ваяют человеческие головы, на которых все до мельчайшей черты лица можно разглядеть при доле фантазии, или просто столбы каменные возводят, будто великаны застыли. Бывают чудеса и покруче – тот же Большой Каньон, к примеру. Хотя, это все мелочи – весь рельеф, весь облик планеты, по сути, результат борьбы этих поверхностных стихий со стихией огня, заведующей глубинными процессами. И не понять, что тут создает, а что разрушает.
Неизвестно, какая стихия постаралась здесь больше других, но результатом ее работы стала странноватая форма рельефа. Местные называли ее Тещин нос, или Тещин мыс, а если коротко, то просто мыс. Обрывистый берег Фреоны тянулся с юга на север почти под линейку, но здесь это правило давало исключение – к ровному срезу обрыва будто треугольный кусок пирога придвинули. Склоны этого «пирога» чуть ли не вертикальны, а с берегом он соединяется перешейком менее сотни метров шириной.
Монах давно оценил удобства этой позиции и поставил здесь наблюдательную башню. На десяток километров вокруг людей не было, солдаты – единственные обитатели этой красивой, но неудобной для житья местности. Нет, местность сама по себе ничего, но постоянные набеги мелких шаек хайтов обустроиться здесь никому не давали. Служба в подобных гарнизонах была уделом новобранцев или провинившихся – или от скуки воешь, или шкуру свою спасаешь.
Хайты, начав вторжение, башню сожгли в первый же день. Неизвестно, спасся ли гарнизон, да и неважно – сейчас в руинах башни размещался медпункт. Палатки и шатры остались в брошенном лагере, так что над ранеными даже тент сделать не из чего. Зато не в чистом поле валяются, обгоревшие бревна стен – хоть какая-то защита от ветра.
Дубин лично довел сюда Круга, к тому времени у мэра начал проходить шок. Шлем с него артиллеристы снять не смогли – секира ракса прошлась вскользь, распоров сталь будто бумагу и перекосив всю конструкцию. Пусть теперь санитары думают, как добраться до раны,– пушкарям не до этого.
Оставив Круга, кинулся к батарее. На бегу оглянулся на реку, нахмурился. Видимость сейчас была хорошей, будто не сезон дождей, а сухой летний день – черточку крейсера хайтов видно было отлично.
Заглядевшись, чуть не столкнулся лоб в лоб с Монахом.
–Дубин, стой! На сколько твои пушки могут бить?
–Если ядром, то метров на четыреста более-менее прицельно могу. Дальше уже очень трудно… практически бесполезно.
–Плохо. Если подойдет крейсер, он близко держаться не станет, у них осадка большая. Не добьем мы до него…
–А если и добьем, что толку? Ядра ему что горох…
–А бомбами?
–У бомб дальность боя еще меньше. Да и шрапнелью его не напугать. Хотя… хотя идея есть одна. Читал когда-то…
–Что?
–Да ничего. Попробуем мы.
–Пробуйте. А то, похоже, от Олега вашего толку нет – не вижу я его.
Добравшись до батареи, Дубин приказал:
–Давайте все пушки за мной, на левом фланге встанем. Если свалка начнется, хоть маленько вдоль линии сможем бить, да и по реке палить.
–По реке?!– недоуменно поинтересовался кто-то из бойцов.
–Ну да. Вон корабль их стоит. Запросто может подойти и бомбить начать. И давайте кустов этих нарубайте, надо хороший костер устроить.
–Это дело – погреемся.
–Мы и без костра не замерзнем, огонь для дела нужен. И от развалин тех бревен принесите, чтобы побольше жар был. Эй, Пашка, клещи остались?
–А куда они денутся? Вон из ящика ручки торчат.
–Вот и хорошо. Они нам пригодятся. И давайте веток побольше рубите, чтобы ни кустика не осталось, надо хоть какую-то баррикаду вокруг батареи соорудить.
Эх, не успеть людям окопаться. Уже фраки неподалеку гарцуют. Мало фраков, десятка полтора, но это так… разведка. Сейчас подойдет их пехота, и начнется… Опять начнется… А ведь отступать больше некуда – позади река. Если не выстоят люди, то придется прыгать в холодную воду с многометрового обрыва. И все – конец войне. После такого разгрома уже не оправиться, хайтам никто тогда не помешает.
Прикинув, сколько людей осталось, Дубин и вовсе приуныл – семь сотен максимум. Восточников почти нет, их конница вообще пропала, после той контратаки не вернувшись. Хорошо, если до сих пор с пехотой в догонялки играет, а если вообще удрали?
Размышления Дубина прервал громкий звук со стороны реки – будто берег где-то неподалеку обвалился. Обернувшись, он увидел, что крейсер хайтов маневрирует уже в километре от мыса. В воздухе прогудело, будто от мощного мотора звук, метрах в тридцати от батареи о землю что-то хлопнулось, раскидало фонтан багровых брызг. Взвилось пламя и дым – огонь жадно пожирал мокрую пожухлую траву и остатки кустарников.
–Дубин!– донесся с правого фланга крик Монаха.– Ты говорил, у тебя какая-то идея есть? Давай шевелись, пока нас всех не угробили!
Арки, подбежав к Максу, хором загалдели:
–Там всадники! Восточники! И всадники хайтов – фраки! Они дерутся!
Тропа, оставшаяся на месте имперской дороги, в этом месте опускалась вниз и была стиснута зарослями густого кустарника. Учитывая, что в отряде было полсотни стволов, конной атаки Макс не боялся – выставит бойцов в три ряда, и легко отобьются даже от пары сотен фраков. Обойти людей через кусты будет нелегко, а атаковать снизу вверх несладко.
Переждать, пока бой впереди завершится, или ударить самим? Макс колебался недолго. Он не знал о союзе с восточниками, но почти не сомневался, что от них пакостей не будет – пока не упадет последний фрак, поневоле придется помогать друг другу.
А там посмотрим…
–Фитили зажечь! Встали в боевой порядок! Гена, вы позади держитесь, если прорвутся через нас, валите их! Мур, сзади будь! И воинов держи рядом! Не мешайте нам стрелять! Сзади держитесь! Ты понял?
–Да, друг Макс, я понял. Мы будем позади вас ждать врага.
Через пару минут тропа расширилась, впереди показался просвет – отряд вышел к открытому пространству. Макс, остановив бойцов, пробежался трусцой – хотелось самому оценить обстановку перед боем. А может, и не будет никакого боя. Это он решит, когда все рассмотрит.
Арки не ошиблись: действительно, восточники и фраки рубились здесь не на шутку. Сотни полторы рыцарей крутили карусель у подножия холма, десятка три фраков пытались в эту карусель вломиться и всех порвать.
Смысл маневров конницы Максу был непонятен – восточники тупо удирали от фраков, но, отведя их от центра боя, заворачивали, заставляя метаться по кругу. Вся схватка напоминала водоворот из-за таких перемещений, причем водоворот двусторонний. Фраки, срезая углы, пытались достать юрких противников из других групп, но неповоротливым колоссам это удавалось нечасто – люди легко ускользали от ударов. Зато если уж доставали, то доставали надежно – на земле уже валялось несколько разрубленных тел всадников и лошадей. Но и хайтам доставалось – хватало и черных туш.
На глазах Макса одна из групп всадников, преследуемая тройкой хайтов, отвернула в сторону, обрушилась на парочку фраков, преследующих другую группу. Контратака была рассчитана точно – тяжелые черные рыцари не успели развернуться и, выбитые из седел ударами тяжелых копий, пополнили число вражеских потерь. Только тут охотник понял, что эта карусель – вполне сознательное маневрирование, предназначенное для того, чтобы подставлять разрозненных противников под встречные удары. Тактика непростая – одна ошибка, и ты труп. Видать, опытные ребята… Хорошо, что врагов немного, будь их раза в два больше, ничего бы не спасло.
Фракам, очевидно, надоело нести обидные потери от юрких противников. Черные всадники одновременно развернулись, помчались к Максу. Судя по всему, им хотелось перенести бой на тропу – в этой узости карусели не покрутишь.
Макс бежал назад так быстро, как никогда в жизни еще не бегал,– на что способны пики в руках фраков, он знал и знакомить с ними свою шкуру не хотел. Не добежав до первой шеренги, заорал:
–Фраки! Готовься!
Пробежав мимо бойцов, развернулся. Вовремя! Первые хайты уже ворвались на тропу. Не дожидаясь появления остальных, скомандовал:
–Первая шеренга, огонь!
Загрохотали выстрелы. Бойцы, перехватывая разряженные мушкеты на плечо, бросились назад, остановившись за спинами третьей шеренги. Теперь надо быстро перезарядить оружие, пока работают другие.
–Вторая шеренга, огонь!
В дымное облако разрядили мушкеты бойцы второй шеренги, откатились за спины первой. Макс, выждав десять секунд, дал приказ третьей шеренге. За полминуты вдоль тропы было выпущено несколько килограммов свинца, и отряд опять был готов к бою – первая шеренга уже перезарядила оружие, а картечницы еще и вовсе не стреляли, стоя в резерве.
Холм укрывал тропу от северного ветра, и пороховая мгла рассеялась не сразу. Врагов не было, лишь десяток изрешеченных туш вдалеке. Завидев это, бойцы довольно загудели, арки даже песню какую-то хором затянули – судя по тональности, явно победную.
–Рано радуетесь!