Эти новые распоряжения царя Михаила послужили основанием для нового Устава сторожевой и станичной службы. 1 марта 1623 года в виде циркулярного наказа он был разослан воеводам пограничных городов вместе с росписями сторож.
Устав вносил изменения в организацию и несение службы по охране границы. Учитывая опыт борьбы с татарами, станицы усиливались количественно и качественно; в состав каждой из них включалось по одному сыну боярскому, по два атамана, по шесть рядовых воинов и по два вожа. Маршруты их движения значительно сокращались. По Уставу 1571 года удаление станиц от городов достигало сорока-шестидесяти верст, а теперь – не далее пятнадцати. Служба начиналась с 25 марта, а при необходимости и раньше. При отправлении станиц им выдавались наказные памяти, заверенные воеводской печатью; в них указывалось, чтобы они ездили бережно и осторожно, доезжали до указанных урочищ и привозили к воеводам доездные памяти, в доказательство того, что они на урочищах были. При обнаружении неприятеля первой обязанностью станичников определялось немедленное донесение воеводам.
Перед началом весенне-летнего сезона все порубежники собирались в «съезжую избу», где сверялись их списки, которые затем отправлялись в Москву, в Разрядный приказ. Проверялась готовность их к службе, особенно состояние коней, которых у станичников имелось по два.
В сторожевую службу также вносились изменения. Теперь сторожи обязывались нести ее круглосуточно, сочетая наблюдение с разъездами, от них требовалась высокая бдительность, осторожность и тщательная маскировка на местности. Главная цель – вовремя обнаружить противника и немедленно донести воеводе о его появлении. Учитывая важность сторожевой службы для безопасности окраинных городов, дополнительно вводились «дозорщики», в обязанности которых входил контроль службы сторожей.
Воеводы должны были наблюдать за исправностью городских укреплений, собирать местных жителей в города при появлении неприятеля и закреплять их за определенными участками для обороны в случае штурма или осады города. В этом же году была сделана новая роспись городов, обязанных высылать от себя сторожи для охраны границы. Всего выделялось шестнадцать пограничных городов, которым предписывалось в весенне-летний период высылать от четырех до двадцати пяти сторож. В общей сложности по новому Уставу одновременно на границу высылалось сто восемьдесят шесть сторож. Это обеспечивало контроль за весьма протяженной южной и юго-восточной границами Московского государства.
В апреле 1632 года умер польский король Сигизмунд. Царь Михаил Федорович и его отец Филарет, ставший врагом поляков после своего пленения, решили воспользоваться периодом междуцарствия, чтобы отвоевать Смоленск. Русские двинули на запад свое войско, часть которого сняли с южной окраины. Во всех окраинных городах осталось чуть более 4000 человек.
Началась осада старинного русского города Смоленска, имевшего прекрасные оборонительные сооружения. Война, начавшаяся удачно, затягивалась. Восемь месяцев стояли у стен города четыре солдатских полка, обученные воинскому артикулу служилыми немцами, дворянская конница и донские казаки, но безуспешно. Когда же полякам удалось спровоцировать нападение крымских татар на московские земли, то отряды войск пограничных городов ушли на борьбу с кочевниками.
Под городом остались лишь полки иноземного строя. Подоспевший со свежими силами польский король Владислав окружил эти полки. Немцы и другие наемники сразу же перешли на польскую службу. Поражение было полное.
Царь Михаил и патриарх Филарет со всеми москвичами сильно переживали неудачу. По их приказанию командовавший русскими войсками боярин Шеин был казнен, что было актом вопиющей несправедливости.
В свое время он возглавлял оборону Смоленска от поляков и действовал мужественно и умело. Война состоит не только из побед, но и поражений, и никто от них не застрахован. Можно предположить, что жестокость по отношению к боярину Шеину была отражением того возмущения, которое испытывали русские люди. Они еще помнили бесчинства, творимые поляками на своей земле, и очень хотели вернуть русский город; удача, однако, на этот раз была на стороне короля Владислава.
Вскоре на реке Поляновке было заключено «вечное докончание». Смоленские и Чернигово-Северские земли вернуть не удалось, но Владислав отказался от притязаний на Московский престол и признал царя Михаила Федоровича.
Крымские же татары еще раз показали свою коварную сущность. Они и на этот раз не добились решающего успеха, но пограбить приграничье им все же удалось. Сам этот набег показал, что ослаблять южную границу еще рано. Царь приказал немедленно усилить здесь войсковую группировку и привести в порядок все оборонительные сооружения. Уже в 1635 году численность порубежных войск на юге страны была доведена до тринадцати тысяч человек. Укреплялись также войсковые гарнизоны в окраинных городах – Курске, Осколе, Воронеже, Ельцах, Брянске, Рыльске, Путивле, Белгороде и других.
С 1636 года на южных рубежах начала разворачиваться гигантская работа по строительству новых крепостей, увеличению засек, рвов и забоев по рекам, по соединению окраинных городов друг с другом непрерывными полевыми укреплениями. Это вызывалось тем, что русский народ продолжал осваивать все новые и новые свободные земли на юге страны. Поселенцы, прибывавшие в новые районы, нуждались в защите.
Теперь уже необходимо было построить новые укрепленные линии далеко на юге. И здесь соорудили Белгородскую черту, состоявшую из тридцати городов-крепостей. Изменялась, таким образом, вся система охраны и обороны южных границ. Центр ее перенесли из Тулы и Переяславля Рязанского в Белгород. Этот момент предопределил рост военного значения южных оборонительных сооружений, в частности Белгородской черты, на протяжении всего XVII века.
Осторожный Михаил Федорович не забыл и о старой московской Засечной черте. В 1638 году на ней были проведены крупные восстановительные работы, что значительно увеличивало ее возможности по сдерживанию кочевников. И хотя она больше уже никогда не использовалась в боевых условиях, ее моральное значение ощущалось еще долго.
В 1643 году было составлено подробное известие о полевых укреплениях, возведенных в разные стороны от вновь построенного города Усерда. По нему можно судить о произведенных оборонительных работах на юге страны: «Да от города от Усерда вниз по реке Сосне в трех верстах на Кальмиюской сакме, на каменном броду за земляным валом устроен стоялый острог четвероуголен, по стене его кругом 73 сажени, а около его ров выкопан с трех сторон, ширина рву полтора саженя, глубина тож, а за рвом надолбы, а от реки от Сосны рву быти немочно, потому что гора крута гораздо; а для приходу воинских людей в том остроге устроены две пищали медные, к обеим ядра по две гривенки, да 50 ядер, да два пуда зелья (пороха). А стоят в том остроге с головами Усердских казаков по 15 человек, а по веснам по двадцати, а переменяются понедельно».
«Да города от Усерда ниже каменного острогу в пяти верстах, а от города в осьми верстах, в лесу, на крутой горе устроена сторожа, смотрит за реку Сосну на Каменной, и на Черемхов, и на Вязов брод. А стоят на той стороже полковых казаков по четыре человека, переменяются понедельно».
«А от города Усерда вверх по малому Усерду по Оскольской дороге под Сосенским лесом, от города в 7 верстах у дальних надолб устроена сторожа. А стоят на ней сторожи полковых Усердских казаков, по четыре человека, а смотрят с той сторожи к Осколу по Московской дороге вверх по малому Усерду…»
В 1636 году были построены новые города-крепости – Чернавск, Козлов, Тамбов и Ломов. В них располагались гарнизоны боярских детей, городовых казаков, стрельцов. В степь же для ведения разведки высылались дозоры и разъезды, а на ближние подступы – сторожи.
Охрана и оборона границ Московского государства опиралась на мощь возрождавшейся русской армии. Опыт Смутного времени показал, что одной из причин внутренней неустойчивости государства явилось сокращение кадровой, профессиональной армии, замена ее «посошной» ратью, собираемой в случае военной опасности. При Иване Грозном стрелецкие полки насчитывали двадцать пять тысяч человек, Борис Годунов сократил их до шести тысяч. Число же городовых казаков, охранявших границу, осталось прежним – шесть тысяч. В то же время полки стрельцов показали себя в годы Смуты как наиболее устойчивая и подготовленная войсковая сила.
Царь Михаил Федорович начал восстанавливать «нарочитые», то есть постоянные, войска. В 1634 году количество стрельцов составляло свыше двадцати пяти тысяч человек, а служилых казаков – одиннадцать тысяч. Жалованье казаков, как и стрельцов, состояло из денежного и кормового. Атаманы получали десять, есаулы – восемь, рядовые – шесть рублей в год, и корм, «чтобы быть сытыми», собираемый с городского населения. Служилые люди освобождались от налогов и повинностей, но зато должны были нести службу на своих конях, при своем оружии.
Кроме стрельцов и служилых казаков в русской армии в то время имелись и полки боярских детей и дворян, общей численностью двадцать семь с половиной тысяч человек. Они «верстались» земельными наделами от ста до четырехсот пятидесяти четвертей и получали жалованье 3–5 рублей в год.
В дополнение к стрельцам, служилым казакам и частям детей боярских и дворян в Московском государстве появились и полки «нового строя» – солдатские, рейтарские, драгунские, а позднее и гусарские. Комплектовались они «даточными» людьми, призываемыми в армию на основе принудительного набора из расчета один-два солдата на трех-четырех мужчин. Им платили жалованье по пять рублей в год и кормовые по три копейки в день.
Формирование конных войск шло успешнее пехоты, так как служба в кавалерии оплачивалась в два раза дороже.
Для обучения этих полков нанимались за большие деньги иностранные военные специалисты, по большей части не знавшие русского языка. В 1631 году в русской армии имелось 190 иностранных военнослужащих, в том числе: полковников – четверо, подполковников – трое, майоров – трое, квартирмейстеров – один, ротмистров – тринадцать, капитанов – двадцать четыре, поручиков – двадцать восемь, прапорщиков – двадцать пять, сержантов и капралов – восемьдесят семь…