Новая война казаков с Польшей начиналась из-за Молдавии. Польские войска пытались не допустить похода казаков в молдавские земли, но были разбиты. Другой отряд польских войск вторгся в казачьи земли и стал опустошать их. Богдан Хмельницкий спасение видел только в одном – в переходе под руку Москвы, и в 1653 году послал в столицу два посольства, но оба они вернулись ни с чем.
В середине 1653 года Алексею Михайловичу стало известно о переговорах Хмельницкого с турецким посольством о переходе казаков под власть Турции. Перспектива иметь на юго-западных границах могущественную оттоманскую Порту была весьма тревожной, и он дал согласие на свое покровительство казакам. 1 октября Земский собор принял решение «о приеме Войска Запорожского с городами и землями» под руку царя и о том, чтобы «против польского короля войну вести». Рада, собранная в Переяславе, приветствовала это решение, и казаки принесли присягу на службу московскому царю. Часть казаков и атаманов не поддержали решение Рады. Среди них был и кошевой атаман Иван Серко, ушедший со своими сторонниками в Запорожье.
Началась долгая русско-польская война. Московские войска направились на запад, и царь Алексей Михайлович тоже поехал на войну. План ее он одобрил. Боярина В.Б. Шереметева со стрельцами, пушками и пищалями он направил на юг, на соединение с войсками Хмельницкого для охраны южных рубежей от татар и совместных боевых действий на территории Малороссии (Украины).
На Дон был послан боярин Троекуров, чтобы совместно с донскими казаками оберегать южные рубежи от возможного вторжения турок.
Сам Алексей Михайлович во главе стотысячной русской армии двинулся к границам Польши по старой Смоленской дороге.
Принимая доклады и проводя военные советы с ближними боярами, молодой царь впервые в жизни ощутил горячее дыхание войны, ее строгие законы, увидел неизбежные жертвы. То, что издали представлялось рыцарским подвигом и романтическим приключением, на деле оказалось тяжкой и монотонной работой многих тысяч людей. Бесконечные марши, стоянки, кочевки в поле сильно его изматывали, не радовали глаз и старые, покосившиеся крестьянские избы, и толпившиеся у них бородатые мужики в холщовых рубахах, измученные тяжелой работой женщины. Кругом грязь и нищета.
К великой радости ближних бояр, это «худое» настроение царя продолжалось недолго. Скоро он привык к походной жизни, и его все чаще видели на рыжем прекрасном скакуне усталые солдаты. Это поднимало их дух, прибавляло силы, и они, распевая песни, шагали дальше по грязным и разбитым дорогам. Тем более что война началась успешно.
Был взят Смоленск, а в следующем году – Вильна, Ковно, Гродно. В дальнейшем положение русских войск осложнилось. Алексей Михайлович, поддавшись на уговоры австрийского посла, вступил в войну со Швецией. Эта война продолжалась пять лет и закончилась на прежних условиях Столбовского мира.
На польском фронте положение русских войск из-за разногласий с гетманом и войсковым старшиной ухудшилось. Под Конотопом и Чудовом они потерпели поражение. Польский король повел свои войска в наступление, но, потерпев ряд серьезных неудач, отошел в Польшу. Для продолжения войны ни у русских, ни у поляков сил не было, и в 1667 году они подписали Андрусовский мир, по которому границей между Польшей и Московской Русью стала река Днепр. Восточная часть Малороссии вошла в состав московских владений, а западная осталась за Польшей. Смоленская и Северская земли были возвращены России. Киев на три года также переходил под руку московского государя. Границы Московского государства отодвинулись далеко на запад, однако спокойствия на новой границе не было. Потребовались еще многие годы, чтобы Украина была освобождена от польской зависимости и вошла в состав России. Но главное было сделано – две ветви одного русского народа, как и во времена Владимира и Ярослава, вместе боролись против завоевателей-угнетателей и добились победы. Это понимал и «тишайший» царь Алексей Михайлович, принявший Украину под свою руку.
Алексей Михайлович расширил пределы «своей отчины» не только на юго-западе, но и далеко на восток и юг. У Кавказского хребта сотни гребенских казаков охраняли на укрепленных линиях новые границы; на Тереке сидели московские воеводы. Цари Кахетии и Имеретии, теснимые турками и персами, просили русского царя принять их в свое подданство. Еще больших успехов русские добились за Уральским хребтом, дойдя до берегов Охотского моря. Везде устанавливались новые границы, строилась их охрана. Россия выходила на широкую мировую арену, везде добиваясь своей выгоды и защищая свои интересы.
Все это потребовало от Алексея Михайловича огромного напряжения: в сорок семь лет его не стало. Уходя из жизни, он остался верен себе, проявив христианское милосердие – освободил заключенных, возвратил из ссылки «опальных», простил казенные недоимки и оплатил счета тех, кто содержался в тюрьмах за частные долги. Он так и не решился на радикальные реформы, но оставил России своего наследника – Петра, будущего великого преобразователя, творца новой жизни и новой порубежной политики. Дело «тишайшего» царя продолжил его славный сын, еще больше укрепивший могущество России и ее государственные границы.
«На троне вечный был работник»Петр I и охрана рубежей Российского государства
Победу в Северной войне в новой столице Санкт-Петербурге отметили весело и шумно. Петр сам объявил народу и войскам о заключении мира, после чего из крепости раздался пушечный салют, а полки, поставленные на площади, салютовали ружейным огнем. На 10 сентября был назначен маскарад, который начался в восемь часов утра. Придворное общество собралось у здания Сената. Петр вышел в костюме корабельного барабанщика, отбивая барабанную дробь. Торжества начались и продолжались восемь дней.
Петр I
Не забыл Петр и о простых людях города. Для них устроены были два фонтана, из которых лилось белое и красное вино. Многие петербуржцы не покидали это место до тех пор, пока вино полностью не иссякло. Здесь тоже бились до победы.
Сенат просил Петра принять титул Великого, Отца Отечества и Императора Всероссийского. Царь согласился. Русь превратилась в Российскую империю.
Радостно было на душе у Петра. Продолжавшаяся двадцать один год война, которую он называл «трехвременной жестокой школой», окончилась «так хорошо, как лучше быть невозможно». По Ништадтскому миру, заключенному 30 августа 1721 года, за Россией сохранялись Ингрия с Петербургом, вся Эстляндия с городами Ревелем, Нарвой и Ригой и часть Карелии с Выборгом. Пробит, то есть возвращен, прямой путь в Европу, а границы государства значительно раздвинулись. Теперь их нужно было укреплять и организовать надежную охрану и защиту.
Полтора года спустя, в 1723-м, после завершения работ по установлению новой границы на местности, появился указ Петpa I «О разграничении Российских со Швециею земель». Император предписал:
«1. Дабы чисто и непрекословно граница содержана пыла, как ныне, как и в предыдущие времена, от начатия границы до заключения оной прорублена аллея в три или четыре сажени шириною и нечто более.
2. Заключено и договорено, чтобы с обеих сторон учредить к тому надлежащих послуживцев. которые возымеют попечение, дабы граничные аллеи лесом не зарастали… чтоб по всей границе обретающиеся каменные столбы и дерева, на которых обеих стран граничные признаки научены и назначены…»
Как видим, думал царь о границе, о поддержании на ней порядка. И не только о новых рубежах заботился, но и о тех, которые уже существовали десятки лег. На границе с Польшей по линии Исков – Смоленск – Брянск он потребовал прорубить аллеи шириной 150–500 шагов.
Петра уже давно тревожили вести, поступающие с южных границ. Татары по-прежнему занимались там грабежом населения пограничных уездок, захватывали десятки тысяч подданных России. По донесениям пограничных воевод, в Крыму постоянно находилось не менее 60–65 тысяч русских, обращенных в рабов. Сил же для военного похода против крымчаков, чтобы усмирить их, у Петра пока не хватало. Откупались от ханов взятками, дорогими подарками, надеясь отвратить их набеги. Но все было напрасно – дикие и жестокие вторжения и грабежи не прекращались. Знал об этом и царь, знал и скорбел душой за своих подданных, которых не мог защитить от подлых басурманов, не раз пытался им помочь, но пока был бессилен, хотя и делал все возможное.
Еще в 1713 году Петр I из поселенцев, прибывших из центральных районов, великороссов и малороссов, сформировал пять полков поселенного войска – ландмилиции: Ахтырский, Сумской, Изюмский, Острогожский и Харьковский. Они несли службу на укрепленных линиях весной и летом, а осенью и зимой возвращались домой и занимались своими хозяйственными делами. В «Записках о России» Манштейна сохранилось описание службы малороссийской (украинской) ландмилиции: «Линии охраняются 20 000 драгун из милиции, размещенных по крепостям и по селам, нарочно для них выстроенным. В мирное время они получают на одну треть менее обыкновенного войскового жалованья, а взамен им розданы участки пахотной земли, которую они обрабатывают. Это войско набрано из 20 000 бедных дворянских семейств в областях Курской и Рыльской, так называемых однодворцев, то есть владельцев одного только двора, которые сами пашут свою землю. Эти же семейства обязаны ежегодно высылать на линию из своей среды известное число работников в помощь поиску при земледельческих работах. Скажу мимоходом, что это превосходнейшее войско в России. Из этого войска набраны были при императрице Анне люди как для Измайловского гвардейского полка, так и для кирасиров Миниха. Все же войско было сформировано по проекту Миниха 1731 года. До него еще при Петре I существовало это войско в числе 6000, из числа последних и сформирован был Измайловский полк».
Чтобы ослабить разрушительные последствия татарских набегов и быстро оповещать население об этой угрозе, Петр задумал осуществить идею, известную еще со времен Киевской Руси: создать систему оповещения сигнальными маяками. 7 января 1723 года президент В