и Муромца, духовного покровителя российских пограничников
Это теперь дети смотрят по телевидению заокеанские «страшилки» и «стрелялки», даже не ведая о том, что их папы и мамы, дедушки и бабушки воспитывались на подвигах других героев: Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича; что девочки восхищались Василисой Прекрасной, спасающей в трудную минуту своего друга – доброго и простодушного Иванушку, и все знали, что, как бы ни старалась Баба Яга, ей все равно не удастся изжарить в своей печи заколдованного мальчика, братика Аленушки. Душа народа, живущая в этих сказках, не стареет и не умирает, оставаясь здоровой и чистой. Вспомним Пушкина: «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!»
Обращаясь сегодня к нашим былинным героям, мы не столько сожалеем о прошлом, сколь думаем о настоящем. Всему свое время. Есть время разбрасывать камни, и есть время собирать их. Сейчас надо собирать, чтобы возродиться заново. И здесь не обойтись без помощи тех, кто когда-то защищал Родину, спасал ее от многочисленных врагов, был нравственным стержнем народа. Таких, как, скажем, Илья Муромец. В самом деле, он, этот главный былинный герой русского народа, обладает всеми качествами воина-пограничника: Илья честен, добр, неподкупен, бдителен, отважен и необычайно силен. Большую часть своей жизни он провел не на княжеских пирах, а служа на «богатырской заставе», у края Дикого поля, где проходила граница Древней Руси. Здесь он совершил свои знаменитые подвиги и здесь же получил известность как главный защитник Отечества. Фактически он был первым воином на Руси, и первым пограничником, и первым начальником пограничной заставы. Место его и теперь в общем строю воинов в зеленых фуражках, где он несет свою бессменную вахту на отдаленных рубежах России.
Илья Муромец
Почему-то многие до сих пор считают его плодом народной фантазии, таким легендарным богатырем, который живет лишь в сказках. На самом деле Илья Муромец – личность реальная, жившая и вершившая свои подвиги в Древней Руси, примерно в XII веке. Похоронен он в Киево-Печерской лавре, в знаменитой Антониевой пещере, рядом с первым русским историком монахом Нестором. Более того, он канонизирован, т. е. причислен к лику святых. В православных календарях день 19 декабря (по старому стилю) ежегодно отмечается как «память преподобного Ильи Муромца, в двенадцатом веке бывшего».
Существует масса свидетельств, подтверждающих реальность нашего героя. Сохранилось письмо старосты пограничного польско-литовского города Орши Кмиты Чернобыльского, который в 1574 году сетовал, что едва «не сдох с голоду на стороже, но не потерял надежды». «Придет час, – восклицает он, – коли будет надобность в Илье Муравленине и Соловье Будимировиче, будет час, коли будет в службе нашей потреба». А это значит, что популярность Ильи Муромца перешагнула рубежи России: во второй половине XVI века к его имени апеллирует подданный польского короля.
В 1701 году в Киеве побывал московский паломник Иоанн Лукьянов. Вот что он пишет: «Февраля во 2 день, походом в Антониеву пещеру и ту видихом преподобных отец: в нетленных плотех что живые лежат».
А первым среди более пятидесяти святых и великомучеников Древней Руси он называет именно Илью Муромца: «Тут же видехом храброго воина Илию Муромца, в нетлении, под покровом златых, ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать на руке; а правая рука его изображает крестное знамение…»
Былины «Исцеление Ильи Муромца», «Илья Муромец и Соловей-разбойник» начинаются, как правило, одинаково: богатырь выезжает «из того из города из Мурома, из того села из Корочарова». Это традиционное начало прямо указывает на то, что Илья Муромец – богатырь из древнерусского города Мурома, тем более что до нашего времени сохранилось село Карачарово, расположенное неподалеку от Мурома.
Сохранилось подробное описание Муромских мест, сделанное Владимиром Далем в 1833 году: «Перед Вами Ока-река, а за нею берег Муромский крутой горой: на горе стоит, развернулся, вытянулся лентою Муром-городок: он красуется святыми храмами, золотыми маковками. Храм соборный во имя угодников Февронии и Петра, монастыри Троицкий да князя Константина; полевее Мурома, повыше на Оке-реке с походом на две версты, стоит село Корочарово; в Корочарове дворов сот пять; церковь во имя Троицы Святой». А далее В. Даль сообщает о часовне пророка Ильи в полпути до Мурома и что «под тою часовенкой… студеной ключ бьет и что ключ этот выступил из-под копыта коня богатырского Ильи, по прозванию Муромец, когда он, отстояв заутреню в Корочарове, поспешил к вечерне во Киев-град, да заехал в Муром, Святой Троице единосущной поклониться, и дал первый ускок богатырский от села Корочарова до в полпути до Мурома».
В X веке в Муроме княжил сын Владимира Святославича Глеб. Это был пограничный город с Волжской Болгарией. Известно, что в 1088 году болгары штурмом взяли Муром и до конца XI – начала XII века шла борьба Руси за возвращение этого города. Илья Муромец, как древнерусский богатырь, первоначально мог отличиться в ходе этой войны, а затем уже служить в дружине князя Владимира.
В Хлебинской летописи, относящейся к XII веку, записано, что в селе Ильинском, на реке Белыне, жил богатырь Илья Сокол, по прозвищу Муромец. Его усадьба по наследству перешла к единственной дочери Александре, ставшей женой Омели, сына Алеши Поповича. Значит, оба славных витязя жили примерно в одно и то же время, хотя Илья Муромец был старше своего соратника Алеши.
Не исключено, что наш богатырь мог служить и в войске Владимирского князя Андрея Боголюбского (правил в 1157–1174 гг.), защищая порубежные владения ростово-суздальских князей. Их переяславские земли были самыми неблагополучными и неспокойными из-за частых набегов воинственных кочевников, и именно здесь они ставили свои богатырские пограничные заставы. Возможно, Илья Муромец и Алеша Попович несли свою ратную службу в этих местах, диких и отдаленных, где рыскали на своих конях хищные степняки и где нужна была их богатырская отвага и удаль.
Нет сомнения, что основным местом, где мог прославиться Илья Муромец, была пограничная застава, которая в народной среде иной и не могла быть кроме как богатырской. И это не просто поэтический вымысел или плод досужей фантазии, а отражение вполне реальной исторической действительности. Степь – дикая и безбрежная, постоянно грозила Руси внезапными и страшными набегами хазар, печенегов, половцев, а позднее – «языц незнаемых». Небольшие крепости-заставы, которые выставлялись на «дорожках прямоезжих», были по существу укрепленными форпостами, выдвинутыми далеко в степь и призванными принять на себя первый удар хищных кочевников. Здесь могли служить лишь отважные, сильные и ловкие воины, умеющие постоять за себя.
Известно, что после крещения Руси в 988 году князь Владимир провел крупную военную реформу с целью укрепить охрану и оборону южных границ. Он «нача ставити города по Десне и по Устрьи, по Трубещеви и по Суле, и по Стугне». Чтобы заполнить эти города вооруженными людьми, с северных областей – Новгородской, Смоленской, Муромской, стали призывать «лучших мужей», которые могли противостоять в бою свирепым кочевникам.
Если можно было бы взглянуть на южную границу Руси в начале XI века, то мы увидели бы впечатляющую картину. Тысячи людей, растянувшись длинной цепью вдоль пограничных рек – Сулы, Устрьи и Десны, беспрестанно укрепляют их северные берега, броды и переправы, строят деревянные крепости, копают глубокие рвы, устраивают засеки, возводят высокие башни. Стучат топоры, и звенят пилы: строятся новые дома, подворья. Распахиваются новые земли. С севера все подходят и подходят десятки и сотни жителей «дремучих лесов», с удивлением взирая на бескрайнюю степь и широкое приволье: надо только его хорошо укрепить, чтобы надежно оборонять от врагов, а там посмотрим, чья возьмет.
Правда, о тех древнейших событиях не осталось никаких письменных документов, но зато поныне существуют немые свидетели этой седой старины – огромные, полуразрушенные земляные преграды – знаменитые «Змиевы валы». Загадочно и молчаливо взирают они на кипящую вокруг жизнь, словно зачарованные всем увиденным на своем долгом веку и решившие навсегда сохранить свои тайны. Они тянутся с запада на восток почти на тысячу километров, став для Руси своеобразной Великой Китайской стеной древнего славянского мира.
И вот здесь, у этих Змиевых валов, ставил князь Владимир сторожевые пограничные заставы, на которых несли свою бессменную вахту воины-богатыри. Их могучие кони неустанно носили своих грозных седоков по бескрайним ковыльным степям, чтобы ни один «лихоимец» не прокрался в родную землю. Сколько же надо было совершить подвигов, чтобы прославиться на всю Русскую землю и даже далеко за ее пределами и стать популярным в народной среде!
Богатырь Илья Муромец – главный герой былин и сказок на Руси. Традиционный былинный зачин о нем начинается так: в стольном граде Киеве, у ласкового князя Владимира на гулянье – пир. Съезжаются гости – все могучие богатыри, рассаживаются вокруг стола «по чести»: чем ближе к князю, тем почетнее место. Сидят богатыри, пируют, пьют хмельные вина и гордятся великой честью, оказанной князем. Само присутствие на таком пиру свидетельствовало о воздании уважения за боевые заслуги, за богатырскую удаль. Илья Муромец, однажды не получивший такого приглашения от князя, принимает это за оскорбление богатырской чести. Само приглашение на княжеский пир – это награда, и ее надо заслужить. Но где?
Лучшего места, чем богатырская застава у самой границы Дикого поля, просто не было.
Вот как описывает такую заставу одна из древних былин:
Ай да не близко от города
Не далеко же
Не далеко от Киева
За двенадцать верст.
Так и жили на заставе богатыри.
Караулили, хранили стольный
Киев да град,
Не видали ни конного, ни пешего,
Не прохожего ой ни да