Не проезжего.
Да не серый то волк
Не прорыскивает.
Да не черный медведь
Не прохаживает,
Э да их было двенадцать
Всех богатырей.
Да за старшего был Илья Муромец,
Под им был Самсон
Да Калыбанович,
Ай да Добрыня был у него в писарях.
А Олеша жил во конюхах,
Кабы Мишка Торопанишка
Чашки-ложки мыл,
Чашки-ложки мыл
Да повареночки…
Как видим, у каждого из богатырей на заставе свои занятия и обязанности: один – в атаманах, второй – в податаманьях, третий – в писарях и т. д. Все при деле. На службе же в дозор ходят все по очереди, командует всеми атаман. «Они ездили, богатыри, просматривали пути-дорожки прямоезжие, все окольные да мелкие тропочки, речки быстрые, каменистые, тихи заводи, бухты-лахточки, все приглубистые лесны озерышки, все темные леса да лесные боры. Они смотрели, богатыри, досматривали, как не допустить врага на Святую Русь».
В этих строках – гимн не только бдительности, но и профессиональному мастерству русских богатырей. Все это обеспечивало твердый порядок на главном стратегическом пути – прямоезжей дороге в стольный град Киев:
По их, по славной киевской заставе,
Пехотою никто не прохаживал.
На добром коне никто
Не проезживал.
Серый волк не прорыскивал,
Птица черный ворон
Не пролетывал.
Одна из интересных и неожиданных встреч Ильи Муромца на богатырской заставе связана с событием совершенно неординарным: ему пришлось биться с заезжим богатырем – нахвальщиком. В ходе боя он узнает по «приметочке» в противнике собственного сына, который проявил при этом удивительное вероломство. Эта встреча заканчивается трагически: Илья Муромец казнит собственного сына за предательство и подлость. Позднее Н.В. Гоголь использует этот эпизод в своей повести «Тарас Бульба». Факт сам по себе поразительный: честность и порядочность народ ставит выше всего, даже жизни самых близких людей. И эта нравственная позиция во все времена особенно высоко ценилась нашим народом.
Так охранялась граница тысячу лет назад. Наши предки не желали иметь «прозрачные» границы. Они знали, что их зарубежные соседи вероломны, думают лишь о своей выгоде и в любой момент не прочь поживиться за чужой счет. Вот поэтому они и выставляли на дорогах богатырские заставы и отправляли туда править службу «лучших мужей», отдавая им должное и непрестанно славя в своих песнях и былинах. Сам великий князь знал своих богатырей, любил их, щедро награждал и одаривал, пировал вместе с ними, празднуя победы и успешные ратные дела.
Илья Муромец, прославившийся во многих битвах, мог бы и не ехать на заставу, а остаться в Киеве, при князе и его дружине. Но он не таков. Когда Владимир, узнав о приближении к стольному Киеву-граду цареградских богатырей, просит Илью Муромца со товарищами «поберетчи Киев», для них такая просьба звучит оскорблением богатырской чести. «Государь-князь, – отвечают они. – Не извадились мы сторожем стеречти, только мы извадились в чистом поле ездити» (т. е. не привыкли мы быть сторожами, а привыкли мы нести службу в чистом поле. – Авт.).
Илья Муромец – подлинный выразитель души русского народа. В официальной истории судьба России всегда зависит от князя или царя – от его способностей, его воли.
Народ, слагая былины, дает свою версию исторического процесса. Он не оставляет никаких сомнений в том, кто является подлинным вершителем судеб Отечества. Народ в лице своих богатырей – подлинный защитник страны, и поэтому Илья Муромец в изображении народного фольклора – не сторож, не холоп у князя, а доблестный защитник Родины. Именно он обращается к своим товарищам-богатырям с горячим призывом:
Вы постойте тко за веру,
За Отечество,
Вы постойте тко за славный
Стольный Киев-град,
Вы постойте тко за церквы
За Божии,
Вы поберегите тко
Князя Владимира
И со той Опраксой-королевичной.
Илья Муромец – не завоеватель. Он – защитник Отечества. Только в бою при защите Родины он обретает бессмертие, потому что, как пророчествовали ему странники, калики перехожие, «смерть в бою ему не писана». В этом отношении наш былинный герой в корне, по духу отличается от своих собратьев из Европы. Выдающийся памятник французской эпической поэмы «Песнь о Роланде» – это песнь о крестовых походах, о завоеваниях, о сражениях католиков-христиан с иноверцами. Вот какие наставления дает Карл своим воинам, входя в завоеванную Сарагосу:
Пусть синагоги жгут,
Мечети валят.
Берут они и ломы и кувалды,
Бьют идолов, кумиры сокрушают,
Чтоб колдовства и духу
Не осталось.
Ревнует Карл о вере христианской,
Велит он воду освятить прелатам
И мавров окрестить
В купелях наспех,
А если кто на это не согласен.
Тех вешать, жечь
И убивать нещадно.
Насильно крещены
Сто тысяч мавров.
У Ильи Муромца тоже достаточно причин, чтобы пылать ненавистью к иноверцам. Подступившие к Киеву татары грозятся «все церкви на дым пустить», как это на самом деле и происходило, когда «пускались на дым» целые города. При освобождении Царьграда (Константинополя, покоренного сельджуками в 1423 году) Илья Муромец воочию видит следы надругательства над христианскими святынями:
Как скоро тут святые образа
Были поколоты,
Да в черны то грязи были
Потоптаны,
В Божьих то церквах
Начали коней кормить.
Как поступает Илья Муромец в этой ситуации? Он едет в Царьград и освобождает его от поганого Идолища (кстати, эпическое слово «поганый» означает не что иное, как иноверец: от латинского слова «paqanus» – «идолопоклонник», «язычник», «некрещеный») и возвращается на Родину. Он отказывается от предложения остаться в Царьграде воеводою, хотя в Киеве не очень-то ценят его службу: князь Владимир, по словам самого Ильи, за многие труды «не высказал ему ни одного слова гладкого, не дал даже хлеба-соли мягкого». Возможно, ждут его на Родине погреба глубокие…
Дороже Родины у него нет ничего, но и другим народам он не желает зла. Он не собирается обращать в свою веру, тем более крестить силою. Вера – это нравственный выбор самого человека. Его главная цель – освобождение, защита.
Иной символ веры у западноевропейских рыцарей. «Кто не убит в бою, тот окрещен» – вот девиз крестовых походов. Ради этого западноевропеец готов «вешать, жечь и убивать нещадно».
Одна из определяющих черт Ильи Муромца – его неподкупность. Ни деньги, ни золотая казна не стали для него целью службы, целью богатырских свершений. В этом его разительное отличие от героев западноевропейского эпоса. В испанской «Песне о Сиде» тема разбоя, грабежа, завоевания является главной, определяющей, Опальный рыцарь-изгой так наставляет свою дружину: «Нападайте дерзко, грабьте проворно», «кто дома сидит, тот много не стоит». И вся эта поэма повествует о том, как Сид,
…грабя врагов, разоряя
всю область.
Дней отсыпаясь, в набегах – ночью,
Беря городу, он прожил три года.
Три года – в непрестанных грабежах, набегах, дележе добычи. Не забывается и король – ему тоже отсылается часть награбленного. И король принимает эти дары, говоря: «Дар я приму, раз у мавров добыт он, я даже рад, что Сид так разжился».
У нашего Ильи тоже была возможность разбогатеть. В одном из былинных сюжетов разбойники пытаются вымолить у него пощаду в обмен на «золотую казну, на платья цветные и коней добрых, сколько надобно». Но он неподкупен. Твердо и неумолимо отказывается он от взятки, предпочитая торжество правосудия.
Точно так же в конце своей жизни при выборе пути он едет туда, где «убиту быть». Ему и в голову не приходит ехать дороженькой, «где богату быть или женату быть» или где «баба гладка и перина мягка».
Трудно себе представить, чтобы подобный выбор сделал Сид или другой западноевропейский рыцарь. Один из них, умирая, восклицает:
В обмен на богатства
Жизнь положил я.
Наш Илья не вписывается в западноевропейский идеал. Ни богатства, ни личная слава, ни клановая преданность вождю не стали в нем определяющими чертами. У него иная суть и иное призвание. Он – защитник Отечества и его рубежей. Только в этой своей ипостаси он бессмертен, потому что «в бою ему смерть не писана». С этой мыслью несколько веков спустя вышли на бой с Челубеем и «всею татарскою силою» русские Осляби и Пересветы, зная, что в бою они не умрут, потому что смерть в бою защитникам Отечества «не писана».
Это знали и Александр Невский, и Дмитрий Донской, и князь Пожарский, и староста Минин, и многие, многие другие герои, чьи имена навечно вписаны в нашу историю.
Время жизни Ильи Муромца совпало с процессом разрушения Древней Руси на многочисленные удельные княжества, враждовавшие между собой. В этой междоусобной борьбе немало пало русских воинов и мирных жителей. В княжеских распрях пришлось участвовать и закаленному в боях и походах Илье. Эта горькая доля не давала ему покоя, бередила душу и совесть старого воина и позвала его в Киево-Печерскую обитель, чтобы в постах и молитве провести оставшиеся дни. Как указано в летописном списке 1675 года, «вспомнил собе иж воинство есть ремесло неспасенное, постригся в иночество, если кто его утешал, абы не плакал, отповедал – много я крови пролит невинной, треба ей слезами омети».
Но и в монашеской обители не удалось славному богатырю Илье долго молиться о спасении своей души. Обследование останков его, захороненных в Антониевой пещере Киево-Печерской лавры, произведенное в наши дни, показало, что смерть наступила от глубокой раны в области сердца от колющего предмета. Значит, и здесь, в тихой обители, настигли его враги, и ему пришлось снова взяться за оружие и снова сражаться. И только в смерти обрел он покой своей мятежной душе.