На соседний пограничный пост он пришел пешком, ведя под уздцы хромающего коня.
Начальник поста унтер-офицер Сидорчук так растерялся, увидев пешего генерала, что забыл доложить ему по всей форме, установленной уставом. Узнав же о происшествии, побледнел и, заикаясь, сказал:
– Этот солдат теперь сгниет у меня на гауптвахте!
– Ни в коем случае не наказывайте его, он ни в чем не виноват! – сказал устало генерал. – Просто железо не выдержало этой ужасной дороги…
В своей деятельности первый командир корпуса большое место отводил постоянному контролю за исполнением приказов на местах. Он практиковал плановые и внеплановые проверки, которые проводились им лично и офицерами для поручений, а также начальниками округов. При этом подчеркивал, что пограничная служба основывается прежде всего на доверии к офицерам и что со временем она полностью будет передана в их руки. По результатам контроля Свиньин издавал приказы, в которых определял конкретные меры по улучшению охраны границы. В одном из таких приказов за 1897 год делались следующие выводы.
Охрана границы не должна строиться по шаблону, а соответствовать требованиям обстановки и меняться в зависимости от хода и направления контрабанды и от условий погранично-сторожевой службы.
Только личный пример (от унтер-офицера и выше) может оказать решающее влияние в улучшении службы всех видов нарядов.
Нижние чины, подозреваемые в содействии контрабанде, должны быть удалены с западного участка границы в Среднюю Азию, Закавказье или в Беломорский отдел.
Необходимо проверять сущность дела, а не форму, отрешиться от мелочной опеки и формализма.
При оценке деятельности подчиненных основываться на личных наблюдениях и только потом – на докладах начальников.
Основная задача Отдельного корпуса пограничной стражи заключалась в пресечении контрабанды. Дело это было чрезвычайно трудное, особенно на участке польско-германской границы. Здесь этим промыслом занимались не отдельные лихие контрабандисты, а целые их кланы, которыми руководили высокопоставленные чиновники. Они в большинстве своем оказывались недосягаемы для пограничников. Не одну бессонную ночь провел Свиньин в размышлениях о том, как же создать на границе эффективный заслон, чтобы защитить экономические интересы России.
Прежде всего он организовал четкую систему сбора и анализа информации о контрабандистах во всех звеньях, начиная от пограничного поста до управления корпуса включительно. При получении сведений о готовящемся нарушении границы командиры всех степеней должны были немедленно доложить по команде «шифрованным текстом».
Во всех звеньях корпуса велись алфавитные списки контрабандистов и их сообщников. За всеми ими устанавливалось наблюдение. При появлении в России они немедленно задерживались.
Командиру корпуса после длительных переговоров удалось организовать деловое взаимодействие с таможенным ведомством. В 1906 году ОКПС и Департамент таможенных сборов подписывают соглашение о взаимном обмене информацией о предполагаемой контрабанде. Свиньин гордился этим соглашением – оно преодолевало ведомственные противоречия в интересах государства.
В целом система мер по борьбе с контрабандой оказалась эффективной. Одна из причин этого – материальная заинтересованность пограничников. На их долю полагалось около шестидесяти процентов стоимости задержанной контрабанды. Только в октябре 1905 года пограничники в 476 случаях задержали товаров на сумму 22 022 рубля – деньги по тем временам немалые.
Как опытный военачальник Александр Дмитриевич Свиньин хорошо понимал, что боеспособность пограничной стражи, ее моральный дух, вся организация внутренней жизни всецело зависят от офицерского состава. Офицер для него – не просто подчиненный, а член единой боевой семьи, равный соучастник общего процесса, общей работы по поддержанию порядка в войсках. Этот союз мог быть прочным, по его мнению, лишь на основе доверия, уважения достоинства офицера. «Положение офицера как начальника, – подчеркивал он, – требует от него весьма высоких нравственных качеств и твердого характера», что, по его словам, достигалось лишь «доверием к нему и гуманным воспитанием».
Сам генерал в обращении с подчиненными показывал пример высокого уважения и товарищества. В приказе по случаю назначения генерал-майора И.Я. Дитерихса начальником Заамурского округа он отметил: «Разлука с генерал-майором Дитерихсом глубоко печалит меня, но я утешаюсь сознанием, что и при новом своем назначении он продолжает оставаться моим сотрудником и помощником, к тому же при таких исключительных условиях и на таком ответственном посту, где выдающиеся служебные качества, так счастливо гармонирующие с высокими нравственными достоинствами Ивана Яковлевича, являются драгоценным залогом будущих успехов».
В то же время он подчеркивал, что «всякий офицер обязан совершенно отчетливо понять, что военная служба по существу своему не подходит для людей слабовольных, не способных сдерживаться и утративших чувство меры и достоинства».
И в этом – весь генерал Свиньин.
Глубоко порядочный, интеллигентный, выдержанный и строгий, он бесконечно ценил толковых, деятельных, преданных долгу офицеров и презирал случайно попавших на военную службу. Эта нравственная позиция командира корпуса решающим образом воздействовала на формирование лучших традиций в офицерской среде пограничников.
Нельзя не отметить, что генерал стоял у истоков создания типографии пограничной стражи и ее печатных органов – журналов «Пограничник», «Страж» и «Досуги заамурца». Уже на следующий год после вступления в должность он сумел «выбить» деньги на первый печатный станок, а в 1897 году в ОКПС действовала собственная типография, выпускавшая продукцию самого высокого качества и приносившая доход Министерству финансов. В 1905 году Свиньин обратился к Шефу пограничной стражи министру финансов Шипову со служебной запиской следующего содержания: «Ввиду настоятельной надобности для Отдельного Корпуса Пограничной Стражи иметь свой печатный орган, который мог бы служить для объявления разного рода распоряжений и предназначался бы для литературной разработки вопросов, относящихся к пограничной и строевой службе Пограничной Стражи, испрашиваю Вашего разрешения на издание при Штабе Корпуса журнала «Пограничник»… с января 1906 года».
С тех пор «Пограничник» прошел большой путь, отразив на своих страницах все зигзаги нашей непростой как пограничной, так и отечественной истории.
Последние годы службы Александра Дмитриевича в должности командира Отдельного корпуса пограничной стражи были, как никакие другие, трудными. Просторы России полыхали пожаром революционной стихии. Через границу, особенно финляндскую, в страну доставлялись оружие, боеприпасы, антиправительственная литература. Случались нападения на пограничные посты. На острове Сааремаа (Эстония) пограничникам пришлось десять дней выдерживать осаду разбушевавшейся толпы, которая громила все казенные учреждения острова. В финских шхерах пограничные суда обнаружили английский пароход «Джон Графтен», который пытался выгрузить крупную партию оружия. И таких фактов немало. Чтобы оградить армию от проникновения в ее среду политических идей и процессов, Совет министров принял 16 декабря 1905 года решение о ее деполитизации. Военнослужащим и гражданским чинам военного ведомства запрещалось входить в состав и принимать участие в каких бы то ни было союзах, группах, организациях, товариществах, партиях и т. п., образуемых с политической целью, а равно присутствовать на разного рода собраниях, обсуждающих политические вопросы. Это постановление касалось и пограничной стражи, хотя командир корпуса, не ожидая указаний, уже развернул работу по разъяснению ситуации в стране.
Его указания о поддержании твердого порядка в подразделениях, об исключении случаев политической работы среди новобранцев убедительны и категоричны. Он добивается, чтобы корпус не был втянут в политику, а четко выполнял служебные обязанности, требует от офицеров: «Следует внушать нижним чинам о долге присяги и достоинстве русского солдата, а самим в то же время служить добрым примером для них». И пограничная стража осталась верной воинской присяге, обеспечив необходимый порядок в пограничной полосе, на государственной границе и не применив при этом ни разу оружия против российских граждан, даже в самые бурные дни 1905–1907 годов.
Конечно, не все удалось осуществить опытному генералу, возглавившему пограничный корпус. Современники, особенно те, кто служил не в штабах, а непосредственно на границе, отмечали, что реформы замыкались главным образом на благоустройстве частей корпуса и всевозможных вспомогательных служб. Они мало коснулись важнейшего – охраны государственной границы. Штатный состав стражи долгие годы оставался почти без изменений, то есть в количестве, явно недостаточном для выполнения возложенных задач. Мало изменилась и система борьбы с контрабандой, прежним остался порядок охраны границы. Единственным крупным нововведением явился закон об употреблении в деле оружия в пограничной полосе, который, однако, не дал ожидаемых результатов. При пересечении границы было убито и ранено немало нарушителей границы, но число контрабандистов и разного рода бродяг не сократилось.
Служба на границе осложнилась новыми инструкциями и непосильной перепиской. Письменными распоряжениями и подробными указаниями новые руководящие инстанции подавляли границу. Если, например, в 1893 году бригада имела переписку объемом в девяносто страниц, то спустя год она возросла до полутора тысяч. Приказов, циркуляров, указаний было так много, что стали издаваться специальные «Алфавитные указатели распоряжений по корпусу».
Перечитать и запомнить все это было нелегко, распоряжения же и указания «ссылались» друг на друга, что создавало эффект перекрестного огня. Неисполнительность, разумеется, наказывалась.
Отвлекали людей от службы и хозяйственные дела. Надо было заготавливать на месте продукты, корма для служебных животных, ремонтировать посты, строить дороги. А поскольку все описанное выше происходило не в течение месяца или двух, а постоянно, то нетрудно понять, как сложно было офицерам выкраивать время для службы на границе.