Строительство церквей и соборов финансировалось из разных источников, однако далеко не все пограничные бригады располагали своими культовыми сооружениями. В местах дислокации частей, где имелись епархиальные соборы и церкви, новые вообще не возводились. На каждом пограничном посту перед постовой иконой сооружался небольшой аналой с Евангелием и молитвенником. В праздничные дни нижние чины собирались около иконы и старший поста читал соответствующие празднику главы из Евангелия, а затем все вместе пели молитвы.
В советское время в литературе утвердилось в основном негативное мнение о военных священниках, как ревностных защитниках основ самодержавия. История же говорит о том, что такое однозначное толкование мало соответствует истине. Духовенство испокон веку было связано с российской армией и пограничной стражей и всегда считало защиту Отечества священным делом.
В суровых условиях пограничной службы они несли людям радость встречи с Богом, надежду на спасение, вносили в сердца пограничников мир, покой и бодрость духа. И хотя они и не носили военной формы, но деятельность их, по сути, была служением, служением людям и Богу.
«По волнам, по звездам проносит шаланду»
О контрабандистах и контрабанде на море написано немало. Вспомним хотя бы «Тамань» М.Ю. Лермонтова. Молодой человек становится случайным свидетелем ночного контрабандного промысла, и эта встреча с «хищниками государственных доходов» едва не стоила ему жизни. К счастью, все кончилось благополучно, но контрабандистам пришлось покинуть облюбованное ими место. «И зачем было угодно судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко дну!» – с грустью размышляет герой лермонтовского произведения.
Контрабанда… Именно она, хлынувшая в Россию широким потоком по морским путям сообщения, стала причиной создания пограничной крейсерской флотилии и появления нового вида погранстражи.
В 1747 году на рейде Санкт-Петербурга появилась новая яхта. Изящная, легкая, с высокими мачтами и ослепительно-белыми парусами, с тонкими обводами вокруг серебристых бортов, она бойко и неутомимо курсировала вдоль побережья. На кормовой мачте трепетал обдуваемый всеми ветрами Балтики темно-зеленый таможенный флаг, возвещая иностранным гостям, что Россия отныне будет оберегать свои законные интересы в морской торговле.
Создание таможенной флотилии было одним из важных звеньев в цепи мер, предусмотренных Петром I в целях защиты экономических интересов России на государственной границе, однако осуществить свою идею ему не удалось. Великий преобразователь ушел из жизни, оставив после себя много прекрасных, но не воплощенных в жизнь замыслов. Его преемники не спешили строить таможенные суда и защищать русскую промышленность от конкуренции западных товаров, и лишь спустя четверть века идея Петра I была реализована.
Шло время. Первая таможенная яхта, отслужив свой срок, была списана, новых не строили. В Прибалтийских таможенных округах стали появляться небольшие гребные и парусные шлюпки, но ощутимой пользы в охране морского побережья не принесли: на рейд их выходило слишком мало, а береговая пограничная охрана была слишком малочисленной, чтобы успешно бороться с контрабандой, которая к тому времени стала хорошо организованной и разветвленной. Широк был и ассортимент контрабандных товаров. В Россию везли спирт, ром, вина, чай, сахар, соль, изделия легкой промышленности, женскую косметику и прочие предметы для неизбалованной российской публики. Было что вывозить и из России: драгоценности, меха, масло, мед, сало. Обмен шел бойко и, как теперь говорят, взаимовыгодно. Запрещенный бизнес процветал и разрастался.
Балтийское море, то шумное и холодное, покрытое белыми барашками вздыбленных волн, то тихое и ласковое, кокетливо играющее своей водной лазурью серебристыми и солнечными зайчиками, было весьма «удобным» для контрабандистов. Казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы здесь они чувствовали себя комфортно и безопасно: причудливые изгибы береговой линии, глубоко врезавшиеся в морскую гладь песчаные косы, укромные бухты, множество покрытых лесом прибрежных островов создавали прекрасные условия для контрабандного ремесла. Местные жители, связанные круговой порукой, видели в контрабанде хотя и рискованное, но прибыльное дело. Контрабандисты могли достать все, а потому были людьми нужными и уважаемыми. В отношениях между ними действовал лишь один принцип – строгое сохранение тайны.
А Пруссия и Финляндия были рядом. До финских берегов в хорошую погоду можно было добраться за 8–10 часов, до прусских – за 2–3 суток. Чуть риска, побольше мастерства, сноровки и отваги – и в путь! Удача и богатство ждут вас!
3 марта 1848 года надзиратель Курляндской полубригады поручик Кучевский, получив сведения о возможном прибытии из Пруссии лодки с контрабандой, одолжил у местных рыбаков шлюпку и отправился в море с тремя солдатами и тремя гребцами, надеясь задержать контрабандистов еще на подступах к побережью. Когда наступила ночь, нижние чины в бледном свете появившейся луны увидели лодку и, приблизившись на ружейный выстрел, стали требовать, чтобы она остановилась. Однако семеро контрабандистов, дружно заработав веслами, прибавили ходу и стали отрываться от преследователей. Заметив это, Кучевский приказал подчиненным стрелять в парус. Грохот ружейных залпов отрезвил злоумышленников: товар полетел за борт, следом в волны бросились и гребцы, пытаясь вплавь добраться до берега. Там их уже ждала засада береговой пограничной охраны, но, одетые в неудобные мундиры, в тяжелых сапогах и с длинными ружьями в руках, солдаты не могли угнаться за контрабандистами и ни с чем вернулись назад.
По данному происшествию было назначено следствие, которое установило, что поручик Кучевский задержал контрабанду «неправильно», так как в инструкции надзирателю пограничной стражи сказано: «Надзиратель обязан пекстись, чтобы тайно водворяемые товары и проводителей их пограничная стража задерживала при самом ввозе товаров в границы империи или же при выгрузке на берег». За такой проступок, по мнению следствия, поручик Кучевский подлежал преданию военному суду, но, учитывая его ревностное отношение к службе, совет при министре финансов ограничился строжайшим выговором без занесения в его формулярный список. Когда же об этом происшествии узнал Николай I, он предложил ограничиться замечанием.
Факт этот показал несовершенство законоположений, определяющих деятельность пограничной стражи: можно подумать, что они были направлены более к обеспечению интересов контрабандистов и к усложнению задач пограничников, поставленных в положение пассивной охраны. Налицо были полное незнание обстановки на границе и непонимание задач ее охраны со стороны таможенного ведомства.
Между тем в Департамент внешней торговли все больше поступало донесений от начальников таможенных округов с просьбой выделить средства для закупки лодок с целью охраны морского побережья, усиления плотности береговой охраны. Например, начальник Либавского таможенного округа контр-адмирал Штофреген доносил: «Незначительность поимок контрабанды на морских границах наших… приводит к заключению о дурной организации пограничной стражи… Такому неудовлетворительному положению дел, конечно, есть много причин, но главная заключается в том, что нам не доступно поле действий контрабандистов, т. е. море. Дерзость их происходит единственно от того, что мы не имеем средств захватывать их суда и их самих…»
Просьбы об усилении пограничной стражи гребными судами стали поступать еще в 1837 году, но Департамент внешней торговли либо их игнорировал, либо отвечал отказом, как это случилось в 1844 году, когда начальнику Ревельского таможенного округа было отписано, что «приведение предложения этого в исполнение потребует значительных расходов, а между тем в принятии этой меры нет необходимости».
Морская контрабанда тем временем принимала все более широкие масштабы, создавая в бюджете государства ощутимую брешь. Внутри страны падало производство отдельных видов продукции, особенно винокуренных заводов. Становилось очевидным, что назрела необходимость принятия крупных мер, которые позволили бы закрыть морское побережье от обильного ввоза контрабандных товаров.
В середине 60-х годов XIX века Департамент таможенных сборов (бывший Департамент внешней торговли) начал изучать вопрос об установлении в России морской таможенной полосы. К тому времени в Англии, Франции, Пруссии, Австрии и Бельгии пограничная полоса определялась уже не только на суше, но и на море, и таможенные ведомства жестко досматривали суда, попадавшие в их морскую пограничную полосу.
Для изучения зарубежного опыта в Англию и Францию был направлен контр-адмирал Штофреген. К решению этой задачи подключились также морское министерство и министерство иностранных дел.
Наконец, после кропотливой подготовительной работы Государственный совет 1 июля 1868 года принял постановление о морской пограничной полосе. Оно гласило:
Пространство воды в три морские мили от русского берега как на материке, так и на острове признается морскою таможенною полосою, в пределах которой все, как русские, так и иностранные суда, подлежат надзору русских таможенных властей.
Всякое судно, русское или иностранное, которое войдет в морскую таможенную полосу, может быть подвергнуто осмотру таможенной стражей, причем шкипер судна обязан по требованию предъявить все имеющиеся у него как судовые, так и грузовые документы.
Всякое судно, вошедшее в морскую таможенную полосу, при подходе к нему судна под русским таможенным флагом должно остановить ход. В случае неисполнения сего таможенное судно делает по нему холостой выстрел, и если после этого все-таки вошедшее в морскую таможенную полосу судно не остановится, то крейсер, повторив холостые выстрелы, стреляет сперва по рангоуту (чтобы сбить паруса и мачты), а затем и по корпусу судна.