— Ну!
— Точно!
— Отпустите Сашку немедленно!
— Да! Он ни в чём не виноват!
— Это вы какую-то мутную игру затеяли!
— Прошу вас, сохраняйте спокойствие, — не оставлял попыток Вакулин. — Мы освободили товарища Селихова руки и ведём с ним переговоры. Вы…
— Закрой хайло!
— Отпускай Селихова! А то мы сейчас свяжемся с отрядом и доложим о ваших вредительских действиях! — заорал Черепанов.
— О действиях доложим, а вас — приложим! — рассмеялся какой-то шутник за дверью.
Ну что ж. Этого следовало ожидать.
Как я уже говорил, я рассматривал два развития событий. Первым было такое: я ожидал, что за мной по-тихому придут ночью. Что Лазарев вызовет меня к себе на разговор. Казалось мне, что такой исход в большей степени вероятен.
Тем не менее лейтенанты пошли по иному пути. Более решительному, но и более рискованному.
Я понимал, что может начаться, если они попытаются просто ввалиться ко мне ночью и арестовать. Это вызовет резкое недовольство у солдат. Солдат, которые мне доверились.
И если они не «выразят своё неуважение» к офицерам сразу, то сделают это, когда осознают, что же творится. Значит, уже осознали.
Казалось мне, что ни Лазарев, ни Вакулин не решатся на такие рискованные действия. Тем не менее решились. Почему? Вот это главный вопрос.
— Товарищи… — попытался снова успокоить их Вакулин, но его прервал Лазарев.
Он сам подошёл к двери и крикнул:
— Разойтись немедленно! Вы даже не представляете, во что ввязываетесь! Какие последствия могут быть у ваших действий! Безопасность Селихова гарантируем!
— Иди к чёртовой бабушке, контра! — раздался крик Нарыва.
Затем снова грохнуло в дверь. Теперь с потолка даже посыпалась штукатурка.
— Мы вас оттуда сейчас выковырим! Немедленно отпустите старшего сержанта Селихова! — крикнул Черепанов. — Вы удерживаете его там незаконно! Арест — незаконен! Только в этом случае мы будем вести с вами какие бы то ни было переговоры. Иначе — штурм, вот что!
— Видишь? — обернулся ко мне Лазарев. — Видишь, что ты натворил своей выходкой? Солдатня взбесилась!
— Взбесилась? — Я хмыкнул. — Да они с вами ещё вежливо разговаривают. Стучат вот… воспитанно. А могли бы уже вооружённые в окна залезть. Это не проблема.
Оба лейтенанта застыли без движения. Оба уставились прямо на меня.
— На Шамабаде нет солдатни, — похолодел я голосом, — только люди, только солдаты. И эти солдаты недовольны. А ещё — они дают вам шанс. Рекомендую им воспользоваться.
Лазарев не выдержал первым. Он немного помолчал, а потом сухо сплюнул и выматерился. Холодным, странно хрипловатым голосом заговорил:
— Это срыв операции, Селихов. Это крах. По твоей милости всё пошло к чёрту. И в этом виновен только ты!
— Операция, значит… — я хмыкнул, но не договорил, потому что снова грохнуло в дверь.
— Открывайте! — закричал Черепанов с той стороны. — Иначе сейчас будем входить по-настоящему! Я считаю до пяти!
Лейтенанты переглянулись. Потом Лазарев вдруг глянул на сейф начальника заставы.
— Я бы не советовал вам браться за оружие, — покачал я головой. — Так вы только всё усугубите. Шамабад в этом году уже трагедий натерпелся. Хватит.
— Раз! — раздался громогласный голос Черепанова из-за двери.
— Ты всё похерил, Селихов, — покачал головой Лазарев. — Теперь уже всё равно.
— Вам даже всё равно на ваши жизни? — спросил я.
Офицеры замешкались. Лазарев больше ничего не сказал. В глазах обоих совсем на мгновение блеснули нерешительность… а ещё страх.
— Не всё равно. Я вижу.
— Два! — вёл свой отсчёт Черепанов.
— Уверяю, вас по головке не погладят за то, что вы тут, на Шамабаде, устроили, — решился сказать Лазарев.
— Мы устроили? — Я нагло ему кивнул. — Вы появляетесь на границе без документов. Вас покрывает Давыдов после ареста, а потом ещё и назначает командовать заставой. А дальше начинается цирк. Про танковый взвод я не говорю. Это кто-то сверху подсуетился. Но ослабление боеспособности заставы налицо. И как вы думаете, как к этому отнесутся пограничники, которые не так давно стояли за заставу насмерть? Как получали ранения за неё? Кровь проливали? Некоторые даже погибли.
— Три!
— Всё пошло бы как нужно, если бы ты не влез куда не просят, — теперь подал голос Вакулин.
Он говорил жёстко, но гораздо спокойнее. Да и к тому же выглядел сдержаннее Лазарева. И хотя новый начальник заставы тоже пытался сохранять хладнокровие, Вакулин гораздо лучше держал себя в руках.
— Виноват тот, — сказал я, — кто решил провернуть вашу «операцию» именно таким методом. И не стоит винить в этом ни меня, ни личный состав заставы.
— Четыре!
Лейтенанты обернулись на голос Черепанова. Напряглись. Уставились на дверь. Мгновения до следующего счёта потянулись так, будто бы время превратилось в вязкий кисель.
Лазарев не выдержал во второй раз. Обернулся:
— Останови их, Селихов. Они тебя послушают.
— Пять! — заорал Черепанов, и в дверь грохнуло так, что щеколду едва не сорвало с винтов.
К тому же я заметил, как за окном кто-то подбирался к нам. Парни решили пойти и этим путём тоже.
— Давай, выламывай! И… Раз!
Бух!
— И… Раз!
Бух!
С каждым ударом тяжёлая деревянная дверь из массива тряслась всё сильнее и сильнее. Казалось — удар-другой, и погранцы ворвутся внутрь.
— Останови! — Лазарев нервно подошёл ко мне. — Это самоуправство! Это дебош и бунт!
Я заглянул ему в глаза. А потом хитровато сказал:
— Я могу попробовать. Возможно, они даже меня послушают.
— Ну так давай!
Бух!
Я хмыкнул.
— Но у меня есть условие…
— Какое? — спросил Лазарев, строя невозмутимый вид.
— Пока будем торговаться, парни уже зайдут, — сказал я, состроив самую мерзкую улыбку, на которую только и способно было моё лицо.
Лазарев обернулся.
Бух!
Дверь с треском и грохотом откинулась. Я даже видел, как отлетела куда-то в угол щеколда.
Погранцы, одетые кто как, вооружённые кто палкой, кто какой-то доской, кто железной трубой, найденной где-то во дворе, ворвались внутрь.
Вёл их Черепанов с пистолетом в руках.
— Согласен! — крикнул мне Лазарев, и голос его даже неприятно сорвался.
Тогда я кивнул ему и вышел вперёд.
— Братцы. Отставить, — сказал я строго.
Лейтенанты, тем временем, все как один, кинулись мне за спину. Прижались спинами к столу начальника заставы.
Потом с грохотом разбилось окно, и в канцелярию, буквально вынеся раму на своих плечах, влез Вася Уткин. За ним стал карабкаться ещё кто-то.
— Вы… — запыхавшись, сказал Вася, утирая с лица кровь. — Вы арестованы, вредители! Немедленно отпустите Сашку!
Офицеры изумлённо уставились на Уткина. Казалось, они даже вот-вот прижмутся друг к другу от страха. Но всё же так низко они не пали.
— Отставить, Вася, — сказал я ему с улыбкой. — Свободный я.
— Они тебя удерживали? Чего хотели? — спросил Черепанов, нахмурившись.
— Теперь всё хорошо, братцы. Мы с товарищами офицерами договорились.
— Договорились? О чём?! — кивнул мне Нарыв, уставившись изумлёнными глазами.
Старший сержант вообще прибежал в одних только галифе да сапогах. В руках он держал какую-то доску, оставшуюся, видать, от стройки новой крыши на конюшне.
Так или иначе, двенадцать человек, не считая меня, окружили лейтенантов. Я заметил, что даже дежурный по заставе с вооружённым часовым стояли за спинами Черепанова и Нарыва.
Да что уж говорить, даже дежурные по связи и сигнализации прибежали на бучу.
«М-да… — подумалось мне. — Даже в своём поражении эти двое лейтенантов парализовали работу заставы. Хорошо хоть остальные парни, что ушли в наряды, всё ещё стерегут границу».
— О том, — начал я, — что товарищи офицеры нам всё объяснят. И введут в курс дела, почему они творят такое на Шамабаде.
Погранцы замерли, не зная, что им делать: арестовывать офицеров или же расходиться.
— Набрешут! — вдруг выкрикнул кто-то из пограничников.
— Да!
— Точно-точно!
— Нет им доверия! Крысу подослали!
Бойцы снова начали вскипать. Я решил быстро это купировать:
— Не набрешут, под нашим строгим надзором, — я глянул на лейтенантов, — уж я не дам им набрехать.
— Ничего не понимаю, — покачал головой Черепанов. — Я вообще перестал понимать, что на заставе творится!
— Значит, так! — вышел я вперёд. — Всем без паники. Сохраняем холодный рассудок. Товарищ прапорщик, не могли бы вы организовать службу на заставе, как полагается? А то я вижу, у вас тут даже часовой пришёл. А кто ж патрулирует территорию?
Черепанов замялся. Стал озираться.
Остальные погранцы тоже притихли. Принялись переглядываться.
— Спасибо, братцы, — продолжил я, — что пришли ко мне на выручку. Без вас было бы намного тяжелее. И всё же служба должна идти своим чередом.
Я оглянулся на лейтенантов. Оба недоумённо нахмурились. То и дело бросали взгляды на ворвавшихся в канцелярию пограничников.
— Где новенькие сержанты и Матузный? — спросил я.
— Мы их арестовали, — сказал Черепанов. — Сидят в бане.
— Хорошо. Пускай сидят. А всех остальных прошу, разойдитесь по местам, — сказал я. — Службу на заставе нужно возобновить как было.
— Какая тут служба, когда такие крысы в Шамабаде сидят?! — крикнул Мухин, который был сегодня дежурным по связи и сигнализации, а потом ткнул пальцем в Лазарева.
— Тихо, — сказал я ему. — Сохраняем спокойствие. Мы пограничники или кто? Предлагаю сделать так: сержантов с Матузным пока оставить в бане. Кто на службе — разойтись по постам. Кто отдыхает — отдыхайте. Оставьте только добровольцев. Пусть дежурят у бани и тут, у канцелярии.
— А с этими что? — выкрикнул кто-то из погранцов.
Я снова обернулся и глянул на Лазарева с Вакулиным.
— А этих, — сказал я, — этих мы сейчас станем допрашивать. Узнаем, в какую игру они нашу заставу втянули.