— И куда же мы побежим?
— Как куда? На речку!
Бежать в одних трусиках на речку — это уже было здорово! Такого Костина мать ни за что бы не разрешила: еще насморк подхватишь! А тут можно закаляться, и, главное, — полная самостоятельность — благо, о котором Костя мечтал всю свою жизнь. Самостоятельность!.. Первое утро на пограничной заставе начиналось очень хорошо.
Никого из взрослых дома не было. На обеденном столе лежала коротенькая записка, в которой Нина Васильевна сообщала, что она ушла в городской магазин и велела подогреть гречневую кашу или поесть холодной крольчатины. Санька с Костей, конечно, свой выбор остановили на крольчатине: зачем тратить лишнее время на подогревание каши? В конце записки она просила накормить кроликов и подмести пол на терраске.
— Ну, это уже, мамочка, и без твоей просьбы сделано, — сказал Санька.
— А сестренка все еще спит? — спросил Костя.
— Разве я тебе не говорил о ней? — удивился Санька. — Она в пионерском лагере. Если бы дома была, давно уже трещала бы. Она без трескотни жить не может.
— У меня сестры в точности такие же, — со вздохом признался Костя.
Вот она — граница!
Чистое, ослепительно яркое солнце уже светило во всю свою добрую силу.
— Ух, какое здесь солнышко — как будто умытое, совсем не такое, как у нас в городе! — воскликнул Костя.
— Солнце как солнце, — рассудительно сказал Санька и вдруг заторопил: — Не будем терять времени — столько у нас с тобой дела. Побежали!
С первых же метров Костя вырвался вперед — надо же показать Саньке, что и он умеет бегать.
Санька крикнул:
— Чего бежишь как ошпаренный? Через минуту выдохнешься — мы же на длинную дистанцию идем. А так только стометровки берут!
Если бы Косте стал давать советы кто-нибудь другой, а не Санька, то он бы и не очень-то послушался. Но как не слушаться Саньки, если парень с рождения живет среди военных и, конечно же, разбирается в физкультурных делах. Костя сразу же сбавил темп, и ребята побежали локоть в локоть широким, размашистым шагом.
Солдат с автоматом, часовой заставы, дружески помахал им рукой:
— Физкультпривет рекордсменам! Сань, поедешь с нами после обеда за травой?
— Обязательно! — крикнул Санька и, повернувшись к Косте, пояснил: — Это ефрейтор Постников, наш главный кроликовод.
Только успели пробежать мимо часового — Костя увидел странное животное, похожее одновременно и на теленка и на жеребенка. Тонконогий, горбоносый, большеухий, он стоял перед распахнутым окном кухни и что-то клянчил у молодого парня в белой куртке и поварской шапочке.
Парень улыбался и грозил пальцем, а зверь упрямо тянулся к нему.
— Лосенок, — сообщил Санька.
— Давай погладим его?
— Потом, когда все дела переделаем. Приучай себя к дисциплине!
— А что там за домики такие? Тоже пограничные? — указал Костя на четыре дома, до которых было не больше полукилометра.
— Это уже другое государство, — ответил Санька и по-командирски строго заметил: — Ты поменьше разговаривай и дыши только носом!
Другое государство? Там уже, значит, настоящая заграница? Так близко-близко? И как же тут можно молчать?
По дороге, усыпанной мелким битым камнем, мальчишки бежали прямо к границе. Удивительно все-таки: пробежать считанные минуты — и можно оказаться в чужой, в капиталистической стране!
Несостоявшийся рекорд
Но в другое государство они не угодили. Санька свернул на тропинку, которая резко устремлялась направо — к прибрежным кустам ивняка и ольшаника.
От продолжительного бега у Кости начало перехватывать дыхание — и он уже не мог дышать носом. Ноги вдруг отяжелели и с трудом подчинялись Косте. Он со стыдом вспомнил, как вчера бахвалился перед Ниной Васильевной, будто даже после утомительной и длинной дороги может пробежать хоть десять километров. Поглядела бы она сейчас на этого рекордсмена!
И наступил такой печальный момент, когда Косте представилось, что он сию же минуту упадет на землю и никогда больше не подымется.
В этот момент Санька, бежавший впереди, крикнул совсем свежим голосом:
— А вот и наша купалка!
Оглянулся и, увидев Костю при последнем издыхании, тревожно спросил:
— Что же ты молчал?
Костя пыхтел как паровоз и ничего не мог ответить.
— Не хватайся за грудь! — крикнул Санька. — Ходи и двигай руками. Когда взмахнешь вверх, делай вдох, когда опустишь, — выдох. И дыши обязательно носом. Через минуту все пройдет. Это я по себе знаю.
Костя покорно выполнил Санькины указания. И верно: через минуту ему стало легче, а через другую — уже и сердце перестало отчаянно колотиться.
— А у тебя, брат, крепкая воля, — улыбнулся Санька. — Когда меня папа первый раз вывел на тренировку, так я вот за эту дорогу останавливался раз десять и все хныкал. Теперь, конечно, привык. И ты привыкнешь дней через пять.
Услышав про такой срок, Костя даже глаза округлил от удивления:
— Через пя-ять?
— Это самое малое, да и то если будешь настойчивым. А что ты думал? Уже завтра можешь ставить рекорды на длинных дистанциях?
— Не нужны мне длинные, я лучше на короткие дистанции буду бегать.
— Тоже мне, выбрал легкое дело! Без тренировок на коротких дистанциях совсем ничего не получится. Там, если хочешь знать, еще сложнее. Там в-во какая техника нужна!.. Ну что, искупаемся?
— Конечно!
Пограничная купальня была оборудована не на самой реке, а в ее заливчике, глубоком и спокойном. У береговой кромки сквозь воду просвечивал желтый песок. С крутого берега на середину заливчика шагнули высокие мостки, поднявшиеся над водой метра на два. Санька привычно и смело взошел на мостки, а Костя остановился перед ними: хоть они и не такие узкие — выложены в две доски, — но вдруг поскользнешься и упадешь?
— Чего остановился? — спросил Санька. — Иди смелее, мостки крепкие.
Костя почесал затылок.
— Я лучше здесь постою.
— Эх ты!.. Ну, гляди. Увидишь недостатки — потом скажешь мне.
Санька упруго раскинул руки в стороны, чуть присел, с силой оттолкнулся — и птицей полетел головой вниз. Полетел, как настоящий мастер спорта! Ну какие еще тут могли быть у него недостатки? У Кости от зависти даже дух перехватило: ему никогда так не научиться. И мечтать нечего!
Санька скрылся под водой. К берегам побежали широкие круги. Вынырнул он метрах в тридцати от мостков, не ближе. Громко отфыркиваясь и тряся головой, закричал Косте счастливым голосом:
— Вода теплая-теплая, как молоко! Ныряй скорее! Хотя подожди, я тебе свечку покажу.
Настоящими мужскими саженками — порывистыми и широкими — он подплыл к берегу, резво взбежал на мостки и ринулся с них, плотно прижав руки к бокам, — теперь уже вниз ногами. И его коричневое тело вонзилось в воду, а она покорно раздалась перед ловким Санькой, в стороны разбежались чуть заметные круги.
Да-а… Так прыгать надо уметь!
Костя не умел не только прыгать с вышки, но и плавать. То есть он плавал. Но как? А так, как большинство мальчишек, — по-собачьи: колотил ногами, подымал фонтаны брызг, а вперед продвигался медленнее черепахи. Еще хорошо, что так научился. Потому что и это-то, признаться, произошло тайком от матери. Она сама не любила воду, даже в лодке не каталась. А теперь вот Косте приходилось рассчитываться за эту нелюбовь матери к воде.
И Санька сразу же начал обучать его, по-командирски покрикивая.
Лось-сладкоежка
Обратно ребята возвращались шагом, и Костя внимательно разглядывал окружающее. Они остановились возле двухэтажного деревянного дома, в котором размещалась застава. Стены дома потемнели от времени, и краска на них стала коробиться.
— Послезавтра приедут шефы-маляры, — деловито сказал Санька, — и наша застава будет как новенькая.
Левее дверей и чуть повыше их Костя увидел белую мраморную доску, привинченную к стене. На доске золотыми буквами было высечено:
Пограничная
застава
имени
Павла Степановича
Горностаева
Костя читал эту золотую надпись и почему-то видел ту скалу, нависшую над дорогой, и написанные на скале огромными красными буквами слова: «Отважным саперам гвардии капитана Егорычева — слава!»
— Сань, а ты про гвардии капитана Егорычева слышал? — спросил он.
— Это про которого на скале написано? Как же! Раз десять мимо той скалы ездил. Папа говорил, что солдаты Егорычева и эту дорогу разминировали, по которой мы купаться бегали. Знаменитый сапер!
— А что знаешь про Горностаева?
— Был начальником нашей заставы. Погиб на войне. Скоро к нам его жена и сын приедут. Сын тоже лейтенант… На нашей заставе есть один человек, который очень хорошо знал погибшего Горностаева. Хочешь, после завтрака познакомлю с ним?
— Еще бы!
— Это, брат, самый знаменитый у нас человек — его на всех заставах знают!
Костя слушал и прикидывал в уме, какие значки он подарит этому знаменитому пограничнику.
Перед самыми каникулами мальчишки в школе выпрашивали у Кости редкий индийский значок, на котором был изображен слон. И это очень хорошо, что Костя устоял тогда, не соблазнившись даже тремя дефицитными радиолампами, которые предлагали в обмен на значок. А устоять было очень трудно…
Из дверей вышли двое пограничников: один — с автоматом, другой — с красной повязкой на рукаве. Оба поздоровались с ребятами.
— Дядь Витя, как стреляли вчера? — спросил Санька.
Солдат, что был с красной повязкой, поморщился и досадливо махнул рукой:
— Неважно, Саня. Поразил все мишени. Вроде бы пятерка должна быть, а получил четверку: опять одиночный выстрел подвел, чтоб ему!
— Третье упражнение — самое вредное, — пояснил Санька. — Огонь надо вести короткими очередями. А сделаешь одиночный выстрел — оценка снижается на один балл. Кто только это упражнение выдумал?
Этот Санька знает так много, что хоть сейчас присваивай ему воинское звание!