Уэлдон схватил фонарь и в свою очередь уставился на петлю. Она действительно оказалась очень аккуратно смазанной. При близком осмотре можно было заметить слабый блеск, а дотронувшись, ощутить на пальцах жир.
— Заметь себе, а смазка-то черная! — добавил доктор. — Надо же! Они даже зачернили масло, чтобы оно смахивало на грязь. Кто проявляет такую заботу?
Ничего не ответив, Уэлдон прошел вперед. Войдя в склеп, остановился у длинного массивного саркофага.
— Держи свет, — коротко бросил, ухватившись за один конец каменной плиты.
Плита оказалась страшно тяжелой, но под мощным напором великана поддалась. Его напарник держал свет наготове, и как только плита сдвинулась, тотчас направил луч света в открывшуюся щель.
— Пусто! — констатировал он. — Там ничего нет, старина!
Уэлдон задвинул плиту на место. Потом медленно повернулся, и они оба молча вышли из склепа, укрывшись под деревьями.
— Кто-то опередил нас, — бодро заметил Уилбур. — Смазали петли калитки, чтобы они не скрипели. Обрезали металлические скобы, которые удерживали плиту на месте. Извлекли труп. А мы с тобой остались в дураках. Что ты на это скажешь?
— Интересно, это было сделано давно или недавно? — задал вопрос Уэлдон.
— Конечно недавно! Петли смазаны не раньше чем за двадцать четыре часа до нашего появления. Масло еще не успело загустеть.
— Недавно! — пробормотал юноша. — Значит, кто-то догадался, что я могу сюда заглянуть. Этот кто-то побывал здесь и постарался сделать так, чтобы у меня не осталось ни единого шанса узнать тайну смерти генерала!
— Похоже, так оно и есть.
— Черт бы побрал твое спокойствие и самодовольство! — буркнул Уэлдон. Потом потянулся, зевнул и неожиданно объявил: — Мне это все больше и больше нравится!
— Неужели? — усмехнулся напарник. — Если бы я был на твоем месте, мне это нравилось бы все меньше и меньше. Кто-то следит за тобой и читает твои мысли, старина. А если он может прочесть твои мысли, у него хватит ума устроить тебе веселенькую жизнь!
— Конечно, — кивнул парень. — Но, предположим, я разыграю свою партию. И пусть он тогда попробует у меня выиграть! Вот что я сделаю.
— Все это закончится ударом ножа в спину, Лью. Подумай как следует! Стоит ли игра свеч? Стоит ли рисковать жизнью даже ради десяти таких, как она.
— Не дави на меня, — запротестовал Уэлдон. — Предоставь это тому, кто вскрыл могилу генерала. Черт подери! Да это, должно быть, случилось сегодня!
— Разумеется! А это значит — сегодня вечером.
Уэлдон тихо выругался.
— Я возвращаюсь.
— В склеп?
— Да.
— Я тебе еще нужен?
— Нет. Кстати, как у тебя с деньгами? Подкинуть?
— Твои деньги мне ни к чему. Их все равно недостаточно. Пока, Лью!
— Сколько ты еще проторчишь здесь?
— Пока ты не пришлешь мне весточку.
— Возможно, этого никогда не случится.
— Что ж, — сказал неунывающий доктор, — приходится рисковать. Ну, еще раз пока!
Глава 20«Я СКАЖУ ВСЕ!»
Легкой походкой Уилбур спустился с холма, а Уэлдон, вместо того чтобы сразу же вернуться в склеп, как объявил, тихо проскользнул за приятелем, прячась в тени деревьев. У него была причина отослать доктора. Возникло смутное подозрение, которое ему хотелось проверить.
Стояла дивная ночь. Ни ветерка! Луна еще не взошла, на небе мерцали звезды. В воздухе разливался аромат хвои. Следуя за другом, юноша между тем ничего не упускал из виду. Не настолько уж он был занят мыслями, чтобы не обращать внимания на окружающую природу.
Уилбур, будучи себе на уме, оставил лошадь внизу, слева от дома, в густой рощице. Вплоть до этого места Уэлдон бесшумно следовал за ним и видел, как он отвязал лошадь, сел на нее.
Вокруг все было тихо. Уэлдон, пригнувшись, затаился в тени кустарника и наблюдал за отъезжающим доктором. Ловко сидя в седле, он исчез среди деревьев. Мягкий стук копыт быстро заглох. Тут кто-то выскользнул из кустов как раз напротив Уэлдона и стал подниматься по склону к дому.
Радость вспыхнула в его сердце. Впервые юноша почувствовал, что ухватил конец ниточки из того запутанного клубка тайн и загадок, которыми была пронизана атмосфера этого места. Приблизившись, человек стал виднее. Женщина! — ахнул про себя Уэлдон.
Прыгнув как пантера, он схватил ее сзади за локти.
Это походило на сражение с дикой кошкой. Дважды она едва не вырвалась. Дважды он ужесточал свою хватку. Наконец женщина перестала сопротивляться.
— Вы сломаете мне руки, — сказала спокойно и затихла, хватая ртом воздух.
Волосы ее рассыпались по плечам, луч какой-то звезды блеснул на них. Уэлдон не ослабил хватки, но выждал некоторое время, обдумывая ситуацию:
— Кто вы?
Она не ответила.
У него была привычка моряка — носить с собой нож и веревку. Без этих предметов не обходится ни один мореплаватель. Прежде всего он связал ей кисти рук, изящные, округлые и сильные. Стиснув обе ее ладони одной рукой, серьезно предупредил:
— Если попытаетесь освободиться, переломаю вам все косточки. Я не шучу, дорогая.
Что бы женщина ни думала об этой угрозе, она стояла не двигаясь, пока он накручивал веревку вокруг запястий, связывал их сложным узлом. Потом ее отпустил.
— Повернитесь лицом ко мне!
Она повернулась к нему.
— Так кто же вы такая? — И, не дожидаясь ответа, направил луч света прямо ей в лицо.
Это была Франческа Лагарди!
Даже железные нервы Уэлдона дрогнули — он ужаснулся.
— Кто еще здесь вместе с вами? — спросил сурово.
— Никого.
— Отослали их?
Она не ответила.
— Прежде чем мы войдем в дом, хочу спросить: что привело вас сюда?
И снова она промолчала.
— Конечно, это неплохой метод — молчать, когда тебя спрашивают, — заметил Уэлдон. — Вообще-то это правильная тактика. Но я ведь не какой-нибудь там увалень полицейский. Еще когда впервые увидел вас, сразу понял — вы та еще девица! Потом мне кое-что о вас рассказали, и все, что я услышал, бьет в одну точку. Но до этой минуты я и не подозревал, какая дикая кошка скрывается за вашей внешностью. Верно, Франческа? Есть в вас хоть что-нибудь хорошее? — Он усмехнулся, подумав, что она могла бы и ответить на этот вопрос. Затем сказал серьезно: — В общем, так, Франческа. Хотите что-нибудь выиграть — рассказывайте. Я не такой уж твердокаменный, когда дело касается хорошенькой девушки. Если на то пошло, я всегда интересовался хорошенькими девушками. И не просто интересовался, а очень сильно интересовался. А вы достаточно хороши, моя дорогая, чтобы мое сердце неровно забилось. Хотелось бы помягче с вами обойтись. Вовсе не горю желанием, чтобы вас бросили в тюрьму, а потом затянули на вашей нежной шейке веревку. — Уэлдон помолчал, давая ей время собраться с мыслями, потом продолжил более резким тоном: — Понимаете, моя прелесть, если вы мне все не расскажете, все до конца, я проделаю то, о чем уже говорил, — упрячу вас в тюрьму и лично буду вас сторожить, чтобы вы не сбежали. Будьте уверены, уж позабочусь, чтобы вас судили. Так что выбирайте: либо вы, либо ваши дружки!
Он подождал, но Франческа Лагарди по-прежнему молчала.
Уэлдон почувствовал, как в нем закипает ярость. Он подступил к ней вплотную, вдохнув аромат ее духов, смешавшийся с запахом хвои. Схватив фонарь, направил на нее сильный сноп света.
Франческа стояла так близко, что их тела почти соприкасались, но он не заметил ни искорки страха в ее черных блестящих глазах. В них светилась деятельная мысль. Ее изобретательный молодой мозг бился и изворачивался в поисках выхода так же, как минуту назад в схватке билось и изворачивалось ее тело.
Парень решил больше с ней не миндальничать.
— Взгляни-ка на меня, красотка! Разве я похож на человека, у которого слова расходятся с делом? Как ты думаешь, я способен пойти до конца? Могу быть жестоким? Смогла бы смягчить мое сердце прекрасная Елена, виновница Троянской войны? Взгляни на меня, моя прелесть, и скажи, что ты об этом думаешь.
Ее взгляд был долгим и пристальным. Она хладнокровно изучила его лицо, затем закрыла глаза. Уэлдону этого было достаточно. Коротко и хрипло рассмеявшись, он выключил фонарь:
— Ты права, Франческа! Ты играешь в мужские игры, поэтому я поступлю с тобой как с мужчиной, если только ты не начнешь говорить.
Он услышал, как она вздохнула, и понял, что ее сопротивление слабеет.
— О чем я должна говорить? — произнесла тихо.
— Сейчас я тебе покажу. Пошли.
Двумя пальцами Уэлдон взял ее за локоть. Со связанными руками она не могла ни убежать от него, ни ему сопротивляться, но он чувствовал, что все-таки безопаснее не отпускать ее от себя ни на шаг.
Пройдя перед домом, через рощицу, они поднялись по склону холма к склепу. Уэлдон опасался, что девушка начнет вырываться, но она покорно шла рядом.
Он подвел ее к решетчатой калитке и сказал сурово:
— Франческа, все зависит от того, насколько ты будешь со мной откровенна. Говори без обиняков! Кто помог тебе открыть склеп, срезать скобы, которые поддерживали верхнюю крышку саркофага, и выкрасть труп?
Вплоть до этого момента девушка держалась как скала. Но сейчас быстро вздохнула и слегка пошатнулась. Уэлдон поддержал ее, глядя на нее в упор при свете звезд, так как был уверен, что Франческа просто притворяется. Но было что-то искреннее в том, как она, задыхаясь, ловила ртом воздух, и это его убедило. Его пленница действительно была потрясена!
— Ладно! — буркнул он. — Ты сильная молодая женщина, Франческа. Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что ты просто умная воровка, изворотливая контрабандистка, отважная гонщица и очень талантливая, прямо-таки первосортная обольстительница. Но когда обнаружил, что убийство и все такое тоже в твоем списке, немного приуныл. Но теперь начинаю думать, что совесть у тебя еще сохранилась. Правда, красавица? А если это правда, то расскажи мне о вскрытии могилы и похищении трупа.
— Я расскажу вам все, — с трудом выговорила она. — Обещаю, ничего не утаю. Но дайте мне немного…