| Князья | Число конных |
|---|---|
| Юрий Семенович Слуцкий | 433 |
| Константин Иванович Острожский | 426 |
| Михаил Иванович Мстиславский | 32 |
| Сангушки-Ковельские-Коширские (5 чел.) | 170 |
| в том числе: | |
| Андрей Михайлович Коширский | 46 |
| Андрей Александрович Сангушко | 42 |
| Василий Михайлович Ковельский | 38 |
| Матфей Микитинич | 79 |
| Полубенские (трое) | 51 |
| в том числе: | |
| Василий Андреевич Полубенский | 43 |
| Вишневецкие (4 чел.) | 84 |
| в том числе: | |
| Иван Михайлович Вишневецкий | 52 |
| Семен Ямонтович | 24 |
| Тимофей Филиппович Крошинский | 17 |
| Андрей Семенович Збаражский | 14 |
| Жеславские (трое и сыновья) | 74 |
| в том числе: | |
| Федор Иванович Жеславский | 31 |
| Чарторыйские | 55 |
| в том числе: | |
| Федор Михайлович Чарторыйский | 33 |
| Василий Иванович Соломерицкий | 15 |
| Соколинские (7 имен + «братаничи») | 49 |
| Вас. Семенович Жилинский | 11 |
| Вас. Юр. Толочинский | 18 |
| Лукомские (7 чел.) | 60 |
| Горские (4 чел.) | 35 |
| Четвертинские (трое) | 22 |
| Корецкие (двое) | 20 |
| Озерецкие (двое) | 12 |
| Любецкие (трое) | 15 |
| Козеки (двое) | 10 |
| Сенские (1 +дети) | 8 |
| Жена Якова Свирского | 11 |
| Жена Глеба Пронского | 25 |
| Андрей Тимофеевич Капуста | 14 |
| Тимофей Иванович Пузына | 10 |
| Жена Ивана Курцовича | 8 |
| Иван Львович Борятинский | 7 |
| Петр Михайлович Головня | 16 |
| Михаил Иванович Осовицкий | 7 |
| Кн. Порецкий | 5 |
| Ян Вяземский | 4 |
| Дмитрий Ром. Виденецкий | 3 |
| Илья Дольский | 2 |
| Василий Кропотка | 2 |
| Василий Иванович Велецкий | 1 |
| Глинские (четверо названы поименно + «князья Глинские») | 9 |
| Глинские «князья Глинские») | |
| Дубровицкие (четверо) | 38 |
| Масальские (двое) | 5 |
| Сокольские (трое) | 9 |
| Буремские (двое) | 4 |
| Галичинские (трое) | 4 |
| Роговицкие (трое) | 4 |
| «Князи Жижемскии» | 8 |
| «Князи Багриновскии» | 5 |
| «Князи Вороницкие» | 1 |
При анализе приведенной таблицы нужно учесть, что Перепись 1528 г. охватила не все регионы Великого княжества[524]. Тем не менее эти данные достаточно репрезентативны. Если сравнить число выставляемых князьями «коней» с соответствующими показателями верхушки нетитулованной знати — панов, можно увидеть, что по размерам земельных владений паны значительно превосходили князей. Лишь двое князей могли соперничать с крупнейшими литовскими магнатами — кн. Юрий Слуцкий и кн. Константин Острожский, выставлявшие 433 и 426 «коней» соответственно. Учитывая, что одному конному соответствовало 8 служб, а в одной службе считают от двух до четырех крестьянских дворов, каждый из них имел по 7–10 тыс. семей подданных![525] Остальные князья выставляли менее 100 всадников, большинство же являлись средними и мелкими землевладельцами, которые могли снарядить от одного до 50 ратников. Между тем из числа панов — членов господарской рады 13 человек выставили более чем по 100 всадников каждый, в том числе шестеро — свыше 200; среди них выделяется крупнейший магнат — канцлер Литвы Олбрахт Гаштольд, снаряжавший 466 конных[526]. По подсчетам разных исследователей, князья в Литовском государстве имели в 4–6 раз земель меньше, чем паны[527]. Особенно измельчали к концу первой трети XVI в., как явствует из приведенной таблицы, такие княжеские роды, как Сенские, Глинские, Мосальские, Сокольские, Буремские, Жижемские, Багриновские, Роговицкие, Галичинские, Вороницкие — которые вдвоем-втроем, а то и всем семейством не могли выставить и десятка конных ратников.
Такое имущественное положение многих князей обуславливало их зависимость от господаря или магнатов. Какой политической самостоятельностью мог обладать князь, владевший одной деревней и выставлявший одного-двух всадников? А таких только по Переписи 1528 г. свыше двух десятков имен. Княжеский титул очень часто уже не свидетельствовал о реальных княжеских правах его владельца.
Как складывалась карьера мелких княжат, видно на примере клана Глинских. Сигизмунд I вспоминал в 1508 г., что предки кн. Михаила Львовича Глинского некогда «у слуг наших служили»[528]. Действительно, согласно родословию Глинских, кн. Лев Глинский служил князю Ивану Юрьевичу Мстиславскому и находился в родстве с мстиславскими боярами; представители рода Глинских служили также панам Гаштольдам и Радзивиллам, наконец, в 1490-х гг. они появились при виленском дворе[529]. Большую часть княжат мы встречаем на рубеже XV–XVI вв. среди великокняжеских дворян. Источники по составу двора великих князей литовских XV–XVI вв. остаются малоизученными. Между тем они содержат богатейшую информацию о ряде категорий служилых людей, в том числе и о князьях. К числу таких источников принадлежит «Попис дворян всих короля его милости у великом князстве», составленный предположительно перед походом в Молдавию в 1509 г.[530] В этом реестре против имени каждого дворянина указано, сколько конных ратников он ведет в поход и где находится его имение. Все упомянутые в списке князья — Иван Дуда (из рода кн. Друцких-Горских), Семен Одинцевич, Тимофей и Василий Лепузыничи, Богуш Мосальский, Григорий Лукомский, Вацлав Глинский — относились к служилой мелкоте: они выставляли по 4–6 «коней», а Вацлав Глинский помещен в перечень дворян, «которые именей не мають»[531]. «Попис» 1509 г., вероятно, неполон: в других документах рубежа XV–XVI вв. встречаются имена дворян-князей, отсутствующие в нем, в том числе: Тимофей Иванович Капуста, Иван и Тимофей Филипповичи Крошинские, Василий Андреевич Полубенский, Иван Козловский, Василий Львович Глинский[532]. В актах 1490-х гг. господарскими дворянами именуются также князья Петр Михайлович Мосальский, Андрей и Иван Ивановичи Трубецкие[533].
Подобно остальному служилому люду, княжата регулярно, несколько раз в год, получали из казны жалованье (деньгами, сукном, хлебом и т. п.), о чем составлялись специальные ведомости и квитанции. Записанные в книги Литовской метрики, эти источники сохранили десятки имен князей, получавших в рассматриваемый период великокняжеское жалованье: Жеславские, Полубенские, Горские, Глинские, Четвертинские, Мосальские, Крошинские, Корецкие, Соколинские, Пузыничи, Одинцевичи, Лукомские и многие другие[534]. Что касается регулярности выдач жалованья, то, к примеру, при Казимире кн. Андрей Полубенский получал его в марте и июле 1486 г., в марте и августе 1488 г. и т. д.[535] Интересно, однако, что ни в ведомостях раздачи жалованья, ни в «Полисе» дворян 1509 г. князья не выделены в особую рубрику, их имена перемежаются с именами нетитулованных лиц без какого-либо порядка; зато бояре из разных городов помещены, как правило, в отдельные статьи под заголовками «смольняне», «витебляне», «случане» и т. п., в особую рубрику всегда также выделены татары[536].
Это наблюдение можно распространить на все документы, вышедшие из великокняжеской канцелярии. Правда, в Переписи войска 1528 г. есть рубрика «То реестр почтов княжецких», но в ней перечислены далеко не все князья: многие из них названы в других пяти разделах перечня (реестре Волынской земли и т. д.), причем члены одного и того же рода (например, князья Лукомские, Соколинские и др.) оказались в ряде случаев в разных рубриках[537]