М. К.) «давати по старине»; быть «мирным» или «немирным» с кем-либо по воле великого князя и без воли последнего ни с кем «не докончивати» и никому не помогать; служить наследнику нынешнего великого князя. Со своей стороны великий князь должен служилого князя «во чьсти и в жалованьи и в докончаньи держати», «боронити» его «от всякого», в его вотчину не вступаться, а «по животе» князя такую же докончальную грамоту дать его детям; давать суд и управу во всех делах, а также служить арбитром в спорах между самими Новосильскими князьями[167]. Докончания предусматривали также переход вотчины служилого князя к его детям по наследству и — в случае несоблюдения великим князем (или его наследником) обязательств по отношению к участнику докончания или его детям — расторжение договора («з нас целованье долов, а нам воля»)[168]. Итак, служилый князь выступает здесь как вассал великого князя, но вассал, сохраняющий большую долю самостоятельности, ограниченной только в сфере внешней политики, в своей же вотчине он — полный хозяин. Обязательства носят взаимный характер, и в случае их несоблюдения сюзереном князь, добровольно заключивший договор, может его расторгнуть.
Основы отношений Новосильских князей с виленским двором, судя по рассмотренным докончаниям, на протяжении 40–80-х гг. XV в. не менялись, однако в среде самих этих князей происходили в это время заметные изменения. Присмотримся к именам и титулам договаривающихся князей. В соответствии с тогдашней договорной практикой соглашения заключались на срок жизни их участников, поэтому естественно, что со сменой господаря на виленском престоле обновлялись и докончания: существовало «Витовтово докончанье», затем есть упоминание о присяге, принесенной Одоевскими Свидригайле в начале 1430-х гг.[169]; неудивительно и то, что в феврале 1442 г., на второй год после вступления на великокняжеский престол Казимира, с последним заключил договор кн. Федор Львович Новосильский и Одоевский. Однако при жизни Казимира известно еще два его докончания с Новосильскими князьями — 1459 г. и 1483 г. Интервал между этими докончаниями составляет, соответственно, 17 лет и 24 года — это примерно продолжительность смены одного поколения. Можно предположить, что каждое подросшее поколение Новосильских князей возобновляло договор с господарем. Нужно, однако, учесть еще одно важное обстоятельство — существование в роде Новосильских князей нескольких линий.
С. Кучиньский с полным основанием писал, что уже после смерти Романа Семеновича Новосильского (т. е. с первых лет XV в.) говорить о едином Новосильском княжестве не приходится — оно распадается на несколько уделов (Одоевский, Воротынский, Белевский), хотя князья сохранили за собой общее родовое прозвание Новосильских[170]. Старший в роде титуловался «Новосильским и Одоевским». В 1442 г. старшинство, видимо, принадлежало кн. Федору Львовичу, и в этом качестве он заключил договор с Казимиром, именуя «Новосильскую землю и Одоевскую» своей «отчиной», права на которую принадлежат ему и его детям (другие Новосильские князья в докончании даже не упомянуты!)[171]. Но тем самым он узурпировал права законных наследников Одоева, своих двоюродных братьев — сыновей Юрия Романовича Одоевского (см. схему 2); когда Юрьевичи подросли, они, по вероятному предположению С. Кучиньского, вернули себе отцовское достояние вместе с титулом, и поэтому в документах 1448 и 1455 гг. Федор именуется по своему уделу (он перешел и к его сыновьям) кн. Воротынским[172].
В 1440-х гг. лишь по косвенным признакам можно судить о шедшей в среде Новосильских князей борьбе за старшинство в роде, за контроль над родовыми вотчинами. К концу же века эта борьба принимает открытые формы, становится предметом обсуждения на русско-литовских переговорах. Так, весной 1492 г. по поводу конфликта между Одоевскими князьями, служившими разным сторонам, говорилось: «которому (из Одоевских. — М. К.) пригоже будет быти на болшом княженье, тот бы ведал болшое княженье, а которому на уделе, тот бы удел свой ведал»[173].
Следующее докончание Новосильских князей с Казимиром датировано 21 апреля 1459 г.[174] На этот раз его участниками стали кн. Иван Юрьевич Новосильский и Одоевский «з своими братаничы» Федором и Василием Михайловичами (Белевскими). Титул кн. Ивана показывает, что именно он тогда считался старшим в роде (держал «большое княжение»). Интересно, что никто из княжеской «братии», помимо перечисленных князей, в грамоте не упоминается — речь идет только об этих троих князьях и их детях; ни слова не сказано о предыдущем докончании — кн. Федора Львовича, 1442 г. Создается впечатление, будто Иван Юрьевич с братаничами совершенно независимо от других Новосильских князей «бьет челом в службу» Казимиру в 1459 г., и это вполне возможно, если учесть, что князья Белевские еще недавно находились в Московском государстве (см. ниже). Получается, таким образом, что разные линии рода Новосильских (Львовичи — Воротынские и Юрьевичи — Одоевские) заключали договоры с великим князем отдельно друг от друга. Для проверки этого предположения обратимся к третьему докончанию — от 10 апреля 1483 г.[175]
Докончание 1483 г. было заключено Казимиром с сыновьями упомянутого выше Федора Львовича, Дмитрием и Семеном Федоровичами, и с их братаничем кн. Иваном Михайловичем, который назван «Новосильским, и Одоевским, и Воротынским»[176]. Титул указывает на то, что старшинство в роду перешло к тому времени к Воротынским князьям. Они и заключили это докончание, в котором, между прочим, есть прямая ссылка на договор кн. Федора 1442 г. — князья били челом, «абыхмо их пожаловали, приняли в службу, как и отца их, по докончанию… великого князя Витовта»[177]. Стало быть, докончание 1483 г. рассматривалось как подтверждение и возобновление (новым поколением Воротынских) договора 1442 г. Итак, представители двух ведущих линий Новосильских князей — Воротынские и Одоевские, — оспаривая друг у друга старшинство в роду, заключали договоры с виленским двором (практически идентичные по содержанию) независимо друг от друга, причем каждая из соперничавших княжеских династий принимала во внимание только «свои» предыдущие докончания. Это соперничество между далеко разошедшимися линиями Новосильских князей переросло к концу века, как мы увидим, в открытую вражду, сопровождавшуюся наездами, грабежами и захватами.
Великие князья литовские, стараясь удержать при себе Новосильских князей, использовали различные средства, в том числе родственные узы: так, Витовт выдал за кн. Федора Львовича Марию Корибутовну, внучку Ольгерда[178]. Таким путем Воротынские оказались в родстве с правящей династией. Другим средством были щедрые земельные пожалования (прежде всего — в соседнем Смоленском повете). Позднее литовский посол говорил в Москве в 1494 г. о волостях, «которые король (Казимир. — М. К.)… давал князю Феодору Воротынскому, да и осподарь наш (Александр. — М. К.) давал сыну его князю Семену, чинячи их собе слугами…»[179]. Действительно, в феврале 1448 г. кн. Ф. Л. Воротынскому было пожаловано несколько смоленских волостей (Городечна, Сколуговичи, Ковылна, Демяна и др.), а в марте 1455 г. Казимир, «узревши его верную службу», подтвердил их ему и его детям «у вотчину»[180]. Сын кн. Федора, Семен Воротынский, помимо унаследованных от отца волостей, получил еще от короля волость Мощин[181]. В том же Смоленском повете находились села, пожалованные князьям Одоевским — Ивану Юрьевичу и его детям Михаилу и Федору (Местилово, Кцинь, Хвостовичи, Чернятичи и др.)[182]. Однако сами Одоевский и Воротынский уделы не считались великокняжескими пожалованиями, этими землями литовский господарь не мог распоряжаться — нет ни одного упоминания о каких-либо великокняжеских пожалованиях кому-либо в районе Одоева, Новосили или Воротынска. В отличие от своей «братии» — других черниговских княжат, Воротынские и Одоевские не превратились в обычных вотчинников и сохранили к концу столетия княжеские права. Эти права проявились не только в рассмотренных выше докончаниях с литовскими господарями. Как и подобает князьям, Воротынские и Одоевские имели собственных бояр и слуг, которых жаловали за службу селами. При этом в раздачу шли вотчины, полученные князьями от господаря. Так, боярин кн. С. Ф. Воротынского Семенка держал сельцо в Мощинской волости Смоленского повета[183]; в Деменской волости Федор и Семен (отец и сын) Воротынские пожаловали село своему слуге Ивану Широкому, выдав последнему на это село жалованную грамоту[184]. Князья Одоевские раздавали села смоленским боярам, скрепляя пожалования «листами» (грамотами)[185]; в одной из позднейших подтвердительных грамот упомянуто, что смоленский боярин Боран Яковлевич «выслужыл сельца и з людми в Болваничох и в Велику на князи Михаиле и на брате его, на князи Федоре Ивановичы Одоевских»[186]. При Казимире бояре кн. Воротынских получали пожалования и от господаря: позднее Семен Воротынский, слагая с себя крестное целованье литовскому господарю, упрекал великого князя Александра в том, в частности, что тот посланного к нему княжеского боярина «не жаловал, не чтил, как отець твой (Казимир. —