Время потихоньку шло. Я каждый день с радостью принимал очередной букет и, более того, постоянно ждал этого, а медсестра Чжоу, принося букеты, тоже улыбалась многозначительной улыбкой и рассказывала мне, о чем они сегодня говорили со странным юношей или что он подарил ей в знак благодарности за искреннюю заботу обо мне. Практически ежедневно незнакомец передавал мне засахаренные фрукты, или же какой-то продукт появлялся на второй день после того, как врачи мне его разрешали. Обо всем этом юноша узнавал от медсестры.
Прошло несколько месяцев. Я успокоился. В первый день, как врачи разрешили мне закурить, я сначала умылся, позавтракал, а потом уселся в кресло и стал размышлять, а какие же сигареты попросить, и вспомнил об «Эре» и сразу же о «духе». Я с грустью смотрел в окно, на улице моросил мелкий дождь. В этот момент вошла улыбающаяся медсестра, неся букет цветов и две пачки «Эры», и я тут же понял, что их снова передал странный юноша.
Девушка поставила цветы в вазу на круглый столик передо мной и туда же положила сигареты, а потом достала из кармашка письмо:
– Это он мне велел тайком передать вам.
Я молча сунул письмо за пазуху.
– Это письмо даже мне нельзя прочесть? – спросила медсестра, увидев, что я прячу письмо. Она словно ждала, что я тут же разорву конверт.
– Не знаю, – ответил я, – прочту, тогда и поговорим.
Девушка ушла, но только я собирался открыть конверт, как пришел еще один посетитель, в итоге визиты затянулись до ночи, и я весь день провел с тяжелым сердцем.
В письме было написано: «Человек, услышав, что ты заболел, я поняла, что это я навлекла на тебя беду. Ради твоего благополучия я отложила поездку в дальние края. Сейчас ты уже идешь на поправку, поэтому позволь мне покинуть тебя. Дарю тебе две пачки «Эры», мы с тобой оба любим эти сигареты, с них началось наше знакомство, ими и закончится. Вот еще что, хотя я и уезжаю, но я распорядилась, чтобы из цветочной лавки тебе по-прежнему присылали каждый день свежие цветы. Кроме того, оставляю тебе чек на тысячу юаней, поскольку знаю, что домашние много денег потратили на твое лечение и это их огорчает. Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу, мне для тебя ничего не жалко. И запомни: из больницы можно уйти, только когда врачи отпустят. До свидания. Желаю тебе быть хорошим человеком. Дух».
Я прочел письмо и разрыдался, уж не знаю, от любви или от признательности, грустил до глубокой ночи, потом выпил две таблетки снотворного и заснул, а проснулся уже днем. Медсестра стояла возле столика. Увидев, что я открыл глаза, она спросила:
– Что он написал вам? Сегодня цветы от него принес другой человек.
– Раз другой человек, тогда откуда вы знаете, что от него?
– Цветы такие же, а с ними записка мне. – Она ткнула пальцем в цветы на столике.
– И что в записке?
– Он написал, что чрезвычайно благодарен за заботу о вас, а теперь должен уехать, но из цветочной лавки и дальше будут присылать цветы, и попросил, чтобы я вам это передала.
– А… – Я кивнул.
– Так что же в письме?
– То же самое.
– Он оставил вам свой адрес? – допрашивала меня медсестра.
– Он никогда не сообщает другим о своем местоположении.
– Тогда что же он за человек? – Девушка присела рядом.
– Очень загадочный!
У меня вновь потекли слезы, чтобы скрыть их, я отвернулся к стене, но когда взял в себя в руки, то увидел, что медсестра все так же неподвижно сидит на стуле. Меня очень тронула забота девушки, но я не обратил внимания на то, что творилось у нее в душе.
Дни шли своим чередом. Медсестра постоянно спрашивала, не было ли вестей от загадочного юноши, сначала я просто отвечал «нет», но потом сказал:
– Больше никаких вестей не будет.
В эти дни я много думал, мало говорил, а энергичная и улыбчивая медсестра тоже погрустнела и замолчала. Мне тогда показалось, что это причуды ее характера и ей передалось мое настроение…
Наконец настал день выписки. В услугах медсестры, разумеется, я больше не нуждался. Она на прощание попросила мой адрес, сказав, что обязательно придет навестить меня. Поскольку у меня не было постоянной квартиры, то я назвал адрес родственников, у которых собирался пожить первое время.
После выписки я первым делом отправился к дому «духа». В тот момент я засомневался, а не были ли эти три или четыре года жизни сном, однако все вокруг выглядело как прежде: голубое небо, зеленые поля, улочка, вымощенная булыжником, серый дом… Я испугался, что сейчас постучу в дверь и со мной что-то опять приключится, но, к счастью, дверь открыла та же служанка, что в прошлый раз передавала письмо. Она была очень вежлива, но сообщила только, что госпожа не вернулась.
Через месяц я снова отправился к девушке, но она по-прежнему не вернулась. На мой вопрос, когда же господа все-таки вернется, служанка сказала, что точно не знает, как минимум месяца через два.
Но и через два месяца она не приехала. Я захотел увидеться с пожилым господином, с которым встречался до этого, однако служанка ответила, что старик болен и не принимает гостей.
– Написали ли вы письмо молодой госпоже?
– Нет, поскольку у нас нет адреса, – честно сказала она. – Мы ей никогда не пишем.
– Неужто и она не пишет? – удрученно спросил я.
– Пишет. – Служанка тоже погрустнела. – Вроде говорят, что она только к осени вернется.
Но наступила осень, а она так и не вернулась…
В последний раз я зашел к ней зимой четыре года назад. Снег падал мелкими хлопьями. Я даже не узнал ее двери, поскольку ее покрыли пурпурным лаком. Отворил мне крестьянин средних лет, что еще больше меня поразило. Он тоже удивился моему приходу и понял, в чем дело, только когда я спросил о пожилой чете и девушке.
– Старики умерли, девушка их похоронила, а потом продала дом со всей обстановкой, забрала четыре чемодана книг да и ушла…
– Так, значит…
– Фамилия нового хозяина Ван, а я ему прислуживаю.
– Могу ли я попросить доложить господину Вану, что я хотел бы с ним повидаться? Передайте ему, что я родственник прежних хозяев.
Слуга ушел, и вскоре появился господин Ван, пожилой человек, и подтвердил рассказанное слугой. Когда мы присели, я сказал:
– Господин Ван, у меня нет никакого дурного умысла, хочу только узнать про ту барышню, поскольку я ее родственник. Когда дом продавался, вы виделись с ней лично?
– Да, сначала мне о ней рассказали, а потом она сама со мной встретилась.
– А как она была одета?
– Странно, но она всегда была в черном…
– И курила сигареты марки «Эра»?
– Да, она курила, вот только не знаю, какую марку. Господин, а зачем вам все эти подробности?
– Не стану скрывать, мне тут каждый уголок знаком, вот я и интересуюсь. Вон в том флигеле, выходящем на восток и запад, восемь окон, ведь так? А на окнах трехслойные шторы? Слева кабинет, справа смежная комната, да? Мебель вся из красного дерева, перед кабинетом диван, а у дверей в маленькую смежную комнату пианино, так?
– Это комната барышни, а откуда вы?..
– Мы близкие родственники, я с детства жил у них на попечении, много лет назад уехал, но когда бывал в Шанхае, то частенько заходил, мебель сам расставлял, а сейчас вернулся, узнал, что дядюшка с тетушкой умерли, вот и захотел узнать о том, где сестрица. Господин Ван, вы знаете, куда она отправилась?
– Вот чего не знаю, того не знаю, но вы…
– Господин Ван, а что вы сделали с комнатами?
– Пока что они пустуют, мой сын сейчас работает в другом городе, но, наверное, в следующем году вернется да женится, можно будет обустроить там комнату для новобрачных.
– То есть старую мебель вы не трогали?
– Нет, решил повременить до будущего года.
– Господин Ван, у меня к вам одна необычная просьба. Честно говоря, с этими комнатами у меня связаны особые воспоминания. Когда дядюшка был жив, то хотел отдать флигель мне, поэтому хочу попросить вашего согласия сдать мне его на год. Позвольте мне пожить там до осени следующего года, как только вам понадобятся те комнаты, я сразу съеду.
– Но…
– Сами посудите, все равно комнаты пустуют, а я поживу один, сильно вас не стесню, если вы мне не верите, то могу предоставить поручительство.
– Вы будете жить один?
– Да. У меня нет никакого умысла, все дело в том, что с комнатами связаны особые воспоминания, а так как флигель принадлежит вам, просто хочу пожить там. Это как увидеться со старым другом…
В итоге он согласился и сдал мне флигель за тридцать юаней в месяц, и я тут же переехал. Старую мебель я не стал трогать. В первый же вечер после ужина я уселся на диван, на котором часто сиживал раньше, включил тусклую желтую лампу, закурил подаренную девушкой «Эру» и погрузился в воспоминания. Внезапно ветер шевельнул занавески, и тихий шелест напомнил мне о моем одиночестве. Вокруг царила пустота, печально светила луна, по спине пополз холодок, и я немного испугался. И в этот момент вселенскую тишину вдруг нарушила чья-то тяжелая медленная поступь. Я с удивлением поднялся с места, но это был уже не страх, а ожидание. Мое сердце затрепетало, пока я вслушивался в звук шагов на лестнице.
Но ко мне поднялась служанка господина Вана и сообщила:
– К вам какая-то девушка.
– В черном?
– Да.
– Так зови ее скорей!
Служанка пошла вниз, а сердце забилось в груди – от радости, от волнения, от какой-то сладкой боли и страстных надежд, я не мог спокойно сидеть и даже спокойно стоять, я не находил себе места и не знал, куда себя деть.
В конце концов на лестнице снова раздались шаги. Я затаил дыхание в ожидании, и вот появилась девушка в черном, но…
Это была Чжоу, медсестра! Хотя она и навещала меня у родственников, но с чего вдруг пришла сюда?
– Откуда вы узнали, что я здесь? – спросил я.
– Ваши родные сказали.
– Тогда почему вы явились в столь поздний час?
– Мне нужно было с вами увидеться. – На ее лице застыло бесстрастное суровое выражение.