– Поставь багаж возле шкафа.
Его голос, прозвучавший так близко, заставил Люсу вздрогнуть. Она обернулась и увидела, что сопровождавший их человек вышел, но дверь осталась приоткрытой. Лююань оперся на подоконник, положив руку на оконный переплет. Загородив ей просвет, он стоял напротив и улыбался. Люсу опустила голову. Лююань усмехнулся:
– Знаешь, это твоя изюминка – опускать голову.
– Что? Как это понимать?
– Ну, некоторые мастера поговорить, другие – пошутить, третьи умеют вести хозяйство, а твой талант – опускать голову.
– У меня вообще нет талантов, – ответила Люсу, – я совершенно бесполезный человек.
– Бесполезная женщина – это страшная сила.
Люсу, улыбаясь, отвела его руку:
– Закончим на этом, пойду схожу к своим соседям.
– К соседям? Это ко мне или к тетушке Сюй?
– Так мы соседи? – вздрогнув, спросила Люсу.
Лююань поспешно отступил назад:
– У меня беспорядок, так что ко мне сейчас лучше не заходить.
Он постучался в комнату 131. Тетушка Сюй открыла дверь, приглашая их зайти:
– Попейте у нас чаю, у нас есть комната для гостей.
Она тут же нажала на кнопку, распорядившись принести чай. Из спальни вышел господин Сюй:
– Я позвонил старине Чжу, он во что бы то ни стало хочет в честь нашего приезда устроить банкет и приглашает всех в ресторан «Гонконг». Прямо сегодня. – Он повернулся к Лююаню: – Разумеется, ты тоже приглашен.
– Ты прямо-таки в ударе, – отозвалась тетушка Сюй. – Может, после нескольких дней морской болезни лучше было бы отказаться? А впрочем, сегодня так сегодня!
– В ресторане «Гонконг» самый старый паркетный пол из тех, что я видел. Здание ресторана, освещение, внутренне убранство, оркестр – там все в английском стиле. Лет сорок – пятьдесят назад это было самое модное заведение. Сейчас ажиотаж уже прошел. На самом деле там нечего делать, разве что поглазеть на чудаковатого вида официантов. Эти парни, как северяне, даже в жару носят обтягивающие брюки, – прокомментировал Лююань.
– Почему? – спросила Люсу.
– Для китайского колорита!
Господин Сюй усмехнулся:
– Раз уж мы приехали сюда, нам стоит сходить в «Гонконг», ну а ты уж не обессудь, что приглашаем тебя за компанию!
– Не уверен, что смогу прийти, так что вы на меня не рассчитывайте.
Увидев, что Лююань не горит желанием присоединиться, и зная, что господин Сюй отнюдь не завзятый танцор, Люсу обрадовалась: похоже, ее действительно хотели с кем-то познакомить. Но в душе она все еще сомневалась.
Однако на вечернем банкете в их честь в ресторане «Гонконг» была компания из пожилых пар и нескольких юношей лет двадцати. Люсу как раз танцевала, когда на площадке неожиданно появился Фань Лююань и перехватил молодую женщину прямо из рук ее партнера. В красноватом свете ламп она не могла разглядеть его лица, но ей показалось, что он необычно молчалив. Она с улыбкой спросила:
– Почему ты молчишь?
– Все, что я мог сказать при всех, я уже сказал.
– Ты такой скрытный, – прыснула со смеху Люсу, – чего же нельзя сказать при всех?
– Есть кое-какие глупости, о которых лучше помалкивать не только перед другими, но даже перед собой, потому как, произнесенные, они теряют свою суть. К примеру, я могу сказать, что люблю тебя и буду любить всю свою жизнь.
Люсу, отвернувшись, тихонько фыркнула:
– Что за бред!
– Молчу – тебе не нравится, говорю – еще хуже! – парировал Лююань.
Люсу усмехнулась:
– Скажи, почему ты не хотел, чтобы я поехала танцевать?
– Мужчинам, как правило, нравится или портить хороших женщин, или же, наоборот, наставлять сбившихся на путь истинный. Я вообще-то не любитель утруждать себя подобными занятиями. Лично я в хороших женщинах больше всего ценю честность.
Люсу искоса взглянула на него:
– Так ты думаешь, что ты особенный, а по мне – такой же эгоист, как и все.
– В чем же мой эгоизм?
«Твой идеал – высоконравственная и в то же время весьма соблазнительная особа, – пронеслось в голове Люсу, – добропорядочная для окружающих и соблазнительная для тебя самого. Если бы я соответствовала твоему идеалу хорошей женщины, ты бы меня никогда не заметил». Вслух же она сказала:
– Тебе нужно, чтобы я была добропорядочной на людях и распутной наедине с тобой.
– Ты не поняла, – помолчав, произнес Лююань.
Люсу предприняла другую попытку:
– Тогда ты хочешь, чтобы я была распутной на людях и только с тобой вела себя пристойно.
– Что ты переворачиваешь все с ног на голову? Совсем сбила с толку! – На мгновение он задумался, потом сказал: – Ты не права.
– Ах вот что ты понял!
– Какой бы ты ни была – добропорядочной или распутной, я не хочу, чтобы ты менялась. Это большая редкость – встретить настоящую китаянку, такую, как ты.
Люсу тихонько вздохнула:
– Я всего-навсего старомодна.
– Истинные китаянки – самые прекрасные женщины в мире, и они никогда не будут старомодны
– Ну, ты весь такой современный…
– Ты, наверное, просто хочешь сказать, что я похож на иностранца. Меня действительно не назовешь истинным китайцем, даже несмотря на то что за последние несколько лет я постепенно китаизировался. Но, знаешь, китаизированные иностранцы в своем консерватизме переплюнут любого старого сюцая[74].
– Ты старомоден, как и я. Кстати, ты говорил, что и этот ресторан самый старомодный…
Они хором рассмеялись. Музыка стихла, и Лююань, поддерживая Люсу, проводил ее к столику. Здесь он заявил:
– Барышне Бай немного нездоровится, я провожу ее.
Люсу слегка растерялась, гадая, как ей поступить. Ей не хотелось обвинять его на людях, а поскольку их отношения только-только завязывались и сцен никто из них еще не устраивал, то ей ничего не оставалось, как разрешить ему помочь накинуть ей пальто и, извинившись, удалиться.
Навстречу им прямо на выходе попалась компания европейских джентльменов, среди которых, словно луна среди звезд, выделялась одна дама. Первое, что заметила Люсу, были ее блестящие черные волосы заплетенные в две косы и уложенные в высокую прическу. Это была та индианка, и хотя сейчас она была в западном платье, от нее по-прежнему исходила сильная восточная аура. Под прозрачной темной накидкой мерцала ткань длинного облегающего платья ярко-оранжевого цвета, из-под рукавов виднелись лишь блестящие ногти. Глубокий V-образный вырез доходил практически до линии талии, эта последняя парижская новинка называлась «просвет в небесах». Смуглое лицо женщины лоснилось, словно у позолоченной фигурки бодисатвы Гуаньинь, в огромных темных глазах прыгали чертики. У нее был классический прямой нос, разве чуть острее и тоньше обычного. Небольшого размера розовые губки выглядели словно припухшие. Лююань остановился, отвесив легкий поклон. Люсу уставилась на женщину, а та на Люсу, казалось, что ее высокомерный взгляд преодолевал расстояние в сотни верст. Лююань представил женщин друг другу:
– Мисс Бай. Принцесса Сахеини.
Люсу невольно почувствовала уважение. Сахеини протянула обе руки и самыми кончиками пальцев дотронулась до руки Люсу, обращаясь при этом к ее спутнику:
– Мисс Бай тоже приехала из Шанхая?
Молодой человек утвердительно кивнул.
– Но она совсем не похожа на жительницу Шанхая.
– На кого же она похожа?
Сахеини приложила указательный палец к щеке, подумала, выставила все десять пальцев, точно подбирая подходящее слово, но, так и не отыскав его, пожала плечами, засмеялась и пошла дальше. Лююань, поддерживая Люсу, направился к выходу. Хотя Люсу не очень хорошо понимала английскую речь, по выражению лица она могла кое о чем догадаться, поэтому сказала:
– Я на самом деле провинциалка.
– Я ведь говорил тебе, что ты истинная китаянка, а это вовсе не то же самое, что имеет в виду Сахеини, говоря о жительницах Шанхая.
Они сели в машину и Лююань продолжил:
– Не обращай внимания на ее амбиции. Она просто пускает пыль в глаза, распуская слух, что является дочерью принца Кришны Карамбы, но поскольку ее мать впала в немилость и покончила собой, саму ее отправили в ссылку, и теперь она скитается, не имея возможности вернуться домой. Из всего этого достоверно лишь последнее утверждение, а все остальное проверить не представляется возможным.
– Она была в Шанхае?
– В Шанхае ее тоже прекрасно знают. Позже она перебралась в Гонконг вместе с каким-то англичанином. Ты заметила позади нее пожилого человека? В настоящее время именно он является ее спутником.
– Все вы, мужчины, одинаковы, – усмехнулась Люсу, – общаясь с нею, заискиваешь, а за глаза ни в грош не ставишь. Что же говорить обо мне, представительнице обнищавшего рода, статус которой еще ниже. Представляю, как ты отзываешься обо мне за моей спиной!
– Никто даже не осмелится произнести ее имя рядом с твоим, – засмеялся Лююань.
– Разве только из-за того, что имя у нее слишком длинное, которое так запросто не произнесешь, – скривив губки, сказала Люсу.
– Тебе не о чем беспокоиться. Я обещаю относиться к тебе именно так, как ты того заслуживаешь.
Люсу смягчилась и, отвернувшись к окну, тихо произнесла:
– Правда?
В его словах, похоже, не было издевки, женщина заметила, что, когда они оставались наедине, он проявлял утонченные манеры, как подобает настоящему джентльмену. Неизвестно почему, но вдвоем с Люсу он выглядел человеком серьезным, в то время как в компании вел себя развязно. Пока что она не могла понять, было ли это особенностью его характера или же он поступал так намеренно.
Они добрались до бухты Рипалс-Бэй, Лююань помог ей выйти из такси и, указывая на темную аллею вдоль подъездной дорожки, сказал:
– Видишь то дерево? Это особый южный сорт. Англичане называют его «лесным пожаром».
– Оно красное?
– Красное!
В темноте Люсу не могла разглядеть красного оттенка, тем не менее осознала всю его насыщенную яркость. Целые созвездия мелких красных цветочков приютились на ветвях огромного дерева, алым пламенем поджигал ведущую вверх дорожку росший на скалах каштан, отчего в небо цвета индиго также вырывались красные блики. Она подняла голову. Лююань сказал: