К костру умершего доставляли либо на санях, либо в лодке (ладье). Видимо, современный гроб символизирует именно ладью. Костер выкладывали в виде прямоугольника, из берёзовых и дубовых дров – берёза и дуб, по славянским верованиям, являлись священными деревьями. Также в костёр клали ветки и солому.
По периметру выкладывали изгородь из снопов сена. Вероятно, это символизировало границу между миром живых – Явью и миром мёртвых – Навью. Её также поджигали. Есть два варианта объяснения горящей ограды.
• Так славяне закрывали пламенем тело сгоравшего в костре от взглядов.
• Горящая ограда бы ещё и оградой в сакральном смысле, которая разграничивала мир мёртвых и мир живых и была аналогом легендарной горящей реки в ином мире.
В костёр часто клали также трупы диких и домашних животных и птиц – они должны были сопровождать человека на тот свет. В погребальный костёр часто добавляли крылья птиц, чтобы помочь душе взлететь на небо.
Похоронный обряд был сопряжён с представлением того, что тело умирает, но душа все же какое-то время жаждет воды, еды, тепла. Поэтому в обрядности присутствуют свечи, питье, пища. Предполагалось также, что умершему в загробном мире могут понадобиться некоторые вещи, украшения, бытовые принадлежности. Поэтому все нужное укладывалось вместе с покойным в костёр.
Наличие костей лошади и собаки в погребении не свидетельствует прямо о знатности (или богатстве) погребённого: в большинстве индоевропейских традиций эти животные могли не столько отмечать социальный статус, сколько выполнять культовую функцию – служить проводником умершего на тот свет.
Поджигал костёр волхв, после этого пелись ритуальные песнопения. Старались, чтобы огонь доставал до неба – тогда душа могла быстро попасть в нужное место.
Поднявшийся к самому небу огонь означал, что душа человека поднялась в Сварту и оставила на земле только свои останки.
Несгоревшие кости и часть пепла принято было развеивать над полями. Видимо, это имело отношение к культу урожая. Черепа, которые, как правило, не сгорали, складывали возле так называемого Кумира Рода – родового идола.
Хоронили иногда не только умершего, но и его скот, домашних животных, воинов с оружием, мужей с их вдовами, как бы кошмарно это сейчас не звучало. Всех их клали в просмолённую ладью и на закате солнца сжигали.
Когда хоронили знатного человека, вместе с ним убивали и нескольких его слуг, причём только единоверцев-славян, а не иноземцев, а также одну из его жён – ту, которая добровольно соглашалась сопровождать мужа в загробный мир. В принципе, если умирал муж, любая его жена добровольно могла тоже взойти на костёр. Перед этим она наряжалась в свои лучшие одежды и вела себя как на весёлом празднике, радуясь будущему счастливому существованию в загробном мире. Она пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире. Во время погребальной церемонии её подносили к воротам, за которыми на дровах и хворосте лежало тело её мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит скорее вести её к ним.
Поминание
Похороны завершались поминальной трапезой – тризной. Если хоронили воина, то устраивали в память о нем ристалище, во время которого друзья умершего разыгрывали бои, в которых он принимал участие.
Интересно, что вместо скорби по покойнику язычники радовались и веселились: пели, танцевали, играли на музыкальных инструментах. Печаль по ушедшим у славян была не так горька – похоронный обряд завершался общим пиршеством, где вспоминали ушедшего добрым словом, но не плакали и не причитали. Они верили, что душа покойного тоже будет радоваться и «с лёгким сердцем» отправится на небо.
«Домовина»
Прах закапывали. До сих пор осталась на похоронах традиция сыпать первые горсти в могилу руками. Дело в том, что, когда закапывали в землю прах, его было мало, и собственно руками его и закапывали.
Естественно, останки после костра просто так не оставляли, если пепел разлетелся по ветру, то остальные части просто разбрасывали по лесам.
Академик Б.А. Рыбаков писал, что у славянских народов одним из самых архаичных обрядов является погребения праха в урне. Урна могла устанавливаться на столпе. Столп ставился на перекрёстки дорог. Получалось, что прах предка оберегает поселение. Столп мог иметь вид домовины – небольшого домика, который мог стоять на столбах или на башне.
Вариацией этого обряда является традиция заворачивания праха в бересту, известная у славян с X века. С X века распространённым видом урн становится ступа – дубовая колода. С тех пор до наших дней дошли выражения: «дуба дать» или «дать дуба раньше срока», то есть умереть.
Вплоть до принятия христианства наиболее распространённой формой погребения было курганное. Хороня умерших, славяне клали с мужчиной не только оружие, но и конскую упряжь, убитых коней и собак; с женщиной клали серпы, сосуды (вероятно, с пищей и питьём), зерно, убитую скотину и домашнюю птицу. Тела умерших возлагали на краду (костёр), веря, что с пламенем их души попадают сразу в небесный мир; погребальный костёр при похоронах знатных воинов был столь велик, что пламя его было видно в радиусе 40 км.
В других случаях после того, как огонь прогорал (либо с утра), люди собирали кости и пепел в глиняный горшок (горшок для еды или в специальную урну). Очистив кости от золы, пепла, а может быть, даже и помыв, помещали в глиняный сосуд (горшок, миску) и ставили в погребальную камеру. Сюда же приносили сосуды с пищей и питьём. Затем наступал момент насыпки кургана. Насыпали не только члены семьи умершего, а, вероятно, «всем миром». Землю ссыпали внутрь столбовой оградки, которая как бы обрамляла курганную насыпь. Погребальная камера с прахом умершего не присыпалась вся, край её оставлялся свободным от земли, а открытый вход закрывался большим камнем или толстой деревянной плахой.
Курган – это было своеобразное погребальное сооружение из дерева и земли. Во время насыпки сооружения горшки или их части преднамеренно разбивались и разбрасывались по насыпи. Возведя часть будущего кургана, приносили хворост, поджигали, отдавая дань огню. Вокруг кургана образовывался неширокий ровик, из которого брали землю. По окончании работы в ровике зажигали костры в память о покойнике.
Уже те физические усилия, которые затрачивало древнерусское общество на сооружение курганов – памятников предкам, свидетельствуют о важности тех проблем, которые были связаны со смертью сородича (особенно вождя, воеводы или князя). Само по себе сооружение надгробного памятника во всяком обществе было залогом связи поколений и, стало быть, единства этого общества – общности предков и потомков.
Горшок с прахом ставили в специальной «избушке на столбе» – импровизированном маленьком домике на высокой палке. Такие избушки с останками ставились на пути из селения к закату солнца прямо вдоль пути. В некоторых районах обычай ставить домики прямо на могилах сохранялся до XX века. Иногда столбы с урнами ставились и на самом месте сожжения. Сами столбы считались границей между живым и мёртвым миром. Возле этих столбов оставлялась посуда, которая использовалась во время похоронного обряда.
Рядом с этими столбами или прямо на столбах обитали сами души. Чтобы им было удобно и уютно, у домиков с прахом имелась крыша. Даже когда людей стали хоронить в земле, на кладбищах всё равно ставили столбы с крышами, затем они сменились христианскими крестами с крышами наверху, что можно и сейчас видеть на старинных кладбищах и могилах, которым не одна сотня лет.
Домовины на столбах выглядели примерно так: деревянный срубный домик размерами 1,5 на 2 метра. У него была двухскатная крыша с маленьким оконцем. Четвёртой стены в домине, по-видимому, не было и делалось это для того, что приходящие на поминки/поминовения, могли ставить внутрь приношения. Кладбище считалось не только местом захоронения ушедших людей, но и святилищем. Здесь регулярно проводили обряды, ритуалы и праздники, которые, так или иначе, относились к культу предков.
Урну с прахом ставили не только на столб, но, как говорят находки археологов, в выложенное кольцо из камней. По некоторым предположениям, кольцо из камней – это жертва Перуну, которого люди молили принять душу усопшего в лучший мир. Такие образования из камней, сложенных в круг, где в центре покоиться сосуд с прахом, находят во многих курганах и захоронениях древних славян бывших ещё язычниками.
В редких случаях покойных погребали в ладьях. При этом тело умершего клали в лодку, поджигали её и пускали плыть по реке. Правда, так поступали только с представителями княжеских родов. Бесспорно, ладья символизировала «отплытие» в загробную жизнь.
Тризна
Согласно русским языческим обычаям, обряд похорон завершался стравой – пиром-поминками и тризной – воинскими состязаниями. И то и другое символизировало победу жизни, противопоставляло торжество мира живых над миром умерших.
Погребальные обряды («тризна»), совершались уже после захоронения. Однако «поминки» совершались (да и сейчас совершаются) в несколько этапов:
✓ сразу после захоронения (поминовения усопшего включали в себя пляски, игры, состязания, песни, пир и военные соревнования. Готовилась ритуальная пища – «страва». Всё это делалось в честь покойного. Важно было таким образом «отслужить» тризну рядом с тем местом, где похоронили человека, в честь которого все совершалось. Несколько позднее уже такой обряд стали называть «поминками»);
✓ на 3-й день – третины (первые три дня после смерти читали напутствие умершему. Слова эти мог читать лишь Жрец, тот кто находится между жизнью и смертью всю жизнь. Обычному человеку эти слова слышать не дозволяли);
✓ на 9-й день – девятины (на девятый день – в неделе в те времена девять дней было – была первая поминальная трапеза);
✓ 40-й день – сороковины (на 40 день – вторая трапеза. Сорок дней длился славянский месяц – сороковник);