– Слава богу! – с облегчением выдохнул Арсений и взял у Ильи пульверизатор. – Извини, что сомневался.
– Ты все правильно сделал. – Илья тоже немного расслабился. – Молодец.
Он коснулся руки Марины и хотел сказать, чтобы Арсений поплескал и на директрису, но осекся. Он попытался нащупать пульс, но ничего не вышло. Рука была ледяная, как у мраморной статуи.
Илья перевел взгляд на Арсения, чувствуя, как холодеет в желудке.
– Кажется, пульса нет. Она… – Он умолк, не желая произносить этого вслух.
– Умерла? – тихо спросил Дима.
И в этот момент нога Марины дернулась.
«Я ошибся! Она жива!»
Но обманывать себя было глупо.
– Отойди от нее, быстро! – выкрикнул Арсений, и Илья послушался. Кривясь от боли, он встал, держась за стену. Нина подошла к нему – не то хотела помочь, не то искала защиты.
По телу Марины словно прошел электрический разряд. Тонкие бледные пальцы сжались и снова разжались. Руки, извиваясь, пьяно зашарили в воздухе.
Язык Ильи прилип к гортани.
«Я вижу это? Я действительно это вижу?»
В следующую секунду покойница открыла глаза и села.
В ее взоре не было ничего от прежней Марины – ни мыслей, ни чувств, ни боли. «Глаза – зеркало души», – пришло ему на ум. Если это правда, то эти глаза отражали пустоту. И в то же время пустота была бездонна – в ее глубину хотелось нырнуть, погрузиться, уйти с головой…
– Илья, – скрежещущим, низким голосом сказала она, глядя прямо на него. – Ты помог мне, теперь моя очередь.
Нина жалобно подвывала, как побитая собачонка, и это почему-то бесило.
– Все не так плохо, как мы думали. – Теперь Марина улыбалась тягучей, ядовито-сладкой улыбкой. В розовых деснах блеснул белый рельеф зубов. – Наоборот, все очень хорошо. Мы ошибались: вечность – это прекрасно! Нет страха, нет боли. Подойди, и я покажу тебе. Я тебя поцелую, милый.
Она облизнула губы, и Илья с ужасом почувствовал, что трепещет от желания и хочет этого – чтобы ее лицо оказалось близко-близко, рыжие волосы окутали его мягким облаком, а губы, теперь такие полные и желанные, коснулись его шеи.
Марина довольно заурчала, поднимаясь с пола и не сводя глаз с Ильи. Ее челюсть выдвинулась вперед, зубы обнажились, но это больше не пугало. Нет, Илья не боялся – он предвкушал то, что должно было случиться. Как сквозь сон он услышал вдалеке высокий, холодный, злобный детский смех.
Внезапно Марина отшатнулась, закрывая лицо руками. Из ее глотки летели хриплые гортанные звуки. Она шипела, пятилась, когда Арсений и Дима обливали ее соленой водой, и визжала от боли.
«Я смотрел ей в глаза! Еще секунда, и я позволил бы упырю вцепиться мне в глотку!»
Эта мысль придала решимости. Илья поднял нож и бросился вперед.
– Отойдите! – выкрикнул он, и Арсений с Димой послушно отпрянули.
Нож вонзился в плоть вампира – рыхлую, студенистую, не похожую на упругое тело человека. Серебряное лезвие вошло в область сердца – и тварь, которая при жизни была директором Бадальской Бани, захрипела, вскинув руки, лицо исказилось от ненависти. Глаза закатились, тело выгнулось, словно пронзенное током, а потом опало. Содрогаясь и корчась, Марина повалилась на пол.
Нина, Илья, Арсений и Дима, отступив от нее, смотрели, как богомерзкая жизнь, едва зародившись в теле Марины, покидает ее. Конвульсии еще продолжались, когда Арсений подошел и вылил на Марину остатки соленой воды.
Тело вампира в последний раз дернулось и застыло. Все закончилось очень быстро – быть может, потому, что Марина едва успела обратиться и еще не обрела подлинной силы.
Никто не мог произнести ни слова, все были слишком потрясены.
«Ее душа, – отстраненно подумал Илья, – спасена теперь? Или проклята?»
И в этот момент откуда-то сверху раздался отчаянный женский крик.
Глава седьмая
– Я была уверена, что дети в безопасности, уверена… – Нина твердила это, как заезженная пластинка. – С девочками оставила Васю, с мальчиками – Катю, а дети постарше могли и сами… Я должна была помочь внизу! Все двери в спальни были открыты, чтобы они постоянно оставались на глазах друг у друга!
Когда Илья и остальные прибежали наверх, там царил настоящий хаос. В коридор высыпали дети – многие плакали, старшие пытались успокоить младших, но и сами тряслись от слез и страха.
Двери в спальню мальчиков и старших детей были открыты, как Нина и говорила. А вот та, что вела в спальню девочек, оказалась заперта. Катя дергала ее изо всех сил, но открыть не могла.
– Что стряслось? – на ходу крикнул Илья. Он бежал, припадая на ногу, уже практически привыкнув к боли.
– Она захлопнулась! Сама по себе, – повернув к нему заплаканное лицо, ответила Катя. – Я зову Васю, а она молчит!
– Там кто-то плакал, – прохныкал один из детей.
– Туда пролезли вампиры! – выкрикнул второй.
Вот тут-то Нина и начала, ломая руки, повторять свою мантру.
– Тише! – резче, чем собирался, приказал Илья. – Уведите всех от двери!
Нина с Катей без лишних слов стали загонять детей в комнаты.
«Девчонка дергала ее на себя, а надо толкать», – мысленно отметил Илья.
– Давай я! – Арсений встал рядом с Ильей. – Двери тут картонные, можно выбить ногой, я сумею. А ты ранен.
Илья не стал спорить и посторонился. Арсений встал боком и ударил пяткой в место под ручкой. Дверь немного прогнулась, он ударил еще раз в то же место. С третьего удара дверь распахнулась, и Илья с Арсением вбежали в комнату.
Внутри ярко горел свет, были включены все лампочки. Окно – нараспашку, легкая тюлевая занавеска колыхалась на ветру. Василина стояла возле окна, прижимая к груди темноволосую девочку лет шести.
– Я не успела, – пролепетала Вася. – Простите, я не…
Она уткнулась девочке в плечо и застонала.
Нина, оттолкнув мужчин, вбежала в комнату и осторожно взяла ребенка на руки.
– Все хорошо? Лиля, с тобой все в порядке?
Девочка продолжала молча таращиться на всех круглыми совиными глазами.
– Кажется, это шок, – сказал Илья.
Он подошел к окну и выглянул наружу: аллея, освещенная светом фонарей, была пустынна. Илья закрыл окно и задернул шторы.
– Здесь были еще две девочки, – сказал Дима.
– Я не успела! – снова крикнула Василина, пряча лицо в ладонях. – Они… они их забрали!
Арсений и Илья мрачно переглянулись. Что ж, яснее ясного: пока они внизу разбирались с Мариной, вампиры добрались до детей.
– Пойдемте отсюда, – скомандовал Илья.
Теперь они все собрались в самой большой из спален. Детей рассадили по кроватям, Лилю, которая по-прежнему ничего не говорила, уложили, укутав одеялом.
– Никаких повреждений, – констатировала Нина, сидевшая рядом с девочкой. – Она просто очень напугана.
Вася стояла, прижавшись к стене. Никогда прежде Илье не приходилось видеть ни на чьем лице такого отчаяния. Катя обнимала подругу за плечи, гладила по голове, желая успокоить, но, судя по всему, получалось у нее не очень хорошо.
Как бы то ни было, нужно узнать, что случилось. Илья собрался задать вопрос, думая, как бы помягче его сформулировать, но спрашивать не пришлось – Вася заговорила сама.
– Это была «воронка». Все шло хорошо, мы с девочками сидели, я им книжку читала, чтобы отвлечь. – Она всхлипнула. – Потом мы услышали ваши крики там, в холле, стало так страшно…
– Хотели пойти, но Нина Алексеевна сказала, чтобы мы не вздумали спускаться, даже если что-то услышим, – вставила Катя.
– Правильно сделали, что не пошли, – пробормотала Нина, должно быть, вспомнив недавнюю сцену.
– Мы сидели, и тут… Так внезапно все навалилось. – Вася сжала руку подруги. – Я ослепла, оглохла, ничего не видела!
– А дверь захлопнулась! – добавила Катя. – Только что была открыта, а потом раз – и все.
– Сама собой? – уточнил Дима.
– Я ее не закрывала, – проговорила Вася. – По крайней мере, не помню этого.
– Хорошо, а дальше? – Илья догадывался, что услышит, и оказался прав.
– Когда все закончилось, я вынырнула из «воронки» и увидела, что Лиля стоит на подоконнике. Я бросилась к ней, схватила. А потом вы сломали дверь. Простите меня, я… Пока меня тут не было, они как-то выманили детей, – упавшим голосом закончила Вася.
– Перестань! Ты ничего не могла сделать! – горячо воскликнула Катя. – Ты же не можешь себя контролировать в такие моменты!
– Откуда тебе было знать, что это произойдет? Никто и не думает тебя винить! – поддержал ее Арсений, но Вася, казалось, не слышала:
– Я всех подвела. Почему со мной это происходит?!
В ее словах звучала слишком хорошо знакомая Илье горечь, мука. Он знал, что это такое – изводиться от вины без возможности получить прощение и простить себя самого.
– Они правы, – сказал он, глядя Васе в глаза. – Не кори себя. Скажи, что ты видела в «воронке»? Это может быть важно.
Вася поглядела на него, словно впервые видела. Как будто до той минуты не отдавала себе полного отчета в том, что происходит, а сейчас вдруг осознала.
– Я была на той площадке, «Камена длан». – Вася прикусила губу. – Доктор Дарко упал, верно?
«И впрямь ясновидящая, – подумал Илья. – Как после такого не верить в экстрасенсов? Она не могла этого знать!»
– Так и было, – вместо него ответил Арсений.
– А Марина? – спросила Вася. – Что с ней?
– Ты не видела? Она тоже погибла. – Илья внимательно наблюдал за Васей.
По ее лицу пробежала тень, она судорожно вздохнула:
– Нет, меня там не было… В смысле, в «воронке». Я не видела ее смерти. – Девушка опустила голову. – Знаю только, что Вриколакоса в могиле не оказалось, только бесполезные кости. Вриколакос восстал в ином теле.
«Так я и знал», – почти невозмутимо подумал Илья.
Правду говорят: ко всему человек привыкает.
– Раньше я не понимала, но теперь знаю: Сомов вроде меня, – продолжала Вася. – У него тоже бывало что-то типа «воронок». То есть не совсем так, по-другому. Он слышал голоса, кажется, постоянно, с детства, хотя пытался это скрывать. Был как сверхчувствительная антенна. Вриколакос позвал из могилы, и он отозвался. Не знаю, как долго он сопротивлялся и сопротивлялся ли вообще. Но в итоге помог вампиру вернуться: Вриколакос пробрался в него, как вор в чужой дом, и теперь обитает внутри.