— Если от его руки пало пятьдесят свирепых воинов, какой вам прок в поединке от старого и усталого рыцаря, сэр?
— Умоляю, сэр Гавейн, мне не до шуток. Это дикарь, он может напасть в любую минуту. Я вижу это по его глазам. Говорю вам, он здесь, чтобы причинить зло всем нам.
— Скажите же, какое зло в том, что я мирно еду по вашей стране с одним-единственным мечом в поклаже, чтобы защищаться от диких зверей и разбойников. Если можете сказать, в чём моё преступление, говорите, потому что мне хотелось бы знать, в чём меня обвиняют, прежде чем наносить удар.
— Какое зло вы несёте, мне неведомо, сэр, но мне достаточно знать о желании лорда Бреннуса от вас избавиться.
— Значит, вины моей вы назвать не можете, но всё равно стремитесь меня убить.
— Сэр Гавейн, умоляю, помогите! Как бы свиреп он ни был, если нас будет двое и мы поведём бой со всем тщанием, есть надежда его победить.
— Сэр, позвольте напомнить, что я — рыцарь Артура, а не приспешник вашего лорда Бреннуса. Я не поднимаю оружие на незнакомцев из-за слухов или из-за того, что у них в жилах течёт иноземная кровь. И мне кажется, что и у вас нет достаточно веской причины выступать против него.
— Вы вынуждаете меня говорить, сэр, хотя сведения это секретные, которые человек моего скромного ранга не имеет права знать, хоть сам лорд Бреннус и заставил меня их выслушать. Этот человек пришёл в наши земли с поручением убить дракониху Квериг. Вот зачем он сюда пришёл!
— Убить Квериг? — Сэр Гавейн был по-настоящему потрясён. Он резко отошёл от дерева и уставился на Вистана, словно видел его впервые. — Сэр, это правда?
— У меня нет желания лгать рыцарю Артура, поэтому отвечу как есть. Вдобавок к заданию, о котором я уже рассказывал, мой король поручил мне убить дракониху, которая рыщет по этим землям. Но кто стал бы возражать против этого? Свирепый дракон представляет опасность для всех без разбора. Скажите мне, солдат, почему мой долг делает меня вашим врагом?
— Убить Квериг? Вы правда замышляете убить Квериг?! — Сэр Гавейн перешёл на крик. — Но, сэр, это дело доверено мне! Разве вы не знаете? Это дело доверил мне сам Артур!
— Сэр Гавейн, давайте поспорим об этом как-нибудь в другой раз. Позвольте мне заняться этим солдатом, который мнит меня и моих друзей врагами, когда мы просто хотим уйти с миром.
— Сэр Гавейн, если вы не придёте мне на помощь, боюсь, настал мой смертный час! Умоляю вас, сэр, вспомните, какое расположение питал лорд Бреннус к Артуру и его памяти, и поднимите оружие против этого сакса!
— Мастер Вистан, убить Квериг — это мой долг! У нас с Горацием есть хорошо продуманный план, как выманить её из логова, и помощь нам не требуется!
— Бросьте меч, сэр, — сказал Вистан солдату, — и я ещё смогу вас пощадить. Если нет, падёте на землю сами.
Поколебавшись, солдат ответил:
— Вижу, что я сглупил, понадеявшись одолеть вас в одиночку, сэр. Может, я и поплачусь за своё тщеславие. Но бросать меч, как трус, я не стану.
— По какому праву, — вскричал сэр Гавейн, — ваш король отдаёт вам приказ явиться сюда из чужих земель и узурпировать долг, предназначенный рыцарю Артура?
— Простите, сэр Гавейн, но вы уже столько лет убиваете Квериг, что за это время малые дети успели вырасти во взрослых мужчин. К чему гневаться на меня, если я могу сослужить этой стране службу и избавить её от злой кары?
— К чему гневаться, сэр? Вы и понятия не имеете, о чём говорите! Думаете, убить Квериг — такое простое дело? Она настолько же хитра, насколько свирепа! Своим безрассудством вы только разозлите её, и целая страна пострадает от её ярости, а ведь уже столько лет мы о ней почти ничего не слышим. С ней нужно обращаться с великой осторожностью, или горе невинным по всей стране! Почему, думаете, мы с Горацием выжидали так долго? Один неверный шаг, и последствия будут непоправимы!
— Тогда помогите же мне, сэр Гавейн! — вскричал солдат, уже не пытаясь скрыть страх. — Давайте вместе положим конец этой угрозе!
Сэр Гавейн озадаченно взглянул на солдата, словно на миг позабыл, кто это такой. Потом заговорил снова, и голос его звучал спокойнее:
— Я не стану помогать вам, сэр. Вашему хозяину я не друг, потому что опасаюсь его тёмных замыслов. И ещё опасаюсь того вреда, который вы намереваетесь причинить присутствующим здесь, на которых не должно возлагать вину, в какую бы интригу мы с вами ни впутались.
— Сэр Гавейн, я повис между жизнью и смертью, словно муха в паутине. Взываю к вам в последний раз и, пусть я и не до конца понимаю суть дела, умоляю вас подумать: зачем он пришёл в наши земли, если не для того, чтобы причинить нам вред?!
— Он внятно объясняет, с каким поручением явился сюда, и, хотя его неосмотрительные замыслы приводят меня в ярость, вряд ли этой причины достаточно, чтобы вместе с вами поднять на него оружие.
— Сражайся, солдат, — сказал Вистан почти примирительно. — Сражайся, и покончим с этим.
— Мастер Вистан, будет ли в том вред, — внезапно сказала Беатриса, — если позволить этому солдату убрать меч и отправиться восвояси? На мосту он говорил со мной по-доброму, вероятно, он не плохой человек.
— Сделай я, как вы просите, госпожа Беатриса, он принесёт вести о нас туда, откуда приехал, и вскорости наверняка вернётся с тридцатью солдатами или того больше. Тогда нам не придётся ждать пощады. Заметьте, он хочет погубить мальчика.
— Возможно, он согласится дать клятву не предавать нас.
— Госпожа, ваша доброта меня трогает, — вмешался седоволосый солдат, не спуская глаз с Вистана. — И я не такой мерзавец, чтобы бесчестно ею воспользоваться. Сакс говорит правду. Отпустите меня, и я сделаю так, как он сказал, потому что долг не позволит мне поступить иначе. Но я благодарен вам за добрые слова, и, если пришёл мой смертный час, с ними мне будет покойнее покидать этот мир.
— И ещё, сэр, — добавила Беатриса, — я не забыла вашу давешнюю просьбу про отца с матерью. Знаю, вы сказали это в шутку, и вряд ли нам доведётся их повстречать. Но если всё-таки доведётся, они узнают, как вам хотелось с ними свидеться.
— Госпожа, ещё раз примите мою благодарность. Но сейчас мне не время размягчать себе сердце подобными мыслями. Какую бы славу ни снискал мой противник, в поединке фортуна ещё может мне улыбнуться, и тогда вы можете пожалеть о том, что пожелали мне добра.
— Весьма возможно, — вздохнула Беатриса. — Тогда, мастер Вистан, вы должны постараться ради нас изо всех сил. Я отвернусь, потому что не нахожу ничего приятного в смертоубийстве. И прошу, велите юному мастеру Эдвину сделать так же, потому что, бьюсь об заклад, он только вашего приказа и послушается.
— Простите, госпожа, но я бы предпочёл, чтобы мальчик увидел всё своими глазами, как не раз приходилось и мне в его годы. Знаю, что он не дрогнет и не посрамит себя, увидев, что значит быть воином. — Вистан произнёс несколько фраз на саксонском, и Эдвин, прежде одиноко державшийся поодаль, подошёл к дереву и встал рядом с Акселем и Беатрисой. Казалось, что его зоркие глаза вообще не моргают.
Аксель слушал дыхание седоволосого солдата, которое становилось всё отчётливее, потому что теперь тот с каждым вдохом испускал глухой рык. Бросившись вперёд, он занёс меч высоко над головой, отчего его атака выглядела наивной и даже самоубийственной, но стоило ему поравняться с Вистаном, как он резко изменил направление и сделал ложный выпад влево, опустив меч на уровень бедра. С резким приступом жалости Аксель понял, что седоволосый солдат, зная, что выстоять в долгой схватке шансов у него мало, всё поставил на этот отчаянный маневр. Но Вистан его предвидел, а может, ему просто хватило чутья. Сакс ловко отступил в сторону и выхватил собственный меч, одним простым движением пронзив качнувшегося к нему противника. Солдат испустил звук, с каким ведро, упавшее в колодец, плюхается о воду, и лицом вперёд повалился наземь. Сэр Гавейн забормотал молитву, и Беатриса спросила:
— Всё кончено, Аксель?
— Кончено, принцесса.
Эдвин пристально смотрел на павшего, и выражение его лица почти не изменилось. Проследив за взглядом мальчика, Аксель увидел в траве потревоженную падением солдата змею, выползавшую из-под тела. Её чёрная кожа пестрела жёлтыми и белыми пятнами, и когда змея, быстро извиваясь по земле, выползла почти целиком, Аксель уловил мощный смрад человеческих внутренностей. Он безотчётно отступил в сторону, увлекая за собой Беатрису, на случай, если тварь вдруг нацелилась бы им на ноги. Но та продолжала ползти в их сторону, разделившись пополам, чтобы обогнуть куст чертополоха, как разделился бы ручей, обтекая камень, а потом вновь слилась в единое целое и подобралась ещё ближе.
— Пойдём отсюда, принцесса, — сказал Аксель, уводя её. — Дело сделано, и это к лучшему. Этот человек хотел нам зла, хотя я до сих пор и не понимаю, по какой причине.
— Позвольте мне просветить вас, насколько это в моих силах, мастер Аксель, — произнёс Вистан. Он чистил меч, положив его на землю, но теперь встал и направился к спутникам. — Это правда, саксы в этих краях живут в добрососедстве с вашим народом. Но дома до нас доходят слухи, что лорд Бреннус строит планы захватить здешние земли и объявить войну всем саксам, которые тут живут.
— До меня доходили те же слухи, сэр, — подтвердил сэр Гавейн. — В этом ещё одна причина, почему я не встал на сторону этого мерзавца, которому вы пустили кишки, точно выпотрошенной рыбе. Боюсь, лорд Бреннус — один из тех, кто намеревается нарушить великий мир, установленный Артуром.
— У нас дома слухов ещё больше. Поговаривают, что Бреннус принимает у себя в замке опасного гостя. Норманна, якобы владеющего искусством укрощать драконов. Мой король боится, что лорд Бреннус хочет захватить Квериг и заставить её сражаться на своей стороне. Воин из драконихи получился бы свирепый, и притязания Бреннуса не без оснований бы возросли. Вот почему меня послали уничтожить дракониху, прежде чем её свирепость обернётся против всех, кто противостоит лорду Бреннусу. Сэр Гавейн, вы, похоже, в ужасе, но я говорю как есть.