***
– Лиза, я выхожу замуж, – Никольская смотрит на свои растопыренные пальцы, зажимая телефон между ухом и плечом.
– За Громова?
– Ну а за кого еще? – девушка закатывает глаза и аккуратно садится на диван.
– Я тебя поздравляю, это нужно отметить.
– Обязательно нужно. Я устрою самый грандиозный девичник в этом пасмурном городе. Самарина, мы зажжем солнце среди ночи.
– Ох, как я люблю такой твой настрой. Кстати, матери сказала?
– Нет. Еще не говорила, но придется. Хотя я рассказала бы ей об этом годика через три после свадьбы.
Самарина хохочет и что-то поддакивает.
– И еще, Лизка, я решила, что хочу вернуться.
– Ты серьезно?
– Да. Степа меня поддержал, да я и сама хотела, только не представляла, с чего начать.
– И?
– Громов нанял мне педагога, а еще отдал гостевую комнату под зал.
– Я уже еду к тебе тренироваться.
– Приезжай. Так давно тебя не видела.
Лиза всхлипывает в трубку, а после начинает рыдать, не останавливая свой поток слов:
– Если бы не ты, эта машина. Если бы ты меня не оттолкнула. Ульяна, мне так стыдно, ты же меня спасла, забрала весь этот ужас на себя, а я ни разу тебя не навестила в больнице.
– У тебя были гастроли, Самарина. Ты обалдела? Свалить посреди тура в какую-то больничку и подставить труппу?
– Уль…
– Не забивай себе голову ерундой, поняла меня?
– Поняла.
– Вот и отлично. Жду тебя в гости.
На этих словах Улька сбрасывает вызов и вновь открывает коробочку, которую ей подарила Алёна. Это музыкальная шкатулка с балериной внутри. Она кружит так изящно, завораживающе. Ульяна смотрит на вращающуюся балерину и представляет себя. Это не просто шкатулка, это воплощение ее мечты. Вернуться, занять свою нишу, заявить о себе как можно громче…
Вечером Ульяна набирается сил и едет к родителям. Вызывает такси, договорившись со Степой, что он заберет ее домой сам.
В машине с желтыми шашечками Никольская нервничает, она не представляет, как начнет разговор, что скажет маме, а самое главное, как Олеся Георгиевна отреагирует на ее новость. Скорее всего, в присутствии Степы мама бы не стала закатывать скандалов, но вот ей одной…
Поблагодарив водителя за поездку, Улька медленно шагает в направлении родительского гнездышка, сцепив пальцы в замок, и нашептывает свою речь. У двери она застывает, не лезет в сумку за своими ключами, нет, она надавливает пальцем на кнопку звонка и ждет. Она пришла сюда в гости, чтобы пригласить родителей на свадьбу. Она больше не живет в этом доме, а потому мама не должна на нее орать. Глупое, конечно, оправдание, и вряд ли оно зайдет ее матери, но с таким настроем Никольская чувствует себя воинственнее.
Когда дверь распахивается, девушка теряет свою уверенность, сталкиваясь с мамой взглядами. Олеся Георгиевна осматривает дочь, отчетливо видя отсутствие костылей. Мысленно улыбается, на деле же ее лицо ни капельки не изменяется.
– Не ожидала, что ты приедешь, – женщина пропускает дочь в прихожую, – но я очень рада.
– И я, – Улька разувается, снимает свою укороченную шубку и проходит на кухню. Тут, как и всегда, пахнет едой, мама любит готовить, сама почти не ест, но закармливает остальных с превеликим удовольствием.
– Чай будешь?
– Да. Знаешь, – Ульяна присаживается за стол, нервно потирает мочку уха и продолжает: – Я хотела бы с тобой серьезно поговорить.
– Давай.
– Может быть, ты присядешь?
– Конечно, – женщина ставит на стол чашки, пирог и небольшой горячий чайник.
– Я решила вернуться в балет.
– Я рада, что ты не стала валять дурака и приняла единственно правильное решение.
На маминых словах Ульяна кривит лицо, понимая, что мама уже давно все за нее решила.
– И еще, еще я выхожу замуж.
– За кого? – Олеся делает глоток чая, а ее аккуратная бровь слегка ползет вверх.
– Ты сейчас шутишь? За Степу, конечно.
– Точно, как же я могла про него забыть, – женщина раздраженно выдыхает. – Мне кажется, ты торопишься.
– Нет. Мам, я не пришла просить совета, я пришла просто рассказать, поделиться радостью.
– Радостью? Для кого? Ты хочешь заковать себя в наручники, поставить крест на своей карьере!
– Поему?
– Потому что родишь ребенка, а после начнешь жить для него. Не для себя.
– Ты преувеличиваешь.
– Не думаю.
– И все же я не прошу совета. Я просто приглашаю вас с отцом на свадьбу. Двадцатого января. Чуть позже мы пришлем приглашения.
– Хорошо. Если ты этого хочешь…
– Очень хочу.
– Ульяна, – за спиной раздается радостный голос отца, он только что вернулся с работы.
– Папуля, как дела? – девушка поднимается со стула и делает к нему несколько шагов.
– Что я вижу, дочь.
– Да, я теперь хожу сама. Почти две недели.
– И даже не похвасталась.
– Закрепляла результат.
– Наша дочь собралась замуж, – мать замогильным голосом прерывает диалог отца с дочерью. – Может быть, ты ее образумишь. Ей нужно строить карьеру, пока она в состоянии это делать.
– Олесь…
– Артур, ты действительно считаешь, что сейчас самое время для свадьбы?
Мужчина поджимает губы, а его жена победоносно переводит взгляд на дочь.
– Пойду прилягу, голова разболелась.
Улька смотрит матери вслед и не чувствует обиды или же разочарования. Она привыкла. Она была к этому готова. К тому же она пришла сюда не за одобрением, она пришла сообщить такую радостную для себя новость лично. Что до реакции остальных, это сугубо их проблемы.
– Папуль, как на работе? – улыбается отцу.
– Хорошо. Не слушай маму, на самом деле она рада.
– Мне все равно, давай по чайку, пока Степка не приехал.
Как и обещал, Громов забирает ее от родителей, но отказывается зайти. Слишком устал на работе, а видеть вечно недовольное лицо будущей тещи сегодня выше его сил.
Утром он, как и все дни до, уходит слишком рано. Улька еще видит десятый сон, а Степан уже приступает к первой операции. В последнее время его загрузка равна девяноста пяти процентам, это выматывает, но такова цена за его отсутствие.
Руководитель клиники пластической хирургии, где он возобновил работу, пошел ему навстречу, позволил уйти в такой длинный отпуск без потерь в деньгах или клиентуре. Это ценно, а потому он обязан отплатить ему той же монетой.
– Степан Арсеньевич, – Лера приносит в кабинет какие-то бумаги, – нужно подписать.
– Хорошо, положи, я потом посмотрю.
– Я спросить хотела…
– Спрашивай.
– Говорят, вы женитесь, это правда?
– И кто говорит? – Степан поднимает глаза на Валерию.
– Так, болтают в клинике, – девушка тушуется под пристальным мужским взглядом, – я, наверное, пойду.
– Иди.
Как только дверь за Лерой закрывается, Громов прокручивается в своем кресле, поворачиваясь лицом к окну.
Он пока сам не до конца верит в то, что женится. Он – и добровольно в ЗАГС, год назад он бы громко рассмеялся от одного только предположения на этот счет, а сейчас, сейчас он не представляет своей жизни без Ульяны. Она стала для него чем-то большим, чем просто любимая женщина. Она – воплощение лучшего, что есть и было в его жизни. С ней он счастлив.
На обеде Громов сидит в ресторане неподалеку от клиники, раздумывая над тем, что делать с вернувшимися деньгами. Возвращать себе клинику эстетики он не хочет. По факту он никогда толком ей и не занимался, именно поэтому все и вышло из-под контроля.
Светка развернула там свою незаконную деятельность, за что они оба и поплатились. Сейчас, насколько он знает, Талашина вышла замуж за какого-то шейха и неожиданно для себя самой стала его пятой женой без каких-либо прав. Она вновь угодила в ловушку своей жадности.
– Степа, – голос Ульяны отчетливо раздается за его спиной, а через секунды девушка появляется перед ним во всей красе, целует в губы и присаживается рядом.
– Ты что тут делаешь? – мужчина улыбается, сжимая ее ладонь.
– Я тут недалеко ездила в салон с платьями. Потом зашла к тебе, а Лера сказала, что ты здесь. Во сколько сегодня приедешь?
– Постараюсь пораньше.
– Не лягу спать, пока тебя не дождусь, – Улька не заморачиваясь забирается к Степе на колени. Усаживается поверх, шире разведя ноги, и, мило улыбнувшись, проводит языком по его шее.
– Не провоцируй, иначе мы уедем прямо сейчас, – впивается пальцами в ее бедра.
– Глупенький, я этого и добиваюсь.
Эпилог
Прошло шесть лет.
Артисты выходят на поклон, и зал вновь взрывается аплодисментами. Прима сияет в центре выстроенной в линейку балетной труппы, улыбается.
Занавес медленно ползет вниз, и артисты исчезают со сцены. Маленькая девочка с задорными глазками и кудрями-пружинками хлопает в свои пухлые ладошки, сидя на руках у отца.
– Папа, мама самая красивая, – лопочет малышка, начиная ерзать.
– Самая, – Степан целует дочь в макушку, поднимаясь на ноги.
– Мы к маме?
– К маме. Ариша, не вертись.
Девочка тяжело вздыхает, поудобнее устраиваясь на отцовском плече. Эти двое направляются к машине, чтобы дожидаться Ульяну. Для Ариши и так было непросто высидеть здесь больше двух часов, поэтому сейчас ее активность начнет зашкаливать. Идя с ней сюда, Степан был готов к такому исходу событий, все, что он делает, чтобы успокоить малышку – ставит ее на пол, пуская в почти свободное плавание. Крошка идет рядом, отказывается давать руку, но не отходит от него ни на шаг.
У машины Арина крутится вокруг отца, что-то бормочет, а после прижимает к себе плюшевого кота, которого ей протягивает папа. С ним же девочка соглашается забраться в салон авто.
Громова выходит спустя двадцать минут, с огромной охапкой цветов в руках. Спешит. На ней длинное платье свободного кроя. Оно легкое, почти невесомое, цвета магнолии. Самарина шагает следом, уламывая подругу отметить закрытие сезона.
– Ульян, нельзя отбиваться от коллектива.