– Да что было? – Егор Иванович пожал плечами. – Пойдем, говорят, отсюда скорее, а то в больнице здорово нашумели, да тут еще кто выстрелы услышит.
«Да кто тут услышит, – второй говорит, – жилья близко нету. А услышит, так не придет – ночью-то».
«Все равно, – первый на своем стоит, – нужно сваливать отсюда. И машину этой суки с собой возьмем, ты за руль сядешь».
Это он, видно, третьему, а тот заартачился. Страшно ему, видишь, на чужой-то машине в город ехать. Вдруг милиция проверит? Они же шум такой сдуру подняли в больнице.
«Не боись, – первый так хохотнул, – мы эту тачку Кабану сдадим, так что ехать тебе недолго».
«Это тому менту, что ли, толстому?» – тот спрашивает.
«Ну да, он угнанными тачками занимается, его люди угоняют, в его гараже тачку на запчасти разбирают или так куда переправляют, ему же потерпевшие заявления несут, и он же те дела вроде как расследует. Ловко устроился!»
Ну, посмеялись они да и поехали. А мне не до смеха, только вздохнул без опаски, как шум мотора услышал.
– Кабан, говоришь? – оживился Василий Макарович. – Это уже кое-что… хоть какая-то зацепка…
Он открыл тумбочку и достал записную книжку, которую велел принести Василисе на всякий случай.
На страницах этой записной книжки сохранились, как в банковском сейфе, долгие годы опасной и трудной службы Василия Макаровича. На этих страницах были записаны имена и телефоны десятков или даже сотен людей, с которыми столкнула Куликова безжалостная милицейская судьба, – тех, с кем он мерз или мучился от жары в изнурительных многочасовых засадах, тех, с кем ловил знаменитых воров и бандитов, тех, с кем делил труды и опасности милицейских будней. Здесь были имена простых оперов и следователей по особо важным делам, судебно-медицинских экспертов и технических специалистов.
Василий Макарович в силу возраста не доверял новомодным устройствам и приспособлениям. Все его молодые коллеги давно уже перенесли свои архивы, рабочие записи и телефонные книги на электронные носители, но Куликов больше верил в свою потрепанную, распухшую записную книжку.
Поскольку в истории, которую поведал ему Егор Иванович, ключевую роль играла автомашина, следовало обратиться к кому-то, кто хорошо разбирается в транспортных средствах, а именно – к опытному и знающему сотруднику ГАИ, точнее ГИБДД, как сейчас называется это уважаемое ведомство.
Перелистав записную книжку, Василий Макарович нашел телефон старого знакомого, сотрудника ГИБДД горячего финского парня Матти Пустонена.
Матти был человек медлительный, но зато память у него была просто поразительная. Он запросто мог вспомнить номер машины, которую останавливал на дороге пять лет назад, и даже сказать, кто сидел на пассажирском месте.
– Привет, Матти! – проговорил Василий Макарович, услышав в трубке голос Пустонена, печальный и протяжный, как ветер в дюнах.
– Прифе-ет, Васи-илий… – отозвался Матти.
Пустонен родился в Карелии и хотя уже очень давно жил в Петербурге, до сих пор не мог избавиться от мягкого финского акцента.
– Как дела?
– Нефажно тела…
– Что так? – всполошился Куликов. – Дети болеют или жена?
– Та нет… – вздохнул Пустонен. – Тети в порядке, жена тоже в порядке… Василий спежал…
– Василий? – В первый момент Куликов растерялся, но тут же вспомнил, что дома у Матти живет огромный пушистый кот по имени Василий, в котором сам Пустонен и вся его семья души не чают.
– Сбежал? – переспросил Василий Макарович. – Что же он сбежал-то? Ему ведь у вас хорошо, вся семья его обожает, он у вас живет как у Христа за пазухой…
– Фесна! – печально отозвался Матти.
– Ах, весна…
– Ну та… вылез через форточку, уфидел кошку, перепрыгнул на терефо и спежал…
– И что же теперь?
– Живет в подвале, мы ему туда рыпу носим…
– Рыбу?
– Ну та, рыпу… он рыпу ест, а домой возвращаться не хочет… люпофь у него…
– Любовь? Ну, вы подождите, весна кончится, любовь пройдет, он вернется. Поймет, что нигде ему не будет так хорошо, как у вас. А я что звоню-то…
– Та?..
– У тебя ведь память отличная. Ты не мог бы вспомнить – лет двадцать назад в области служил по вашей гаишной линии человек по фамилии Кабанов или Кабанюк?
– Как, кофоришь? Кабанов? Кабанюк? Не-ет, таких не помню…
– Ну, может, что-то похожее? Кабаневич или Кабанский? Или Кабоновский?
– Таких тоже не припоминаю…
Василий Макарович вспомнил рассказ Чехова «Лошадиная фамилия» и стал одну за другой перечислять фамилии, хоть как-то связанные с искомым животным:
– Свиньин? Хряков? Свиноматкин? Салов? Щетинин?
И на все эти варианты Матти отвечал отрицательно.
– Ну, неужели не было ни одной похожей фамилии? – безнадежно проговорил Куликов, выдав еще одну порцию свиных фамилий.
– Ну, почему… пыл один с похожей фамилией… – протянул Пустонен. – Капа-ан…
– Капан? – переспросил Василий Иванович.
– Та не Капан, а Капа-ан! Зверь такой есть, с клыками!
– Кабан?
– Та, та, Капа-ан!
– Кабан?! – воскликнул Василий Иванович, не веря своим ушам. – Что же ты мне сразу не сказал?
– Та ты не спрашивал… ты коворил Капанов, Капаневич, Капанский, а таких не пыло…
– Ну, Матти, расскажи, что это был за Кабан и с чем его едят! В смысле, что он собой представляет, какая у него была репутация, где он сейчас служит…
– Репутация у него пыла очень плохая, – грустно поведал Матти. – С пандитами водился… я, конечно, молотой еще пыл, со мной начальство не телилось…
– Не телилось?! – удивленно переспросил Куликов. Финский акцент Пустонена иногда ставил его в тупик.
– Ну та, не телилось… понимаешь, это когта разные тела…
– Ах, не делилось!
– Ну та, не телилось. Но и то слухи доходили…
Слухи о майоре Кабане и впрямь ходили неприятные. Его время от времени видели в компании известного бандита Перфоратора, жил он явно не на милицейскую зарплату, а как-то около его дома обнаружили числившуюся в угоне иномарку. Время, конечно, было лихое, беспокойное, но в конце концов Кабану пригрозили серьезными неприятностями, и он предпочел выйти в отставку.
После этого он занялся автомобильным бизнесом – сперва перегонял машины из Германии, потом открыл станцию техобслуживания, но в криминале больше не был замечен, во всяком случае, старался не попадаться в поле зрения бывших коллег.
– И что он сейчас поделывает? – осведомился Куликов, выслушав эту историю.
– Не зна-аю, – протянул Матти. – Ты же зна-ешь, Василий, бизнес – это не мое тело…
– Дело… – машинально поправил Пустонена Василий Макарович. – Ну, спасибо тебе, Матти! И не расстраивайся – пройдет весна, вернется твой кот…
Повесив трубку, он снова принялся листать свою растрепанную записную книжку.
Если бывший майор Кабан, уйдя из милиции, занимается легальным бизнесом – значит, он мог так или иначе попасть в поле зрения ОБЭПа, то есть Отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
К сотрудникам этого отдела простые милиционеры относились слегка настороженно и недоверчиво. Оно и понятно – в ОБЭПе работали люди с финансовым или экономическим образованием, они носили приличные костюмы и даже, страшно сказать, шелковые галстуки, вместо табельного оружия имели при себе калькуляторы и даже ноутбуки. Одним словом, элита, белая кость, голубая кровь.
Но и среди этой элиты попадались люди вполне нормальные, простые и контактные, не гнушающиеся общением с рядовыми сотрудниками других подразделений.
Одному из таких людей, майору Соловьянко, и позвонил Василий Макарович.
– Здравствуй, Артем Андреич! – проговорил он, услышав в трубке знакомый голос. – Это Куликов беспокоит. Помнишь меня? Мы в девяносто восьмом вместе банду Груши брали! Ты их, так сказать, с экономической стороны прищучил, а я уже конкретно за жабры взял…
– Конечно, помню, Василий Макарович, как такое можно забыть! Горячее было дело, серьезное! А откуда у вас в этой графе лишний ноль образовался?
– Ноль? – удивленно переспросил Куликов. – Какой ноль?
– Это я не тебе, Василий Макарович, это я на объекте работаю, подозрительный баланс проверяю…
– Так я, может, не вовремя… – смутился Куликов. – Если так, я позднее перезвоню…
– Ничего, Василий Макарович, только покороче. Вот эту цифру вы мне зря подсовываете, вы за кого меня принимаете? Я что, по-вашему, среднюю школу не окончил? Так вот, к вашему сведению, окончил не только школу, но и институт! Это я не тебе, Василий Макарович, это здесь один фрукт пытается меня вокруг пальца обвести. Вообще у тебя ко мне серьезный вопрос или так звонишь?
– Вопрос, – заторопился дядя Вася. – Неужели стал бы тебя просто так от работы отвлекать? У меня по одному делу всплыл бывший сотрудник областной милиции по фамилии Кабан. Он уже лет десять как из органов уволился, занялся частным бизнесом. Так вот, нет ли у тебя о нем каких-то сведений?
– Кабан? – переспросил Соловьянко каким-то странным, приглушенным голосом. – Один момент, Василий Макарович, я тебе через пару минут перезвоню…
Куликов растерянно посмотрел на замолкший мобильник. Видимо, майор Соловьянко тоже загордился и не хочет тратить время на разговоры с бывшими коллегами…
Однако ровно через минуту майор Соловьянко сам позвонил Василию Макаровичу.
– Теперь можно спокойно говорить, – сообщил он первым делом. – Здесь меня никто не услышит, помещение надежное, защищенное от прослушивания. Василий Макарович, скажи честно, откуда у тебя эти сведения?
– Какие сведения? – растерялся Куликов.
– Насчет Кабана.
– А что такое? Я говорю – он просто всплыл по одному моему делу… совершенно случайно…
– Случайно? – недоверчиво переспросил майор. – Ты, Василий Макарович, опытный, бывалый человек, много лет в милиции проработал и должен знать, что никаких случайностей в нашей работе не бывает! От всякой случайности попахивает в лучшем случае закономерностью, а в худшем – чьим-то злым умыслом! – Он сделал небольшую паузу, а затем проговорил сугубо милицейским голосом: – Скажи мне прямо, кто из моих сотрудников тебе про Кабана рассказал. Мне нужно разобраться с утечкой информации. Я ведь знаю, что ты теперь частный детектив, а частному детективу нужно с милицией хорошие отношения поддерживать… рано или поздно придется продлевать лицензию…