Убрал лимонку обратно в сумку, запихнув ее под сиденье, смотрел в окно и думал. Тесть, бывший военный, — пограничник. Если он говорит — проблемы, значит так и есть. Даже не знаю что и думать…
Все время пока ехали, Аня пыталась дозвониться до них, но телефон родителя был вне зоны. Вот уже знакомые места, еще пара километров и мы на месте. Договорились, что на дачу пойду я один. Леха, как самый опытный, выйдет чуть раньше и пойдет в обход. Аня останется в машине с Олегом и Леонидом, УАЗ развернем так, чтобы если что, прикрыть из пулемета. Никак не верилось в реальность происходящего, скажи мне кто раньше, что так все закрутится, я бы просто посмеялся. Проверив пистолет, затолкал его под ремень брюк, — очень неудобно. Думать, что что-то случилось, не хотел, но и не думать тоже не мог. Просто отключил мозг. Аня, успокаивая нервы, сосредоточено крутила в руках телефон.
На повороте Леонид сбавил скорость, и Леха кубарем вылетел в кусты. Проехав еще сто метров, мы остановились прямо перед дачей, я вышел. Как и договаривались, Леонид сдал в сторону, и развернувшись, встал так, чтобы максимально контролировать пространство. Сам, кряхтя, перелез за пулемет. Аня так и вертела телефон.
По тропинке навстречу шел тесть. Супруга вихрем пролетела мимо меня, и бросилась на шею отцу. Вот тебе и конспирация… Вопросительно посмотрел в лицо Пал Василича.
— Спят. Набегались сегодня. — Справа в кустах что-то затрещало, и на дорожку вышел, мягко ступая и поднимая руки Алексей. Я недоуменно уставился на него, но обернувшись на тестя все понял. Аня была уже за его широкой спиной, а на Леху смотрел вороненый ствол ТТ.
— Эээ… — только и смог выговорить я.
— Пап, это Леша, убери пистолет. — Тесть заулыбался, тут же превращаясь из матерого волка в добродушного пса. — Неудобно вышло… перенервничал, кидаюсь вот на людей…
Вскоре все сидели на кухне, и пили чай с вареньем, от души отлегло.
Как оказалось, провожая жену с утра в город, тесть заметил чужую машину, плотно набитую плечистыми ребятами. Сначала не придал значения, потом, когда прошло достаточно времени, решил спросить, что им тут нужно. Будучи председателем садового кооператива, считал своим долгом быть в курсе происходящего. Уже чувствуя тревогу, загнал детей в дом и, достав наградной пистолет, пошел прояснить ситуацию.
Из большого черного внедорожника к нему вышел плюгавый мужичок. На вопрос, чего собственно они тут ждут, получил прямой ответ.
— Дочь твоя, где, папаша? — К плюгавому присоединились два огромных мордоворота.
— А вам собственно, какое дело? — Почти шепотом проговорил тесть. Он, когда приходит в ярость, начинает говорить тихо-тихо. И не дожидаясь ответа, достал пистолет и воткнув его в пузо плюгавому, сказал еще тише:
— Быков своих убрал. Быстро. Пристрелю. — Тот побледнел. Дуболомы замерли. Они не видели что случилось, но нутром почуяли — что-то не так, и не получив команды, зависли.
— Вернитесь в машину — и обращаясь к тестю, шепотом добавил — ты за это ответишь.
— Отвечу, не переживай. — Тут в кармане плюгавого зазвонил телефон, он вопросительно посмотрел на тестя, тот кивнул.
— Возьми, только без глупостей. Пистолет не игрушечный. — Мужичек поднес телефон к уху.
— Слушаю. — Лицо вытянулось, — как скажете, — в трубке оглушительно орали, мужик морщился и быстро кивал, — понял, понял, извините. — На том конце бросили трубку. Плюгавый виновато прищурился и с добродушной улыбкой произнес:
— Простите Христа ради, перепутал. Совсем старый стал, память не та. Можно я пойду? — Тесть с удивлением посмотрел на него.
— Иди, только медленно. — Мужик, пятясь задом, подошел к машине, еще раз широко улыбнулся, и поклонившись, исчез в черном теле своего джипа. Который, взревев мотором, тут же понесся по ухабам проселка.
Тесть стоял на дороге, с пистолетом в руке, и ошарашенно смотрел вслед.
Заночевали на даче, легли под утро, всю ночь обсуждали ситуацию, и решали что делать. Несколько раз пытался дозвониться Володе, но абонент был вне сети. Решили, что Аня останется с детьми, под присмотром тестя было надежнее, чем с нами. А когда все немного успокоится, мы за ней приедем. Подумав, оставил им обе лимонки, на всякий случай. А тесть сказал, что пригласит своих сослуживцев напару дней, и помогут в случае чего, и в баньке попарятся.
Глава 8
УАЗ ревел и трясся, пытаясь оторваться от двух черных Гелендвагенов. Уже съехали на проселок, но немцы ни в чем не уступали советско-японскому военному проходимцу.
— Мужики, надо что-то делать. Как привязанные они, будто на буксире идут.
— Может постреляем? — Леонид был настроен воинственно.
— Ага, мы их, они нас, не пойдет. Там тоже, по-видимому, не с пустыми руками едут. Давай делай крюк, и снова на трассу, там пост ДПС, или отстанут, или тормознем их там.
Слетев с накатанной дорожки, мы пошли по степи, постепенно выходя ближе к асфальту. Гелендвагены не приближались, но и не отставали. Действительно, — как на буксире. Наглухо тонированные, они вызывали у меня ассоциацию с фашистскими танками. Еще крест на борт, и сходство будет практически полным.
Вылетев на нормальную дорогу погнали к посту, там нас не могли не тормознуть, решили до последнего скорость не сбавлять, и приготовив удостоверения, уставились на быстро приближающуюся будку ДПС. Там уже вовсю суетились гаишники. Один вышел на дорогу и подняв вверх жезл, приказывал остановиться. Так мы и не против, джипы так и висели на хвосте. Завизжав покрышками по асфальту, УАЗ метров двадцать проехав юзом, наконец встал. Я обернулся назад, черных машин там не было, повернулся вперед, тоже чисто. Что за чертовщина? Куда они подевались? Групповые галлюцинации? К машине медленно, держа руки на автомате, подходит гаец. Вот бляха муха, за ним, чуть в стороне стоит тот самый тип в балахоне. Пытаюсь рассмотреть его, но он исчезает, растворяясь в воздухе… Выскакиваю, может, успею, но резкий окрик гаишника, перехватывающего автомат двумя руками, останавливает меня, да и типа уже не видно.
— Стоять! Руки на капот! Всем выйти из машины! — еп-та, у нас же пулемет! Вот попали.
— Спокойно командир — Леха выходит с открытыми корочками в руке, держа удостоверение в пальцах, опускает его на асфальт и отходит, положив руки на капот рядом со мной, Леонид так и сидит, вцепившись в руль, а Олег тихонько стёк на пол между сиденьями, его и не видно.
К первому гаишнику подходит второй, тоже с автоматом. Глядя на нас наклоняется и поднимает удостоверение с асфальта, так же, стараясь не отводить глаз от капота машины, читает.
Опуская автомат, расслаблено улыбается.
— Так бы сразу и сказали, товарищ старший лейтенант, — и обернувшись к напарнику — свои Андрюх, фээсбэшники. То-то я смотрю, Уазик странный, вроде обычный с виду, а на радаре двести десять отметился. Умеют у вас машины делать, может чайку?
— Да нет командир, торопимся, слушай, тут два черных Гелендвагена не проезжали?
— Нет, таких точно не было, я б помнил. Ни сегодня, ни вчера. По одному бывает ездят, а два сразу не видал. — И взяв под козырек, проговорил — счастливого пути. Аккуратнее в дороге.
Отъехав от поста километров пять, свернули на первом съезде на проселок и остановились в поле.
Мыслей не у кого не было, я имею ввиду умных, и мы двинулись дальше, решив почаще останавливаться и осматривать окрестности. Нужно было добраться до места, где стоял тот большой дуб, из сорок второго. Там и тормознем. Да и походим в округе, боев много было в этом районе, поищем чего-нибудь.
— Надо снова к ювелиру — повернулся Леонид, я вопросительно посмотрел на него, — пули серебряные отлить.
— Ты серьёзно сейчас? С кем воевать собрался? С оборотнями?
— Да шут его знает Антох, ты ж сам видел все, если они так могут, почему бы и не быть оборотням? Да и по любому тут нечисто что-то, хоть в церковь иди.
— Ребят, всему есть научное объяснение, даже в перемещениях во времени ученые уже разобрались. — Не хотелось спорить, но товарищи собрались ехать за попом. А я против. — Тем более какие-то фантомы, если бестелесные, значит безобидные, просто не будем обращать на них внимание и все.
Место искали до вечера, но не нашли. Решили заночевать прямо в машине, а утром продолжить поиски. Развели костерок, чайку вскипятить, да тушенку подогреть. Оставив Леху за кострового, разбежались по округе с приборами. Хоть поищем, все равно делать не чего.
Через час, когда солнце уже село за горизонт, собрались снова у костра. Пока перекусывали, смотрели находки, кучка гильз, пара целых патронов от мосинки, да губная гармошка. Вот и весь хабар. Выпив по стакану чая, забрались в Уазик, и кое-как расположившись в нем, уснули.
Сильно трясло, наверное съехали на бездорожье. У русских хороших дорог не было, были плохие, очень плохие, и совсем не проходимые, видимо мы съехали с плохой, на очень плохую. Пока дремал, снился дом. Привиделся он таким, каким запомнил его, когда уходил в армию, в числе девяти тысяч добровольцев желающих воевать против большевиков. Хорваты всегда выступали против русских. Будучи выходцами из славян, почему- то постоянно оказывались по разные стороны баррикад со своими братьями по крови. Приняли католичество, и стали ходить на Русь, не сами конечно, а в составе армий других народов. Повоевали за турок, и вместе с ними бежали, чуть портки не потеряв, потом, забыв про это, осмелев, вернулись с армией Наполеона. Снова бежали, из трех батальонов пошедших в поход наказать руссов, вернулось едва ли пара десятков человек. Поколения сменились, забыли хорваты про испачканные штаны дедов, опять пошли воевать. И так же проиграли, оставив на поле брани половину мужского населения страны, быстренько отказались от неудачливых покровителей, и вступили в союз с сербами, образовав новое государство. Русские мстить не стали.
И вот мы снова тут. В этой проклятой стране. Тут все ужасно. Ужас усиливается унылым, однообразно безликим характером русского ландшафта, который действует на цивилизованного человека угнетающе…