уршит, даже шум бьющегося сердца кажется очень громким. Вокруг меня нет ничего живого, во всяком случае, ничего больше размером, чем насекомые, которых тут хватает. Они выглядят как искорки всех цветов радуги, только совсем не яркие, сами в глаза не бросаются, приходится присматриваться. Надо было хоть оружие взять, о чем думал, спрашивается? Побежал ловить троих мужиков, двое из которых бойцы спецназа… Хотя один ранен, но все же силы явно неравны, и на помощь духа рассчитывать не стоит. Нужно искать дорогу обратно, насколько помню, никуда не сворачивал, значит надо повернуть назад и идти по своим следам, не откладывая в долгий ящик, сразу пробую и понимаю, что следопыт из меня не очень, тем более в лесу.
Может нужно прислушаться к окружающему? Какие-то звуки должны быть? Крики раненых к примеру, и уже по ним сориентируюсь и пойду в правильном направлении. Но как только не напрягаю слух, ничего не слышу, и решаю не принимать скоропалительных решений, чтобы еще больше не заплутать. Меня хватятся рано или поздно, и пойдут искать, или может, постреляют в воздух, тогда уже я уверенно пойду на выстрелы. Пока же, сажусь спиной к дереву и принимаюсь ждать. Сам не замечаю как засыпаю. Снятся мне голуби, вот они летают надо мной, выписывая немыслимые пируэты, все ниже опускаясь. Наконец птицы настолько близко, что кажется, протяни руку и ухватишь за крыло, но сколько ни пытаюсь, наглые твари ускользают. Не знаю, сколько времени прошло, но когда я проснулся, было уже темно.
Что делать дальше, — непонятно. Зрение обострилось, вижу все как днем, только в одном цвете. Посидев еще немного, решаю все-таки идти искать лагерь, но в этот момент сзади, мне на шею накидывают удавку, и душат, — прижимая к дереву. Пытаюсь освободиться, но сил не хватает. Легкие разрываются, воздуха нет, горло отказывается пропускать кислород через себя, — в глазах темнеет. Вот ведь глупая смерть…
В момент, когда я уже попрощался с жизнью, напряжение удавки вдруг ослабевает, и я, падая вперед, судорожно вдыхаю, как же больно… Дышать не получается, пытаюсь встать, ноги не слушаются, и будто со стороны вижу как жизнь покидает тело, все переворачивается, и вот я уже парю над собой. Рядом, за деревом, лежит кудрявый археолог, голова неестественно вывернута, и из тела растекаются вовсе стороны струйки черного дыма, степенно переползая через ветки, лежащие вокруг. Чуть поодаль человек в капюшоне, подняв высоко вверх и прижав к стволу большой сосны, душит еще одного фантома. Тот быстро-быстро дергает ногами, так же распадаясь на молекулы. Дождавшись пока жертва успокоится, человек отбрасывает тело в сторону, будто легонький куль с тряпками, и поворачивается ко мне, точнее к тому, что от меня осталось. Присмотревшись, переводит взгляд вверх, и протягивает вперед руку. Со страшным рывком, меня вбивает обратно, катаясь по земле, пытаюсь сделать вдох, больно так, что кажется лучше было остаться там, наверху, с каждой секундой эта нереальная боль еще усиливается, и дойдя до какой-то, видимо крайней точки, свет быстро меркнет, и я проваливаюсь в темноту.
Шум в ушах приобретает осмысленные очертания, постепенно превращаясь в мерное гудение мотора, чувствую, как машину потряхивает на ухабах. Темно. На лице лежит вонючая тряпка, из-за нее ничего не видно, и трудно дышать. Тело будто деревянное, как ни пытаюсь, не могу даже пошевелиться. Прислушиваясь к своим ощущениям, пытаюсь вспомнить, что со мной произошло, но и тут тупик, за компанию с бастующими руками, и голова нормально работать не хочет… Кровь потихоньку разогревает непослушное тело, и наконец, мне удается сбросить мешающую дыханию материю. В салоне вездехода полумрак, рядом лежат люди, не видно кто это, темновато здесь. Напротив, на передних креслах, сидят два человека, с моего угла заметны только их макушки. Одна из них сивая, с торчащим коротким ежиком — это Олег, а за рулем, скорее всего Леонид.
Чувствуя, что немного оживаю, подтягиваю ноги к груди, и поджав их под себя, тихонько привстаю, вездеход раскачивается на разбитой дороге, еле удерживая равновесие — встаю на колени. Приняв наконец вертикальное положение, осматриваюсь… странно… почему нет Ани? Она должна быть тут, с ранеными, может, случилось что-то? С нехорошим предчувствием, полностью встаю на ноги, и сделав два шага до пассажирского сиденья, кладу руку на плечо товарища, отчего-то не подумав, что он может испугаться… Результат превзошел все ожидания. Олег, с громким криком, резко вскочил, и со всего маха ударившись головой о металлический потолок кабины, прервал свой вопль, бесформенным мешком сползая обратно в кресло. Но особенно интересно поступил Леонид; обернувшись, — он явно меня узнал, но вместо того чтобы обрадоваться, — на ходу выскочил из машины, растворившись в придорожных кустах. Кидаюсь за руль, только ноги не успевают, и я неловко падаю на пол между сиденьями. Вездеход, съехав тем временем с дороги и поломав пару худосочных березок, глохнет, уперевшись в толстенное дерево. Вот гадство, что это было?? Тормошу Олега — бесполезно… мычит что-то, но вставать не хочет. Оставив его в покое, — пусть оклемается пока, пытаюсь завести мотор. С минуту у меня уходит на реанимацию этого чуда техники, и наконец, сердце железного монстра оживает. Не успев толком обрадоваться, больно ударяюсь о руль, — получив сзади чем-то тяжелым, и успев тихонько охнуть, снова проваливаюсь в беспамятство.
Следующее пробуждение проходит более миролюбиво, первое что вижу, — зареванные и испуганные глаза Ани. Она, склонившись надо мной, легонько бьет по щекам — заставляя очнуться. А на заднем плане виновато маячит Олег.
Когда я уже полностью оживаю, друзья рассказывают что случилось в мое отсутствие.
Во время стычки с фантомами, замаскировавшимися под членов экспедиции, несколько человек было ранено, трое убиты. С ними, кстати, я и лежал в салоне вездехода, исполнявшем роль труповозки. Так вот, когда я кинулся в погоню за сбежавшими, Володя боролся с одним из лже-охранников, тот был неимоверно силен, и если бы не помощь Ани, не известно как обернулось бы дело. Как только стихла стрельба, и ребята немного успокоились, Олег с Леонидом пошли меня искать, а так как следопыты из них не важные, — дело не пошло. Наскоро перевязанный Володя, оставив лагерь на Аню, присоединился к поисковому отряду, но даже с его опытом и знаниями, успеха в поисках ребята не достигли, хотя шли точно по моим следам, которые, отдаляясь от лагеря, почему-то таинственно пропадали. Потоптавшись на месте, они разворачивались и начинали все заново.
Человека в черном балахоне они увидели не сразу, а когда все же заметили, расценили, — памятуя о недавних событиях, — как знак свыше, и не раздумывая пошли за ним. Вдоволь поплутав по лесу, наконец, вышли туда, где и нашелся мой хладный труп. Да-да, именно так. Во всяком случае, внешне я выглядел мертвым, и попытки реанимировать ни к чему не привели, так что, посовещавшись, они решили вернуться в лагерь.
Сообщить о случившемся Ане, отрядили Володю, как самого смелого и опытного. Дождавшись, пока она закончит оказание первой помощи раненым, а она как раз колдовала над Алексеем, Володя не нашел ничего лучше, чем взяв ее за руку, привести и показать тело. Действительно, чего зря болтать?
Всю ночь она просидела надо мной, а утром, уже как ни в чем ни бывало, перевязывала и осматривала раненых, видимо, — как решили окружающие, — пряча свое горе в работе. Когда все более-менее оклемались, решено было ехать в город, на месте раскопок делать было уже нечего. Экспедиция, мало того что не принесла практически никаких результатов, так еще и закончилась потерей половины личного состава. Ну а дальше вы уже знаете, — когда я очнулся среди мертвецов и пошел поздороваться, ребята немного испугались. То есть сначала испугались, все-таки не закаленные в боях спецназовцы, но потом все же опомнились, и вышли из ситуации таким вот образом — поленом по голове…
— Антох, а ты правда ничего не чувствовал? — в который раз спрашивал Олег.
— Это когда ты меня вырубил? — не могу не припомнить, до сих пор череп болит.
— Блин… я уже сто раз извинился, может хватит? — Он сделал умоляющее лицо.
— Нет… дружище… я запомнил, и прощать не собираюсь… ты теперь старайся ко мне спиной не поворачиваться, всякое может случиться… — и для убедительности, жестами показал, что именно произойдет.
— Ну тебя в баню… — и обращаясь уже к Володе он продолжил — Долго еще ждать тут? Давно бы могли прислать кого-то, наверное не поняли что у нас ЧП? Позвони деду, может прояснит ситуацию? — Кивнув, Володя стал набирать номер, в трубке гудело, но на другом конце отвечать не спешили.
— Что такое… Не было ни разу, чтобы в центре так долго молчали. Обычно всегда трубку берут. У деда штат секретарей на целую армию, кто-то в любом случае должен быть на месте. — И он снова и снова набирал заветный номер.
Вернувшись, мы разместились в той самой гостинице, из которой несколько дней назад начали свое путешествие. Раненых поместили в одной из самых больших комнат, оставив их под наблюдением врачей. Погибших же, отвезли на вездеходе в городской морг. Я еще не упоминал, все трое убитых были из команды археологов, два паренька и девушка, сказать про них что-то особенное не могу, как-то не успели толком и познакомиться… Фантомы же, трупов не оставляли, растекаясь черной копотью по траве и кустам. Вот такая картинка вырисовывалась.
Я все еще не мог нормально двигаться, тело воспринималось как не мое, везде постоянно покалывало, как бывает когда долго находишься водной позе. Спасался массажами и растираниями, хорошо есть кому делать, но как говорится — нет худа без добра, — благодаря пониженной чувствительности, боль терпеть теперь могу долго, мелкие порезы вызывают всего лишь зуд, уколы не чувствую совсем. Много не экспериментировал, но кое-что уже понятно. Слышал, есть такая болезнь, или отклонение, название не помню точно… Бывают люди настолько не чувствительные к боли, что поранившись, они могут истечь кровью, даже не поняв, что случилось. В моем случае это и плюс и минус, пока не пойму чего больше.