Ничего другого не оставалось как, приложив руку к шапке коротко ответить:
— Есть!
Известие о соединении с полком солдаты восприняли с энтузиазмом, и уже через десять минут построившись в походную колонну двинулись в путь. По дороге обсуждал со вновь проявившимся духом наши перспективы, в итоге мы пришли к выводу что они, мягко говоря, — хреновые.
— Кто крайний мужики? — Маленький солдатик, стоящий последним, жестом показывает, чтобы я вставал за ним.
— Чем кормят-то? — любопытно, что это там так вкусно пахнет, и кто-то впереди отвечает.
— Каша гречневая с кониной, уже неделю только ее и жрем.
Ну, раз так, то можно и постоять. Конину пробовал всего один раз, и уже не помню какая она на вкус, да и какая разница в принципе. Мясо есть мясо…
Минут через десять, когда я был уже почти у котла, подошел Володин ординарец.
— Товарищ сержант, вас товарищ старший майор вызывает. — Ничего другого не остается, как проследовать за солдатом.
Зайдя в палатку, сперва слепну от разницы в освещении, на улице белым бело, а тут полумрак. Во всяком случае, вначале так кажется. В палатке никого кроме Володи нет, и можно не играть в субординацию.
— О, Антоха. Проходи, присаживайся. — Он пододвигает ко мне сколоченный из пенька и пары досочек стул. — Есть будешь?
— Конечно, ты меня прямо из-под котла сорвал, там кашу с кониной раздавали.
— Ну… У нас положим тоже каша, и тоже с кониной. Вон кастрюля, накладывай, сколько душа просит. Котелок есть?
Пока я ем, он вводит меня в курс происходящего.
— Созвал всех офицеров, на них смотреть без смеха нельзя, хотя какой уж тут смех… — плакать надо. Сопляки… один другого младше… В общем, раздал им по батальону, капитан только остался при своих танках. Ушли наводить порядок, и через — он посмотрел на часы — сорок минут, придут докладывать. Так что кое-какое командование у нас есть. Теперь второе. Результаты разведки, ее еще вчера отправляли, так вот — Володя подошел к карте лежащей на столе, присмотрелся и подозвав меня жестом, ткнул в нее пальцем. — Мы — тут. А вот здесь немцы, и движутся они клином в спину нашим войскам, по пути уничтожая тыловые части. — Он провел пальцем по красной линии. Численность около двух дивизий, может немного меньше. Теперь вопрос. Что будем делать дальше?
— Когда примерно они дойдут до линии фронта?
— Вероятно что уже завтра к вечеру, наступление начнется пятого декабря, вот как раз они и ударят с двух сторон. Правда я думаю этих сил им не хватит, значит где-то они получат подкрепление, если конечно уже не получили.
— Тогда нужно не рассиживать, а в темпе двигаться за ними. Сведения точные?
— Ну, уж какие есть. Сам не видел. — Что разведка принесла, на то и полагаюсь.
В дверь заглянула Аня.
— Можно? — Зайдя и потянув носом, продолжила — чем это у вас так вкусно пахнет? — Увидела меня с ложкой — сам значит поел, а про жену забыл? — наигранно гневно машет пальчиком в мою сторону.
— Тебе положить?
— Чего спрашиваешь Антон, корми супругу, а я пока продолжу.
Пока Аня ела, Володя прикидывал различные варианты развития событий.
— Вот как ни крути, а против многих тысяч отборных солодат у нас нет ни малейшего шанса. Три танка, да кучка бойцов, полуголых и полудохлых.
— Вариантов то у нас особо нет? Хоть так, хоть так… А умирать придется. Скорее всего, смерть тут, в сорок первом, будет смертью там, в восемнадцатом. Так что, как говорят братья евреи — «Если хочешь повеситься, выбери хотя бы дерево повыше.»
— Умирать, так с музыкой?. — Улыбаясь добавляет Володя.
Посидев в палатке до прихода новоиспеченных комбатов, мы с женой вышли на улицу, где после относительного тепла штаба, особенно сильно чувствовался крепчающий морозец. При этом глядя на наших солдат казалось, что на них он совсем не действует, бойцы деловито ходили вокруг, явно с какими-то важными делами, и улыбались, завидев Аню, периодически потирая раскрасневшиеся носы и уши. — Стой! Кто идет?! — Подкрался сзади Леха. — Испугались? — Очень. Ты куда пропал? — Полдня его не видел, с момента прихода в полк. — Меня Володя отправил гвардию личную ему сформировать, — и он кивком головы показал на стоящих поодаль солдат — орлы! Маловато правда, из всей толпы набралось всего тридцать человек, — остатки дивизионной разведки. Теперь вот веду в штаб, — хвастаться! — Давай, там как раз все командиры собрались. — И он, хлопнув меня по плечу и отвесив шутливый поклон Ане, побежал в штабную палатку.
Супруга тоже долго не задержалась, у нее была работа в нашем походном госпитале, рук не хватало, раненных очень много. Мне же, следовало заняться Володиным поручением, а именно подобрать бойцов с прямыми руками, умеющих держать винтовку.
Собираясь с мыслями, присел на кусок бревна возле одного из многочисленных костров, которые, греясь, разжигали красноармейцы. И вот так, слушая трёп людей собравшихся здесь, иногда прерываясь на внутренние диалоги с духом — я задремал. Снилось мне, что я дома, мне лет десять, придя после уроков, и плотно перекусив, я улегся на свой любимый диван, нагретый теплыми лучами осеннего солнца. Из окна живущего выше пэтэушника, на весь двор заливается Юра Шатунов, грустно поющий про розовый вечер и несчастную подростковую любовь, и мне так стало хорошо, так тепло и сладко… И вдруг, этот ярко желтый мир громко лопается, так, что оконное стекло со звоном осыпается, и осколки падают мне на лицо. Звуки музыки пропадают, уступая место грубой немецкой речи. Диван мой уже не диван, а какой-то грязный топчан, стоящий в углу длинного барака. Два высоких фашиста в черной форме стоят рядом, и внимательно рассматривая мою физиономию, что-то говорят по-немецки. В панике вскакиваю и просыпаюсь. Приснится же такое…
Кто-то трясет меня за плечо, — Сержант, подъем… Сейчас нос отморозишь, слышишь? — С трудом вываливаюсь из сна, и едва осмыслив сказанное, растираю снегом онемевшее лицо. Не хватало еще перед боем без носа остаться… — Спасибо братишка. — Благодарю солдата, но тот уже куда-то делся. С недоумением смотрю на потухшее кострище, — это сколько же я спал то? Солнце вроде не сильно снизилось, хотя нет, сейчас уже часа четыре, скоро стемнеет. Замечаю, что костры потушены почти везде, и колонна солдат, вытягиваясь в линию, скрывается под кронами заснеженного леса.
Притопываю, разгоняя кровь, и такой танцующей походкой бегу в ту сторону, где был штаб, наверное, его тоже свернули, но завернув за сопку, вижу знакомую палатку, — стоит родимый.
Заглядываю внутрь, и заметив там Володю, разговаривающего с одним из офицеров, привлекаю его внимание.
— Вов! Разговор есть. Срочный. — Сходу поняв, что просто так я не стал бы врываться, Володя жестом остановил что-то доказывающего ему лейтенанта, и подошел ко мне.
— Что случилось? — Подождать не может? — Нахмурившись, спросил он.
— Я знаю, что собираются делать фрицы. И времени у нас совсем нет. Карта у тебя где? — Молча иду за ним к одному из грузовиков, и уже в промерзшей кабине Володя раскладывает на планшете мятую и всю разрисованную карту. Пытаюсь разобрать в полумраке, что и как. Постепенно начинаю узнавать расположение. Вот здесь мы, вот тут немцы. Да, все сходится.
Глава 26
— Эта группа немецких войск, она отвлекает внимание, всего пара неполных дивизий, плюс иллюзии. Как та, что мы видели. Главной целью фашистов являются фантомы, а для их создания нужна энергия и доноры. Где сейчас идет массовая рубка? Правильно, вот тут. Если я не ошибаюсь, число погибших там достигало полумиллиона человек. Есть где разгуляться. В этих условиях они материализуются очень быстро, единственная проблема это найти место, где они появятся на свет, образно говоря. Мы думаем, что они идут в тыл нашим войскам, а немцы направляются туда, где создаются фантомы. И уже оттуда, в скором времени нанесут основной удар.
— Они, пока нематериальны, боятся солнечного света. А где можно в темноте расположить большое количество народа? — Володя внимательно изучает карту. — Мы сейчас между Голицыным и Наро-Фоминском. Фрицев видели вот тут, и тут. — Проводит пальцем по раскрашенным отметкам. — Но это скорее всего приманка, а на самом деле они идут вот сюда. — Показал он на небольшое село книзу от Наро-Фоминска, — поселок Могутов. Вот их цель.
— Почему именно Могутов? — Не очень понятна его логика.
— Так там есть шахты. Точнее были. Вот, на карте обозначены… Идеальное место, хоть целую армию лепи.
Я прикинул расстояние по карте, — километров пятнадцать. В принципе не много, но это напрямую, а нам желательно по дорогам двигаться, машины не везде пройдут, да и людям легче, когда по накатанному снегу идешь.
— Если сейчас выйдем, то к утру будем там. Это с учетом, что пойдем без задержек. — Володя задумчиво что-то считал, перебирая губами. Наконец, по-видимому определив для себя план действий, сказал.
— Сейчас оставляем все так как планировали, на случай если за нами наблюдают. А вот когда зайдем в лес, тебе, с твоими снайперами, нужно будет отсечь возможных преследователей. Я не верю, что их не будет. — Посветлевшее его лицо вдруг снова потемнело и он, уже без былого энтузиазма продолжил — Только толку от того что мы их вычислили… Слишком неравные силы, разделают нас под орех в три секунды.
— Ты что предлагаешь? Сесть и ждать, сложа руки? — Я был удивлен его пораженческому настроению.
— Да нет. Депресулька что-то напала. — Улыбнулся он.
— Кстати, ты сказал — «со своими снайперами» я ж не набрал еще никого. — Говорить о том, что проспал, язык не повернулся.
— Леха все сделал, собирая разведчиков, присмотрел и тебе ребят метких. Поговори с ним, я особо не вникал. — И Володя, не прощаясь, вывалился из машины.
Алексей нашелся сразу, как раз прийдя с очередным докладом.
— Лех, где мои бойцы? — Ловлю его за рукав. Он в недоумении смотрит на меня.
— Не понял… А. Понял… Так вон же они стоят. — Показывает рукой куда-то в сторону. Там, возле машин, стоят два солдата, от скуки пинающие ледяной комок, используя его вместо мяча.