— Вот тебе бабушка и Юрьев день. — Не вставайте. Потихоньку выползайте вдоль стенки в прихожую, там окон нет.
— Может лучше в ванную? — С трудом сдерживая дрожь в голосе, проговорила моя жена.
— Хоть куда, только отсюда подальше.
Вскоре все мы сидели в прихожей на полу. Что делать? Идти в полицию? Не знаю как у кого, но у меня опыт взаимодействия с ментами, — крайне отрицательный. Может и есть там нормальные люди, не спорю. Только мне не встречались. И в то же время нужно что-то делать. Ребята озвучивали различные версии, но все они были как-то не к месту. Решили, что из квартиры я пока выходить не буду, а завтра попробуем что-нибудь придумать.
На следующий день, после обеда подъехал Олег, я спустился вниз, и с опаской поглядывая настоящий напротив многоквартирный дом, прошмыгнул в салон. Доехав до ближайшего торгового центра, так же незаметно вышел. Покружив по отделам, честно попытался выявить слежку, и ничего не заметив подозрительного, вышел через другой выход. Там меня ждал Леонид на нашем копомобиле. Машинка, а это был УАЗ, была переделана рукастыми умельцами, и представляла собой достаточно интересный аппарат. Со светофора Уаз уходил, оставляя крутые иномарки далеко позади.
Проехав почти через весь город, для выявления возможной слежки, подхватили Олега в том гаражном кооперативе, где он ставил машину, и двинулись докапывать наше болото. Аню отправил к детям, уговорив пожить там еще немного, пока хоть что-то определится. Забегая вперед, дабы не тратить ваше время зря, скажу, что приехав на место, где оставили свои еще не поднятые трофеи — мы совсем ничего не обнаружили. То есть совсем-совсем ничего. Кроме аккуратно прорубленной просеки, прямо до ямы с мотоциклом. Даже дерн был возвращен туда где был изначально, и если не знать что тут был огромный шурф — ни за что не догадаешься. Лишь два могильных холмика, аккуратно торчали под березкой. Делать было нечего, оставалось только начать поиски точки, где мы с Володей разогнали колонну немцев. Возможно, там найдем что-нибудь. По идее, нужно было решать более насущные проблемы, которых было в достатке. Но, мы просто не знали, что делать дальше. Чего ждать от неведанных врагов? Очередного нападения? Может быть его и ждали, поэтому и торчали в лесу, тут все ясно, здесь мы — там они. Стреляй и прячься. Просто и понятно. В городе было гораздо сложнее, кого боятся? Людей вокруг много, только и ждешь подвоха. В лесу каждый шорох слышен, незамеченным не подойдешь. Вот такая логика руководила нами. Была еще мысль, что враги нашли то, что искали — в нашем шурфе, и теперь отстанут. Настроение было на нуле, всем хотелось домой, у Леонида, жена через два дня должна была вернуться из Питера, ездила к дочери, а Олега совсем потеряли наверное, хотя молчит, может и ничего. Выезжать в поля хорошо на выходные, в нормальную погоду, а не торчать тут как пришибленный. Ни поесть нормально, ни помыться. Бумаги туалетной, и той нет. Лопухи только.
Три дня поисков ничего не дали, и окончательно устав от партизанской жизни, было решено вернуться в город. Не скажу, что не боялся, только дурак не боится, но и шибко не трусил, так, серединка на половинку. В город нам нужно было еще и из-за УАЗа, что-то стало постукивать, может напоролись на камень, пока по бездорожью лазали, может само поломалось, но как ни крути, а машине нужен ремонт. До нормального асфальта нужно было ехать по проселку километров тридцать, поэтому решили срезать по полям, машину сильно трясло, поэтому продвигались медленно, и в одном месте, проезжая через заросший бурьяном пригорок, посмотрев вниз, заметил, что мы едем по битому кирпичу. Решили остановиться и проверить. Собрав приборы, разбежались по округе. Сигналов море. И железа, и цветных. Кроме гильз и осколков снарядов, за два часа копа подняли немного полезного, ствол от MG-42, три немецких кокарды, знак за ранение с дыркой от пули и мину минометную, ее не стали даже трогать, воткнули ветку рядом, чтобы не наступить. Решив, что место перспективное, остались ночевать.
Костер разжигать не стали, обошлись газовой горелкой, в принципе мы только тушенку и грели, ну и кофе еще. Опасаясь быть обнаруженными, ночью ходили без фонарей. Как говорится — маразм крепчал. Хорошо что луна полная. И когда вдалеке появились фары, мы их увидели загодя. Машина была за пригорком, на котором высились два крупных валуна, и мы, прихватив с собой пулемет, отправились туда. Стали ждать. Но никто к нам не поехал. Дождавшись, когда фары скроются за горой, полежали еще немного, и убедившись что тревога ложная, собрались вместе.
— Пронесло, слава богу. — Мы не знали чего ждать, боялись каждого шороха, чем дальше, тем больше. — Кстати, там где мы валялись сейчас, очень чудная позиция. Надо поискать меж камней, если тут воевали, а тут воевали, значит там, должен был быть пулемет. Место так и просится.
Ну да, Леонид прав. Завтра с утра и начнем, а пока спать. Решили что никто нас тут не найдет, и дежурить не стали. Спустя пять минут, УАЗ затрясся от молодецкого храпа. Ночь прошла без происшествий.
На следующий день, только чуть просветлело, подогрев тушенку и запив ее вчерашним кофе, приступили к поискам. Начали с места, про которое вчера говорили, и сразу стало понятно, что Леонид не ошибся, и тут, в этих камнях, когда-то была пулеметная позиция. Гильзами от ДТ усыпано все, в радиусе трех метров. Потихоньку прозванивая каждый участок, углублялись внутрь, откидывая землю и камни. Работа шла тяжело, грунт очень твердый — битый камень вперемешку с глиной.
— Осторожно! Вон ствол торчит, не сковырни. — Из земли действительно выглядывала ржавая труба, возможно часть пулемета.
— Может просто железка, надо обкопать.
Через некоторое время, на свет показался круглый диск, значит точно наш. В таких случаях работаем очень аккуратно, возможно боец здесь — и это советский солдат. К немцам относимся, конечно, без особых предубеждений, но и без пиетета, вполне можем лопаткой повредить что-нибудь, и, не задумываясь, отправить в кусты или еще куда. Как-то так, жестокая, но правда.
Солнце поднимаясь, осветило кучу битого кирпича на склоне, и меня как осенило.
— Мужики, это ведь моя позиция. Вон прямо на склоне колокольня стояла. — Ребята замерли. — Внизу река была, по ней линия фронта проходила. Вдоль нее, немецкие пулеметы. Вон-там… на взгорках, по всей длине. А в ложбинке, за леском, батарея минометная стояла.
Я опустился на траву. Вот ведь как бывает. Ребята молчали, побросав лопаты.
— Антох, ты почему не рассказал то… про бой… про… ну… Мы-то думали, ты вернулся просто, когда в нашем времени очнулся. — Они отошли в сторону, как будто не хотели топтать.
— Дайте я сам откопаю. Идите, отдохните пока, я позову.
— Да-да, пойдем Олежек. — И Леонид потянул напарника за рукав.
Отбросив лопату, я руками и совочком аккуратно доставал кости, и раскладывал на камнях, в том порядке в каком они лежали. Копал долго, и только поставив на место череп, дал себе передышку. В голове пусто. Мыслей нет. Да и о чем тут думать. По сути, лежит тут тот танкист, только умер он раньше, в танке. Я лишь отсрочил смерть его тела. И в то же время, это наша общая могила.
Солнце взошло в зенит. Мы стояли возле свежего холмика и молчали. Я махнул рукой. Задранный вверх, ствол MG затрясся, оглашая округу своим раскатистым басом. Выпустив с десяток патронов, Леонид опустил пулемет вниз. Я протянул ему смертный жетон.
— Отдай ребятам, и место покажи.
Копать здесь больше не стали, нет, не из предубеждения, просто надо было ехать.
Надоело прятаться.
До города ехали в молчании, говорить никому не хотелось. Перед стелой, Леонид, обернувшись, спросил:
— Куда теперь? — ничего толкового, на ум не приходило. Все вокруг показалось жалким, никчемным. Чего я боюсь? Там боялся, и тут… прячусь как кролик от удава. И если бы от удава, а то ведь не понятно от кого. Настроение, после похорон солдата — было хуже некуда.
— Закиньте меня на квартиру, спать хочу. Вечером созвонимся.
Молча кивнув головой, Леонид отвернулся. Тоже видимо устал.
Дома все было нормально, в моё отсутствие никто сюда не вторгался. Да и чего тут брать? Самое ценное это старый шкаф, наследство деда. И то, только для меня. Вот блин! Орден то! Выдвинув коробку из-под кровати, высыпал содержимое на пол, орден, завернутый в кусок старой карты, был на месте. Фух… Развернув бумагу, невольно залюбовался переливающимися в свете электрической лампы бриллиантами. Красивый… Волна ненависти к самому себе, мгновенно захлестнула меня. Сколько людей нужно убить, чтобы получить такой крест!? А я любуюсь им, думая о том, как бы не продешевить при продаже… Злоба на самого себя душила, посмотрев на кусок золота, лежащий у меня на ладони, хотел швырнуть о стену, но лишь брезгливо стряхнул его обратно в коробку. Разбить все же не смог. Слабак. Внезапно грудь пронзило болью, попробовал вздохнуть, и свалился лицом вниз, потеряв сознание.
Со всех сил толкнув колпак кабины истребителя, я буквально вылетел в пустоту. На автомате дернув за кольцо, с радостью почувствовал упершиеся в плечи лямки парашюта. Ну что это такое… опять. Я был зол, на то неведанное, что снова забросило меня в прошлое. Но все-таки разбиваться не было никакого желания. Раньше с парашютом я не прыгал, поэтому вид стремительно приближающейся земли меня пугал. Казалось, что лечу я слишком быстро, но когда вокруг меня стали свистеть пули — недопустимо медленно. Выдохнул, только зацепившись за крону высокого дерева, повиснув в паре метров над землей. Извиваясь ужом, вывернулся из плотных, охватывающих все тело, лямок. И наконец плюхнувшись вниз, осмотрелся. Вокруг были одни деревья, а в той стороне, куда упал самолёт, поднимались густые клубы чёрного, жирного дыма. Ощупывая лицо, пытаюсь выяснить, как я выгляжу. Все на месте, а похож или нет… не знаю. Ладно, потом разберусь. Нужно идти. Если в меня стреляли с земли, значит, я упал у немцев, ну или на линии фронта. И искать меня будут в том месте, куда приземлился парашют. Пару раз присев, я припустил туда, откуда валил дым. На бегу достал из кобуры пистолет. Парабеллум! Оригинально. По книгам знал, наши солдаты очень любили этот пистолет, и при случае, не глядя меняли его на свое табельное оружие. Офицерам полагался наган, или ТТ, но этот был гораздо интереснее. Сложнее и капризнее, но и плюсов было много. Одна точность чего стоит. За спиной раздавались неразборчивые крики — вовремя я сбежал. Вроде близко самолет упал, а дым не приближается почти. Интересно, кто меня сбил? Пока падал, не было никого в небе. Тяжело дыша, я вышел к горящей машине. Вроде чисто. Самолёт горел ярко, плюясь языками пламени, вырывавшимися из-под густо поднимавшегося, чернильно-черного дыма. Деревья, поваленные вокруг, уже догорали, и