– Наивный мальчишка, – процедив сквозь зубы, едким шепотом выплевывает Лиам, заставляя меня перестать хлопать и вздрогнуть, обратив взгляд на мужа, смердящего завистью и желчью. От одного взгляда на его лицо, искаженное неприкрытой неприязнью, пренебрежением и отвращением, обращенные на Дэймона, даже мне не по себе становится. – Я не допущу создание этого дерьма, который вопреки его сказочным россказням угробит тысячи человек и сведет их с ума. Он просто придурок, если думает, что это полезное изобретение.
– Лиам…может, хватит? Ты этот проект имел в виду, когда сообщил, что твой брат готовит то, отчего многие могут пострадать? Но он же говорит совсем об обратном…и я уверена, у него есть реальные основания заявлять об этом на такой масштабной презентации.
– Именно о нем я и говорил, Мэнди. И я уже сделал все, что в моих силах, чтобы разрушить его задумку на этапе зародыша, – злорадно ухмыльнувшись, раскрывает секрет Лиам. Он явно выпил лишнего.
– Что ты сделал? – опешив, и, нервно закусив нижнюю губу, спрашиваю я.
– Что слышала, Аманда. Только, надеюсь, ты, как моя жена сохранишь этот маленький секрет втайне. Я выкрал у него первый аппарат, созданный для погружения в симуляцию, тот, что он программировал и разрабатывал много месяцев и подсунул ему жалкую подделку, которая никогда не будет работать. Пока он сообразит это, пока начнет судиться со мной и гоняться за оригиналом…пройдет много месяцев, и все это станет незначительным, неважным. Его слово приравняется к нулю, Информационный Бог помрет в тюрьме, где для него найдутся дела поважнее, чем программирование. Ох, несладко ему там будет, я позабочусь об этом, – довольно хрюкнув, продолжает Лиам, опустошая в миг еще один бокал с виски. Не помню, какой по счету за сегодня. Он просто омерзителен мне сейчас.
– Лиам, он же твой брат! Почему ты так…
– А ты его защищаешь? Ты на чьей стороне, детка, я не понимаю? Только бизнес и власть, ничего личного, Мэнди. Тут выживает сильнейший. Если не я его задавлю, он задавит меня. Неужели непонятно? Мы враги с самого рождения. Этот ублюдок даже вылез раньше меня на две минуты…
– Вы близнецы? – потянувшись к стакану с водой, взволнованно интересуюсь я.
– А что, не похожи? Конечно, ведь он сломал мне шесть лет назад нос, челюсть и пару ребер. Скотина. Мы разнояйцовые близнецы, Мэнди, ты забыла? Я всегда ненавидел его. Я был никем, пустым местом для родителей, которые видели в нем гения и бегали перед ним на задних лапках…пока Дэйм сам не отстранился от них. И только после этого они обратили внимание на менее гениального отпрыска и решили заняться его воспитанием.
– Может быть, не стоит переводить детские обеды в столь кровавую войну?
– Все мы родом из детства, котенок. Неужели тебе незнакомо это чувство? В детстве мы боимся монстров под кроватью. Но на самом деле стоит бояться тех, что растут и зреют внутри нас, когда мы чувствуем себя одинокими, покинутыми и нахрен никому ненужными. Зерно нашей ненависти друг к другу разрослось не за один день. Некоторые близнецы не могут жить друг без друга, у нас вышло иначе – постоянная борьба за жизнь, за первое место. Наверное, в нас заложено это генетически, мы как два сперматозоида, борющиеся за оплодотворение одной яйцеклетки, просто потому что для нас это вопрос жизни и смерти, понимаешь? И я не отступлюсь. Я буду владеть всем, что принадлежит ему. Всегда, – пафсоным тоном заканчивает Лиам, и я ощущаю, как кровь отхлынула от моего лица, сердце забилось трепетной птицей, скованной клеткой ужаса.
– То есть мной ты выбрал меня только поэтому? Хотел завладеть девушкой брата? – резко встаю я, привлекая к себе внимание всех сидящих за столиком.
– Киса, не заводись…
– Ты ведешь себя как обиженный ребенок, Лиам. Я не буду давать показания против твоего брата, – ультимативным тоном заявляю я.
– Что ты сказала? – муж резко хватает меня за запястье, заставляя тихо вскрикнуть, вновь привлекая к себе внимание общественности и папарацци. Ноздри Лиама раздуваются до устрашающих размеров, а сам он становится похож на разъяренного быка, перед которым ловкий матадор только что взмахнул алой тряпкой. – Мэнди, ты меня позоришь. Мои рейтинги…
– Мне нужно домой, – перебиваю я. – Отпусти. Слышать ничего не хочу про твой тупой рейтинг. Ты даже с детьми хочешь провести время только для «галочки», тебе самому от себя не мерзко? – порываюсь убежать, но Лиам встает и силой прижимает меня к себе, начиная гладить по волосам, наверняка, с целью того, чтобы наша ссора со стороны смотрелась как страстное воркование горячих любовников.
– Тише, котенок, тише. Никаких резких движений, хорошо? Узнаю свою дикую истеричку, но давай ты покажешь мне её дома? И выместишь свой гнев на мне как-нибудь иначе? Более продуктивным способом, хорошо?
– Давай, ты отпустишь меня сейчас же, и я поеду домой! Я видеть тебя сейчас не хочу, Лиам. Не заставляй меня продолжать «позорить» тебя, позволь избавить от своего общества! Дай мне вызвать такси… – нервы сдают, эмоции бьют через край, я сама не знаю, почему завелась настолько сильно. Стресс и колебание реальности дают о себе знать, психика просто не выдерживает того, что со мной происходит.
– Какое такси? С ума сошла? Это публичное мероприятие, и все знают, где ты сейчас находишься. Не вздумай ехать домой без телохранителя, – проявляет фальшивое и неуместное беспокойство муж. – Милая, ты забыла, что я вчера говорил тебе про осторожность и усиление охраны над тобой и Максом с Мари? От конкурентов можно ожидать всякое… – шепотом наставляет Лиам, а я даже не могу признаться ему в том, что я, естественно, ничего подобного от него не слышала, потому что вчерашнюю ночь с ним провела не я, а кто-то в моем теле!
– Как трогательно, милый. Ты так заботишься обо мне, – карикатурно театральным жестом провожу ладонью по щеке мужа и едва сдерживаю себя, чтобы не вдарить ему пощечину на глазах Нью-Йоркского бомонда и проклятых папарацци. – Хотя еще несколько минут назад рассуждал обо мне, как о вещи, которая должна принадлежать тебе просто потому что цель твоей жизни – поставить на место брата, кто во многих аспектах был лучше тебя. Настоящий мужчина не занимается подобной херней, а поступками доказывает, что он лучший! И, не пытаясь хитрыми путями унизить, обокрасть, раздавить других!
– Ты слишком наивна, Мэнди. Ты думаешь, что таким способом можно добиться власти? – продолжает шептать Лиам, периодически хлопая меня по губам, чтобы напомнить о том, что мне стоит уменьшить звук. – Думаешь, твой идеальный бывший ублюдок не играет грязно? Ты ошибаешься, Аманда. И твое счастье, что мы сейчас не одни. Это единственное, что удерживает меня от того, чтобы не…наказать тебя.
– Отпусти меня, Лиам, – устав бороться, шиплю сквозь зубы я. – Поговорим дома. Если ты не отпустишь меня сейчас, я устрою концерт для папарацци и, поверь, гарантирую тебе шикарные рейтинги.
– Сучка, – цедит сквозь зубы муж, резко отпуская меня. – Ты всегда была сукой. Которую я полюбил.
– Ты полюбил кого-то другого, Лиам, – многозначительным тоном заявляю я, прекрасно осознавая, что он, возможно, не понимает, о чем идет речь.
Но, главное, что понимаю я…этот сон я делю с кем-то на двоих, и каждая из нас имеет абсолютно разные цели. Я уже молчу о том, что мы любим совершенно разных мужчин…
Только высокие каблуки заставляют меня грациозной, но быстрой походкой, пробираться через аристократов, собравшихся в кружки по интересам и не переходить на безумный бег, который бы позволил мне, как можно скорее покинуть это зловонное место. Сердце в груди заходится от гнева, который сейчас испытываю к Лиаму, к Дэймону, к ним обоим…к этому проклятому сну в целом, что скоро превратит меня в комок оголенных нервов, сожжённых ударом тока.
Я просто направляюсь к выходу, стараясь больше не думать ни о Дэймоне, вещавшем со сцены о виртуальной реальности, что наводит меня на определенные мысли, которые не могу пока соединить воедино. Не о его пассии, кого он наверняка трахнет в машине по дороге домой. Меня это не должно волновать, верно? Но волнует, причиняет боль. Я такой жуткой, испепеляющей дотла легкие ревности не испытывала десять лет. И, в первую очередь, я убегаю с этого убогого мероприятия по одной простой причине – я не хочу видеть, как Дэймон и Кайли сидят вместе за столиком.
Как он нежно поправляет прядь её волос, спадающую на скулы.
Как смотрит на актрису долгим взглядом, как не смотрят на женщин, которых просто трахают.
Она чем-то зацепила его, моего гения, запала в душу. А значит она тоже особенная? Я больше не единственная? Для Эйдана не существовало других девушек, и даже если он флиртовал с кем-то, чтобы позлить меня, я всегда чувствовала, что он делает это специально.
А что если они помолвлены? Все-таки Мерсер взял её на официальное мероприятие таких масштабов, где фактически все либо в сопровождении жен, либо в сопровождении эскортниц. Кайли Росс не относится ко второй категории, к моему сожалению.
Лихорадочно пытаюсь вспомнить наличие кольца у Дэйма на пальце…черт возьми все это не имеет значения.
Его вообще, возможно, не существует. Вся эта безумная история, включая это мероприятие – лишь бред, грезы, фантазии! Способ уйти от реальности…так?
Из собственных мыслей меня вырывает резкое движение, кто-то резко тянет за руку, горло царапает собственный вскрик. Меня все добить сегодня решили.
– Да тише ты. Прости, не хотела так резко, – обращается ко мне женщина, и, поднимая взгляд, я узнаю в деловых чертах лицах девушки – Скарлетт, ту самую сотрудницу «Лабиринта», которую как-то увидела в лифте. Итак, во сне она занимает роль моего литературного агента. И, судя по одежде, весьма принципиального, педантичного и строгого – даже на вечеринку в стиле «Будуар», Скарлетт заявилась в лаконичном костюме цвета марсала, подчеркивающий её классический стиль и кричащий о её любви к выполненным срокам, перевыполненным планам по продажам и обо всем остальном, что присуще агентам и маркетологам. Про таких говорят: «у неё есть деловая хватка», и одного взгляда на Скарлетт мне достаточно, чтобы понять – у этой мисс «я выжму из тебя все соки, но получу от тебя роман», стальные яйца.