– Вот оно, наше место, Ария. Но любоваться видом нет времени, – рвано бросаю я, воздуха не хватает в легких. Слишком много противоречий внутри.
Бросаю беглый взгляд на бескрайнюю мощь океана, простирающегося под нами, вдыхая запах его штормовой, соленый. Ещё несколько лет назад здесь проложили лестницу от вершины обрыва к пляжу, который является частью порта, находящегося неподалеку. Территорию обрыва облагородили и даже поставили ограждения и предупреждающие надписи, чтобы предотвратить несчастные случаи отчаявшихся, и прочие игры со смертью. Раньше я был против застройки данной инфраструктуры, но сейчас это играет нам на руку. Буквально в ста метрах от нас стоит несколько частных катеров, и я думаю, мне не составит труда договориться с хозяином и ненадолго арендовать его судно. В любом случае, это единственный вариант развития событий, который я пока вижу. Нам нужно доплыть до маяка, а в остальном разберемся на месте. – Пойдем.
– За мной, – отдает всей команде приказ Эрик, кто уже давно проследил за моим взглядом в сторону катеров и понял все без лишних слов.
Ария бежит в сторону пирса в сопровождении охраны, рядом со мной только Эрик. Пока обстановка кажется безопасной, по крайней мере, нас никто не преследует. Сдается мне, что это только иллюзия…как и все, что я здесь вижу.
Когда мы достигаем цели и останавливаемся у пристанища нескольких крупных катеров, больше напоминающих гоночные яхты, Эрик договаривается с одним из владельцев. Предлагает хозяину оплату, равную полугодовому обслуживанию подобного судна. Взглядом я нахожу Арию: её тревожный взор мечется из стороны в сторону, губы красные, покусанные до крови. Щеки пылают и бледнеют попеременно. Бедная девочка, не представляю, что она сейчас испытывает. Я могу блокировать свои страхи и сохранять хладнокровие в самых жутких ситуациях, но её страх и волнение передается и мне. Огромных усилий стоит сохранять четкость и сосредоточенность в своих действиях.
– На борт, сэр, – приглашает на яхту Эрик. Я лично помогаю Арии взобраться по специальному трапу на катер и тут же увожу её в самое безопасное место, помогая спуститься по лестнице во внутреннюю часть катера. Её руки дрожат, и я, то и дело, сжимаю ладонь девушки, предпринимая тщетные попытки остановить её внутреннюю истерику.
– Эрик, ты же знаешь, как управлять судном? – на всякий случай уточняю я голосовым сообщением, когда Эрик заводит судно, и катер начинает едва заметно вибрировать.
– Да, сэр. Вам не о чем беспокоиться.
– Тогда гони на предельной скорости, – отдаю четкое указание я и вновь обращаю свое внимание на побелевшую Арию. Беру её холодные руки в свои, заглядываю в голубые глаза, горящие мириадами непролитых слез…держись, моя девочка. Скоро этот кошмар закончится.
– Ария, мы близко. До маяка всего несколько минут.
– А что, если там уже целый отряд людей Лиама? Дэймон…я не прощу себе, если…
– Никаких «если», Ария. Просто доверься мне. Я уверен, что все будет хорошо. Просто поверь мне. Ты же мне доверяешь?
– Да. Конечно, Дэймон. Абсолютно, – выдыхает Ария, до хруста сжимая мои ладони. Черт. Она сожжет себя вместе с нервами.
– Насколько?
– Настолько, что если ты скажешь прыгнуть, то я прыгну, – обещает измученная крошка, подарив мне слабую, усталую улыбку.
– Вот и отлично, – как только я намереваюсь прижать Ариадну к груди, моим планам мешает резкий толчок, от которого кровь леденеет в жилах. Это ощущается, как долбанное семибалльное землетрясение. Я мгновенно теряю равновесие, и меня кидает прямо на Арию. В последний момент я успеваю приложить раскрытые ладони к стене, чтобы ненароком не раздавить девушку весом своего тела, умноженного на силу мощного удара. Я слышу, как дребезжит стекло на верхней части катера, и этот шум звучит, почти, как приговор. Что произошло, бл*дь?
Самое опасное, чего я ожидал это открытый огонь по катеру, но никак не чертово столкновение с «айсбергом» или на что мы там сейчас напоролись, черт подери?
– Оставайся здесь, – убедившись, что Ария в порядке и не ударилась головой о стену, отпускаю девушку.
– Я с тобой, Дэйм. Ты не можешь бросить меня одну, – подавив в груди недовольный рык, я протягиваю Арии руку, уводя её на верхнюю часть катера, где мне предстоит увидеть, с чем мы столкнулись. Правда, Ариадну, по моему приказу, вновь окружает охрана, закрывая ей обзор на линию горизонта.
То, что происходит дальше…скажем так: к такому никогда нельзя быть готовым.
Даже несмотря на мои воспоминания, догадки и сны, в которых всегда был сокрыт ответ на все мои вопросы о черно-белом мире и внутренней установке, что с моей жизнью что-то не так, а также веру во все фантастическое…несмотря на все эти факты, поверить в то, что с нами произошло дальше довольно трудно.
Но это произошло.
– Эрик, в чем дело?
– Сэр, я не думаю…что…я не уверен…
– Хватит мямлить. Какого черта происходит? Здесь ехать осталось две минуты. Ты понимаешь, что на этом долбанном маяке находятся два ребенка, которые нуждаются в нашей срочной помощи?! – рявкаю на Эрика, рукой указываю в сторону маяка, возвышающегося на небольшом островке, омываемого бушующими волнами.
– Сэр, дело в том, что мы не можем ехать дальше…
– Что значит, не можете? Катер неисправен? – подхожу к рулю управления и, к счастью, вижу, что все технические характеристики в норме.
– Мы упираемся в невидимый барьер, сэр. Я бы не советовал вам начинать движение. Нового удара судно может не выдержать.
– Невидимый барьер? – переспрашиваю я таким тоном, будто Эрик заявил о том, что плывем не по океану, а по пустыне.
– Да, сэр. Именно так.
– Ты издеваешься?
– Нет. Я вам покажу. Вот, что возникло с нами при столкновении, – Эрик достает из ящика с инструментами первый попавшийся молот и хорошенько так, замахнувшись, швыряет его за борт. Вопреки моим ожиданиями, молоток не погружается в воду. А ударяется о воздух, который тут же озаряется голубовато-зеленым магнитным свечением, показывая мне электромагнитный барьер, за которым находится маяк…что при столкновении инструмента с иллюзорной стеной, становится прозрачным, овеянным слабой дымкой.
Так похожим на плохо прорисованную декорацию в компьютерной игре.
Так обычно рисуют то, что уже не имеет значения для игрового мира. Виртуальной реальности.
То, что выходит за границы выдуманной Вселенной.
Ужасающее осознание происходящего рождает во мне приступ удушья. Бл*дь, только не говорите мне, что все это…не по-настоящему.
Что все, что меня окружает – долбаный сон.
Симуляция.
И вся моя жизнь – фальшивка.
Ловушка, тюрьма, которую я создал сам. И застрял в ней…навсегда.
Думаешь, с нашими чувствами играть можно? А мне с твоими нельзя?! Я знаю кто ты! Знаю кто ты! А ты не знаешь…не знаешь…ничего ты не знаешь, не знаешь, не знаешь! Ты сам всё забыл. Забыл, кто ты, – вспыхивает в памяти «бред» из уст Аманды.
«У всех выявлены серьезные нарушения сна. У каждого обнаружены периодические вспышки расстройства личности. Они будто «переключают» всю психику изнутри, становятся совершенно другими людьми и лишь спустя несколько часов пробуждаются от своих новых ролей и ничего не помнят.»
««Погружение» – это мгновение, фиксация перехода из одного состояния в другое. Или даже из мира в мир, или в разные плотности, наполняющие нашу вселенную. Возьмем к примеру воздух и воду, они обладают разной плотностью, для сравнения. Погружение – это прыжок со скалы в бескрайний океан, и у него нет дна. Прыжок, после которого ты никогда не знаешь, всплывешь ли ты обратно, или уйдешь на корм акулам. Мой проект – это погружение в лабиринты своего подсознания, где каждый из его участников сможет сразиться со своим подсознанием, внутренними ангелами и демонами, получить бесценный опыт, и как следствие – познать себя и поднять степень своей осознанности на совершенно иной уровень…» – помнится, этими словами я презентовал свой проект. Проект, который включал в себя виртуальную реальность, наполненную выдуманными образами, героями, так называемыми «актерами». Когда мы погружали в этот осознанный сон или, иначе говоря, симуляцию мы создавали в этом выдуманном мире двойника, погружаемого в тестовую версию человека, тем самым позволяя ему оказаться в шкуре «актера», стать «пробужденным» в созданном мною «Шоу Трумана».
Но по иронии судьбы главным героем этого чертового и, как оказалось, жёсткого и бесчеловечного шоу, олицетворяющим собой парад тщеславия и нездорового эгоизма, стал я сам.
В это невозможно поверить.
Осознать.
Но это нужно сделать, чтобы пробудиться. Единственный выход выйти из симуляции, если ты застрял внутри, и там в настоящей жизни нет никого, кто бы мог искусственно отключить тебя от системы – это осознать, что все происходящее – нереальность.
И я должен закончить этот ад для нас обоих…
Спасти нас с Арией.
Чтобы, возможно, однажды, наши настоящие дети, никогда не познали, каково это быть сиротами, при живых родителях.
– Дэйм, что там происходит? Я видела какой-то странный свет…Господи, почему мы не приближаемся к маяку? Каждая секунда может стоить Максу и Анне жизни… – голос Арии надламывается, прямо-таки, как и все мои представления, о собственном мире.
– Ария, мы не можем двигаться в сторону маяка, – каждое слово дается с трудом. В горле стоит твердый ком со вкусом горечи, сожаления и чувства вины.
Я почти уверен в том, что это я обрек свою девочку на многолетние страдания. Я винил её во всех смертных грехах, в страшном предательстве, и только сейчас начинаю понимать, каким слепцом я был и забыл о главном: что во всём, что с нами произошло виноват только я. Все это – моя ошибка. Я втянул нас в эту безумную игру по своей прихоти, а потом мы оба забыли, что погрузились на дно. Это как спать в неосознанном сне и не знать другой жизни, кроме той, что обусловлена сценарием сна. Забыть, кто ты на самом деле, раствориться в потоке бессознательного, которое во сне кажется чертовски логичным и правильным. И только проснувшись, мы способны осознать, насколько странным и психоделическим был наш сон.