– Наверное, нам лучше зайти обратно, – говорит Логан, подталкивая меня ко входу в Центр.
Но я не обращаю внимания и смотрю туда же, куда и толпа. Я резко вдыхаю, когда вижу, как к берегу приближается лодка с тремя пассажирами: Даг в гидрокостюме с логотипом Центра и двое незнакомцев в черном. Они глушат мотор и выходят на берег, и я понимаю, что они не одни. Они вытаскивают из лодки длинный черный мешок. Через несколько секунд к ним присоединяются еще несколько человек в черном и быстро накрывают мешок, и до меня наконец доходит, что внутри.
Тело Люси.
От этой мысли по коже бегут мурашки. Логан притягивает меня к себе, и мы наблюдаем, как останки Люси волокут к припаркованной у песка видавшей виды карете скорой помощи.
Я не помню как, но мы вернулись обратно в Центр. Здесь все. Логан, Грета, Даг, Нил, Брук и какие-то незнакомые люди. Худой усатый мужчина в плохо сидящей белой рубашке. По-английски он говорит неестественно, из-за сильного тайского акцента его слов почти не разобрать. К неухоженным волоскам на его верхней губе продвигается капелька пота, и я, словно под гипнозом, не могу оторвать от нее глаз.
– Мы пока заберем тело в участок. В участок есть… – Он замолкает и вопросительно смотрит на Дага, бормоча нужное слово на тайском.
– Морг, – переводит Даг.
– Моргь, – повторяет мужчина, «г» у него выходит слишком мягкая. – Мы везем девушку туда. Делаем проверку, чтобы узнать, почему она умерла. Завтра будут результаты, и мы вернемся сюда задавать вопросы, – говорит он неторопливо.
Когда становится ясно, что никакой другой информации у мужчины нет, Даг провожает его к выходу и плотно закрывает дверь.
Я чувствую тепло тела Логана, наши руки близко. Я незаметно отодвигаюсь, чтобы держаться немного на расстоянии. С другой стороны от меня сидит Брук, ее пальцы переплелись с моими. Она схватила меня за руку, как только я снова вошла в Центр, и, несмотря на весь окружающий ужас, между нашими ладонями тепло.
Проходит некоторое время, прежде чем тишина нарушается.
– Погодите, – говорит Брук, как будто и правда не понимает, – полиция не будет сейчас никого допрашивать? Даже Касс?
Она сочувственно смотрит на меня, и я отвожу глаза. Чувствую, как напрягаются мускулы на руке Логана.
Только Даг качает головой и прокашливается, видимо, чтобы прекратить расспросы Брук. И смотрит на остальных.
– Надо решить, как со всем этим быть. – Он делает паузу и, очевидно, ждет, что кто-нибудь с ним согласится, но все молчат. – Пока не вернулся Фредерик, хорошо бы держать все в секрете, насколько это возможно.
– Но тут же столько народа, – говорит Грета, глаза у нее красные. – Все знают, что что-то случилось. Может, сделать какое-нибудь объявление?
– Фредерик просил подождать. – Даг пожимает плечами. – Думаю, если спросят, мы просто скажем, что произошел несчастный случай.
– Несчастный случай. – Я не сразу понимаю, что это голос Брук. В ее словах такая твердость, какой я ни разу от нее не слышала. Она тут же выпускает мою руку. Сквозь кожу вдруг проникает холод, и я не могу понять: это из-за того, что она разжала пальцы, или из-за ее слов. – Прямо как с той девушкой.
Я, конечно, знаю, о ком она. О девушке, которая упала с Кхрум-Яй за несколько дней до того, как Брук приехала на Санг. Брук расспрашивала меня о ней, когда мы ходили на днях на Кхрум-Яй. Хотела знать, что это за девушка, не думаю ли я, что она покончила с собой, возможно ли забраться настолько далеко от тропы, чтобы упасть. Ее вопросы вызвали в памяти образ Джасинты. Ее каштановые кудри, большие карие глаза, внимание, которое она, казалось, приковывала к себе, когда появлялась, – прямо как Брук. Они похожи, но вряд ли Брук когда-нибудь узнает насколько.
Я не знала, как ответить на вопросы Брук, потому и не ответила. Сказала, что не была знакома с Джасинтой, что мы ни разу не общались. Конечно, врать Брук было противно, но это проще, чем сказать ей правду. Чем проколоться на следующих вопросах, которые бы у нее точно появились.
Краем глаза я вижу, как Логан вскидывает голову и смотрит на Брук, которая прислонилась к столу.
– Да, несчастный случай, – говорит он холодно. – Это остров с сильными течениями и каменистыми скалами, и в сочетании с детишками, которые не умеют пить и первый раз в жизни путешествуют одни, именно это здесь и происходит. Несчастные случаи.
Я вижу, что Логан кипит недовольством, и мышцы живота у меня напрягаются. Тут даже нечего объяснять. Все «старожилы» понимают, что будет, если полиция посчитает смерть Люси неслучайной. Кричащие заголовки, отмененные бронирования, упущенная выручка. Курорт не может себе этого позволить. Как и мы.
– Как-то слишком для совпадения…
Я слышу в голосе Брук раздражение. Она никогда не стесняется выражать свое мнение. Этим она и привлекла меня с самого начала: уверенностью, с которой она говорит все, что думает, не заботясь о том, согласны ли с ней остальные. Но сейчас по-другому, и за ее словами проступает новая злость.
– Я… Я кое-что заметила… – говорю я, желая побыстрее прекратить назревающее столкновение. Я говорю так тихо, что не уверена, услышал ли меня кто-нибудь, пока ко мне не поворачивается Грета.
– Что заметила?
Мои мысли перескакивают на металлический предмет, поблескивающий на дне. На то, как он лежит в моей ладони, легкий, но твердый. Я их прогоняю.
– У нее были повреждения. – Я чувствую на себе взгляды остальных, и они побуждают меня продолжать. – Порез на лбу, – говорю я быстро, от всеобщего внимания к щекам приливает тепло. – И еще у нее на шее, похоже, были синяки.
Нил стоял, прислонившись к столу, но, услышав мои слова, выпрямился.
– Как они выглядели, эти синяки?
– Точно не помню, маленькие, в ряд, с каждой стороны шеи. Как… Как… – Я запинаюсь.
– Как следы от пальцев? – спрашивает Брук.
Я киваю. До сих пор я об этом не задумывалась, но синие отметины на шее Люси точно могли остаться от пальцев. Если на нее напали сзади и задушили или опустили голову под воду. Я зажмуриваюсь, пытаясь прогнать эти видения.
– А ты их заметил, Даг? – поспешно спрашивает Грета. – Когда помогал полиции вытаскивать тело?
Даг медленно качает головой, его губы плотно сжаты в линию.
– Нет. Но я, честно говоря, старался не смотреть. Я подхватил ее сзади, так что не видел ни лица, ни шеи.
– Может, порез на лбу у нее остался от чего-то другого, – тихо говорит Грета. Лицо у нее бледнее обычного. – Может, она пошла поплавать во время вечеринки. Может, она была пьяна или под кайфом. Она могла удариться головой о что-нибудь, о камень или о коралл, и потерять сознание.
– Откуда тогда синяки? – спрашивает Брук.
Грета пожимает плечами:
– Может, это не связано. Или…
Она замолкает, и я чувствую, что она переводит взгляд на меня, невысказанный смысл ее слов доходит до меня на секунду медленнее, чем до остальных.
Или, может, их вообще не было. Может, мне показалось.
– Просто иногда от шока с мозгом происходят странные вещи, – спешит добавить Грета извиняющимся тоном.
– Она права, – говорит Нил. – Когда ты на глубине, все искажается, особенно если видимость плохая. Может, это были не синяки, а тени от водорослей или пятна у тебя на маске, да что угодно.
Я киваю. Я все это понимаю. Силюсь вспомнить мгновение, когда увидела у Люси на шее мнимые отметины от пальцев.
Происходило так много всего. Оторопь от вида ее тела, от моей находки, от резкого всплытия Даниэля. И тут я вспоминаю о таблетке, которую приняла утром. Я знаю, какие у «Ксанакса» побочные эффекты. Знаю, что он может влиять на память. Что, если и правда не было никаких синяков? Что, если мне показалось?
– Ты права, – наконец говорю я, взвесив варианты. – Это могло быть что угодно: может, вены, просвечивающие сквозь кожу? Не знаю.
Нил ободряюще кивает, и я чувствую, как Логан снова гладит меня по спине, но перевожу взгляд на Брук: она хмурится.
– Сегодняшний день для всех был болезненным, особенно для Касс, – говорит Грета, поворачиваясь к Дагу. – Может, отвезем ее домой?
Я с благодарностью смотрю на Грету, и она отвечает мне ласковой улыбкой.
Даг прокашливается и добавляет в голос командную нотку:
– Конечно. Результаты вскрытия полиция получит самое раннее завтра, и они сказали, что сегодня допрашивать никого не будут. Мы тут уже несколько часов торчим. – Я смотрю в маленькое окошко и вижу, что солнце уже начало погружаться в море, а по небу разливается яркий пурпур. – Давайте пойдем по домам и отдохнем. А Центр пока закроем.
– Хорошая мысль, – говорит Логан. – Я тоже закрою «Франжипани» в знак уважения. Все равно после «Полнолуния-пати» поток небольшой. – Он поворачивается ко мне: – Поехали домой.
Мы прощаемся, Даг закрывает Центр, Брук возвращается в свое бунгало, а остальные направляются к байкам.
– Залезай, солнце, – говорит Логан, подводя меня к своему байку. – Тебе лучше за руль не садиться. Твой байк я потом заберу.
Я слушаюсь и влезаю за ним на байк, обхватываю обеими руками его крепкий торс. Меня вдруг одолевает усталость, и я кладу голову ему на спину.
Когда Логан выезжает с парковки, я поднимаю ноги. В районе талии что-то чувствуется. Сквозь тонкую подкладку карманов моих шорт кожи касается холодный металл.
Тут же я снова оказываюсь под водой. Рядом с телом Люси, подбираю со дна блестящий предмет, повернувшись к Тамар и Ариэлю спиной, им ничего не видно из-за моего акваланга.
Я смахнула песок, чтобы очистить предмет, но узнала его еще раньше.
Идеальный золотой кружок. Я перевернула его горизонтально, чтобы увидеть выгравированные внутри слова, заранее зная, что там написано.
Мы двое навсегда.
Надпись, которую Логан выгравировал на наших помолвочных кольцах. Наша версия фразы «я тебя люблю».
Ветер бьет мне в лицо, и в голове у меня крутится вопрос, который я задаю себе весь день.