Как кольцо Логана оказалось рядом с телом Люси?
8Касс
Когда мы приезжаем домой, Логан ведет меня к двери, как будто я больна и восстанавливаюсь после операции, и мы садимся на диван. Он кладет мои ноги себе на колени и мягко массирует. Может показаться, что это наш обычный вечер, когда Логан не работает. Мы в обнимку валяемся на диване, по телику идет нетфликсовская документалка. Но никакая документалка сейчас не идет, и это не обычный вечер, о чем не устает напоминать крутящаяся у меня в животе тревога.
– Поверить не могу, что тебе пришлось пройти через такое, найти… Найти ее вот так, – говорит Логан, его лицо перекошено от беспокойства. – Лучше бы на твоем месте был я.
Я кладу ладонь ему на руку, не зная, что ответить.
– Я имею в виду – это же полная жесть? – продолжает он. – Сначала та девушка упала с Кхрум-Яй, – я вздрагиваю, когда он ее упоминает, – а теперь еще и это.
Кольцо у меня в кармане тяжелое, как камень, своим весом оно будто вдавливает меня в диван. Я смотрю на Логана: лицо у него такое серьезное, словно он силится понять, как же так получилось.
Нужно сказать ему, что я его нашла. Наше кольцо, его кольцо. Одно из парных колец, которые он заказал. Я знаю, что это его, я поняла сразу, как только достала кольцо из песка. Я без остановки прокручиваю в голове события этого утра: как я решила оставить кольцо дома, спрятала его в красную коробочку и положила в ящик прикроватной тумбочки, где оно до сих пор и лежит. Я подумала, так будет безопаснее; мне не хотелось потерять его в море. Вся ирония ситуации обрушивается на меня, словно холодный душ.
Нужно просто спросить его. Я думаю о Брук, о том, какая она прямолинейная. Она бы высказала ему все, не колеблясь. Она бы уж точно не стала избегать разговора, выдумывая нереалистичные объяснения, как делаю я. «Может, он пошел рано утром поплавать и у него расстегнулась цепочка. Может, у кого-то еще есть точно такое же кольцо с точно такой же гравировкой». Нет, Брук бы все выложила, и точка. «Логан, как получилось, что я нашла твое кольцо рядом с телом мертвой девушки?»
Но я не Брук. При мысли о том, чтобы откровенно поговорить с Логаном, меня начинает тошнить. Потому что я не хочу знать правду. А вдруг она все изменит между нами? Я так долго шла к этому – к нему. И вот мы наконец обручены. Я не знаю, что буду делать, если потеряю его. Только благодаря ему я пережила эти несколько лет после того, как все потеряла. Мать – из-за рака, когда мне было тринадцать, а потом – Робин и отца, в номере того отеля. Когда я приехала на Санг, у меня не было ничего: ни семьи, ни друзей, ни будущего. Логан это изменил.
Я так и не поняла, что его привлекло во мне два года назад, когда мы познакомились: я была неуклюжая, отовсюду выпирали кости, я и двух слов связать не могла. За целый год горевания и одиночества я одичала и только начала выходить из спячки.
После того отеля никто не знал, как со мной быть, особенно из-за того, что я, как они думали, совершила. И полиция тоже не особо помогла, отпустив меня из-за недостатка улик и так и не объяснив общественности, что произошло на самом деле.
Единственным вариантом была бабушка. Так что я стала жить с ней в старом доме на севере штата Нью-Йорк, и в основном мы старались избегать друг друга. Правда, не уверена, что это можно назвать жизнью. Я лежала, свернувшись калачиком в кровати, постоянно думала о Робин, иногда выглядывала в щель между занавесок и видела в конце подъездной дорожки толпу репортеров, которые старались пересидеть друг друга, лишь бы только взглянуть на новую главную злодейку всей Америки. Они караулили меня месяцами, но в итоге, как я и надеялась, потеряли интерес. Так что я раздвинула занавески чуть пошире и стала глядеть на мир дальше, думая обо всем, что хотела увидеть Робин, но так и не смогла. Из-за меня.
Мысленно я возвращалась к одному месту: Юго-Восточная Азия. Робин мечтала попасть туда с тех пор, как мы посмотрели с няней «Пляж», хотя такое кино было нам тогда совсем не по возрасту. Я к этому месту чувствами не воспылала, но Робин всегда умела заражать своим энтузиазмом.
Поэтому, когда почти через год после смерти своего сына бабушка наконец умерла, а ее наследство – в сочетании с состоянием, которое осталось после отца, получилась солидная сумма – оказалось на моем банковском счете, я первым делом купила билет. В один конец, до Пхукета, а потом восемь часов добиралась на пароме до места, которое Робин однажды упомянула, разглядывая вылощенные фотографии на сайтах о Сиамском заливе: острова Санг.
Даже когда паром только подходил к острову, я, несмотря на всю утомленность многодневным путешествием, не могла оторвать от него усталых глаз. Купающиеся в розоватой дымке горы величественно поднимаются над водой. Цвета такие яркие, что хочется зажмуриться. Как будто, проведя год в зимней серости, смотришь прямо на солнце.
Я заставила себя пройти курс дайвинга. Мне это никогда не было интересно, но Робин – было. И в это путешествие я отправилась ради нее. Так что я пошла на курс, почти ни с кем не разговаривала, избегала смотреть на других учеников в группе и на инструктора, обаятельного рыжеволосого британца по имени Нил, в которого все девушки в группе, включая меня, были влюблены, как школьницы. Но как только я сделала свой первый вдох под водой, во мне словно что-то раскрылось. Что-то, что я держала взаперти с того дня, как потеряла Робин. Я ощутила свободу. На глубине неважно, кто ты и что совершил. Важно лишь, насколько размеренно ты втягиваешь воздух и та секунда, которая проходит, прежде чем его выпускаешь.
К концу первого погружения я уже подсела.
Закончив курс для начинающих, я сразу же записалась на следующий, а потом на следующий, пробив небольшую брешь в своих финансах. Днем я тренировалась под водой, а по вечерам, сидя в своем номере размером с платяной шкаф, читала учебники, которые дал мне Нил. В конце первой недели он уговорил меня пойти с ним в бар, который только что открыл его друг, и несколько часов спустя я уже сидела на байке, вцепившись в Нила, и мы ехали по дорогам среди пальм в этот бар – всего лишь небольшое открытое пространство рядом с джунглями, в центре – навес с крышей из пальмовых листьев.
– Вот и «Франжипани», – сказал Нил, когда мы припарковались у забора из проволочной сетки. – Его недавно открыл мой приятель Логан. Здесь обычно и тусуются все экспаты.
Под мышками у меня было мокро, а в рот набился песок, и, когда мы вошли, несколько лиц обернулись к нам. Высокая блондинка нордической внешности, неопрятный серфер с такими спутанными волосами, что они почти превратились в дреды, бледная темноволосая девушка с суровым выражением лица – единственная, кто не улыбнулся, – и Логан.
Они поздоровались со мной в один голос, и на меня разом обрушилась такая мешанина акцентов и диалектов, что нельзя было разобрать ни слова.
Впервые за столько лет мое присутствие было встречено с таким энтузиазмом, и, глядя на их воодушевленные лица, я ощутила, как в животе разливается тепло. Я сразу поняла, что эта компания особенная, сплоченная. И на мгновение мне показалось, что я как будто вернулась в колледж, что вокруг меня люди, которые меня приняли. Моя соседка, ее парень Эрик и их друзья. Люди, рядом с которыми я чувствовала, что я – нечто большее. Что я особенная.
В ответ я промямлила:
– Привет, я Касс.
Имя показалось мне чужим. Я произносила его всего пару раз с тех пор, как зарегистрировалась под ним в отеле: к счастью, девушка на ресепшен не стала проверять мой паспорт. В груди поднялась новая волна жара: а вдруг меня раскроют? Но я проглотила панику. Я приготовилась, что моя ложь вызовет шквал обвинений, что меня узнают и быстро прилепят ко мне ярлык лгуньи. Или что похуже.
Но я услышала только сильный шотландский акцент Логана.
– Мне уж точно приятно познакомиться с тобой, Касс.
Оттого, что он произнес мое имя, у меня закружилась голова, и когда он взглянул на меня своими синими глазами, меня бросило в жар. В глазах на секунду потемнело, как когда мигает экран телевизора. Как только я увидела Логана, я сразу поняла. Это не просто место, куда я приехала. Санг – место, где я останусь.
И осталась. Следующие месяцы мы с Логаном проводили вместе практически все свободное время. Он сделал меня частью своей жизни, частью семьи, которую нашел на острове. Когда я сдала экзамены на инструктора по дайвингу, Фредерик меня нанял. Каждый вечер я проводила во «Франжипани», наблюдая, как девушки кокетливо улыбаются Логану, а потом краснеют, когда он тянется через стойку, чтобы поцеловать меня. Осознавая, что он выбрал меня.
Первый год или около того дела у «Франжипани» шли неважно, ведь от пляжа Пхо-Тау, где все тусуются, идти до него прилично. Логан потратил на бар почти все сбережения, так что несколько раз, когда ему нечем было платить ипотеку, я помогала ему деньгами. Я не возражала: их у меня было более чем достаточно. И в конце концов Логан разобрался с управлением. Вместе с другими «старожилами» он разработал крепкую маркетинговую кампанию, которая сподвигла гостей курорта все-таки добираться до бара, и добился, чтобы «Франжипани» включили в официальный список обязательных к посещению баров всего острова.
Но теперь, когда дело пошло, мы видимся реже. Чаще всего за стойкой для меня уже нет места; все стулья заняты посетителями, так что почти все вечера я провожу дома или в фитнес-клубе курорта, на занятиях по пилатесу у Греты. И так как мы часто были порознь, произошло кое-что, из-за чего мы друг от друга отдалились. Настолько, что пару недель назад мне казалось, что я его потеряла. Но после помолвки и наших клятв провести оставшуюся жизнь вместе все снова изменилось.
Вдруг меня охватывает паника, при мысли о том, что он меня бросит, сжимается горло. Как и несколько недель назад. Я пыталась подавить эти чувства, забыть о случившемся. Нельзя, чтобы они вернулись, особенно сейчас. Я слегка прокашливаюсь, но это не помогает.