Вместо того, чтобы ответить Брук, я второй раз за день включаю старый компьютер и вбиваю в Гугл имя Даниэля Айядебо. Почти мгновенно поиск выдает мне целую кучу результатов, но я зацепляюсь взглядом за самый верхний: это ссылка на статью в небольшой лондонской газете.
Я кликаю на ссылку, и на весь экран выскакивает фотография Даниэля. Я узнаю его, но на этом снимке в его лице есть какой-то незнакомый мрак, которого я, общаясь с ним, не замечала. Его черты более резкие, шрам через всю щеку вспух.
Я двигаюсь взглядом вверх, к заголовку. Время как будто замирает, пока я пытаюсь осмыслить прочитанное.
ОСУЖДЕННЫЙ ЗА СЕКСУАЛИЗИРОВАННОЕ НАСИЛИЕ ЖИТЕЛЬ ХАКНИ ПОКИНУЛ СТРАНУ, НАРУШИВ УСЛОВИЯ УДО
13Брук
К тому времени как я выхожу из бунгало, солнце уже начинает скрываться за горами, освещая весь остров сверкающими розовыми лучами. Здесь, бесспорно, красиво, но сегодня эта красота ощущается по-другому. Из-за гибели Люси великолепие вечернего неба тускнеет, хотя, кажется, это замечаю только я.
Тишина и неловкость, которые будто витали в воздухе весь день, рассеялись с приближением вечера и его возможностей. Постояльцы отеля бродят по территории, создавая негромкий воодушевленный гул, в котором смешались надежда на очередную тусовку и пикантность вчерашней новости: беспроигрышный вариант, чтобы завязать беседу с другими туристами. Я уже представляю, как смерть Люси становится всего лишь предлогом для знакомства. «Уже слышали о погибшей девушке? После таких новостей хочется проживать каждую минуту на полную, правда?»
Выходя из комнаты, я смотрю на телефон. Вообще-то я не собиралась отправлять видео Касс, но, вспомнив ее рвение, передумала. Она была так увлечена, когда мы обыскивали номер Люси и потом, когда рылись в соцсетях, но как далеко она готова зайти? Видео может послужить проверкой: поможет мне понять, насколько Касс заинтересована в том, чтобы выяснить, что случилось с Люси на самом деле. Но Касс не ответила.
Я не думала, что убийца – Даниэль, но почему он тогда следил ночью за Люси и снимал ее на видео? Касс обронила, что Люси ему, кажется, нравилась, но не ответила взаимностью. Могло ли это его спровоцировать? Я знала парней, которые прибегали к насилию из-за меньшего.
Я вспоминаю наш разговор после того, как нашли тело Люси, как легко Даниэль подтолкнул меня к выводу, что ее смерть не случайна. Может, это часть его плана? Может, он пытался отвести от себя подозрения, перекладывая вину на кого-то еще?
Сначала я захожу в медпункт, хотя понимаю, что Даниэль вряд ли до сих пор там. Когда жизнерадостная администратор это подтверждает, я иду в «Тики-Палмс», но беглый осмотр показывает, что Даниэля там нет.
Затем я иду на пляж, потом к Центру дайвинга и назад. Внутри бурлит разочарование. Теперь я просто бесцельно брожу, понятия не имея, где бы он мог быть. Я даже не знаю, в каком номере он живет.
Но как только я дохожу до первого пологого участка, я вижу, что ко мне кто-то приближается, и по походке сразу понимаю: это он. Несмотря на вечернюю духоту, его лицо скрыто под капюшоном худи, и я раскрываю рот, увидев, какого оно цвета. Черного. Человек, выходивший из здания, где жила Люси, был одет в такое же.
Понимание обрушивается на меня в ту же секунду. Даниэль не только следил за Люси на вечеринке, он еще и пытался проникнуть в ее номер.
Что он хотел найти? Или скрыть?
Он медленно поднимает голову, и я, не думая, бросаюсь за одну из мощных пальм, которыми обсажена дорожка, – за секунду до того, как его взгляд скользит по тому месту, где я только что стояла.
Я собиралась припереть его к стенке, но в груди пульсирует страх.
Нужно выяснить, куда он идет, поймать его на чем-нибудь, что даст достаточно доказательств для моей теории, и тогда я раскрою это дело.
Он все ближе к моему укрытию. Я думала, он повернет к «Тики-Палмс», но он резко забирает вправо и направляется к тропинке на пляже, которая ведет от курорта к Кумвиту.
Я делаю глубокий вдох, и, когда Даниэль оказывается впереди ярдов на двести, выхожу из-за пальмы и иду за ним.
Я держусь достаточно близко, чтобы видеть, куда он идет, но на безопасном расстоянии, чтобы он меня не заметил.
Правда, когда через некоторое время мы подходим к Кумвиту, Даниэль вдруг сворачивает с главной дороги в переулок, который я раньше не замечала. Деревья по обеим сторонам переулка затемняют его, не давая проникнуть тусклому закатному свету. Но все равно фигуру Даниэля можно различить впереди.
Идет в какой-то непонятный переулок, лицо закрыто – он явно не хочет, чтобы его видели.
Эта мысль подкрепляет мои подозрения, которые и без того сильны, но я не даю себе времени обдумать возможные последствия.
Пройдя несколько шагов, я чувствую, как в кармане что-то вибрирует, и этот звук кажется мне оглушительным. Я лезу в карман и, нащупав сбоку телефона кнопку, отключаю вибрацию. Задерживаю дыхание и поднимаю голову.
Но Даниэль, кажется, ничего не заметил.
Я осторожно вытаскиваю телефон. Вдруг это Касс: надо написать ей, где я, на случай, если что-то пойдет не так.
Я быстро меняю настройки, снижаю яркость экрана и, поглядывая на Даниэля, открываю сообщение.
Это и правда Касс, но такого я не ожидала.
Ты где? Я разузнала кое-что о Даниэле.
Он опасен, держись от него подальше.
Я поневоле проникаюсь к ней теплом. Она за меня беспокоится. Но это чувство быстро сменяется любопытством. В смысле «он опасен»? Я открываю ссылку в конце сообщения, и наконец-то хоть раз в жизни здешний интернет летает. Увидев заголовок и фото Даниэля из полицейской картотеки, я резко втягиваю в себя воздух.
Я смотрю вперед: не почуял ли Даниэль неладное (не почуял), отхожу в сторону, в тень деревьев, и жадно глотаю статью.
ОСУЖДЕННЫЙ ЗА СЕКСУАЛИЗИРОВАННОЕ НАСИЛИЕ ЖИТЕЛЬ ХАКНИ ПОКИНУЛ СТРАНУ, НАРУШИВ УСЛОВИЯ УДО
Двадцатидвухлетний Даниэль Айядебо из района Хакни предположительно покинул Великобританию после освобождения из Тюрьмы Его Величества Пентонвиль. Два года назад Лондонский суд признал Айядебо виновным в сексуализированных домогательствах по отношению к своей бывшей девушке и причинении ей телесных повреждений.
Женщина, заявившая на Айядебо и пожелавшая остаться неизвестной, утверждает, что Айядебо проследил за ней, когда она возвращалась домой после посещения ночного клуба, ворвался в ее квартиру и совершил насильственные действия сексуализированного характера. Представленные в суде улики, в том числе такие травмы заявительницы, как синяк под глазом и ушибленное запястье, а также показания свидетелей, которые подтвердили, что Айядебо и заявительница поссорились в клубе в тот вечер, повлекли за собой обвинительный приговор. Айядебо отбыл двадцать четыре месяца из двадцати восьми и был досрочно освобожден за примерное поведение.
Как говорит его инспектор по надзору, Айядебо исчез меньше чем через месяц после освобождения и, скорее всего, покинул страну.
Если вы располагаете информацией о местонахождении Айядебо, просим вас связаться с нами по почте tips@hackneysun.com.
Пару секунд я смотрю на эти слова. Даниэль – преступник. Осужденный за сексуализированное насилие.
Он способен на насилие, и еще как.
Я так увлеклась статьей, моя голова была так занята мыслями, что я не заметила, как переулок окутало одеяло тишины.
Шагов больше не слышно.
Я поднимаю голову, но в переулке пусто. Быстро иду в конец, не обращая внимания на мусорные баки и палые пальмовые листья по сторонам, и вижу проход – такой узкий, что его почти не видно. Несколько секунд – и он выводит меня на другую улицу прямо за Кумвитом, на противоположную сторону курорта. Но Даниэля нигде нет.
Здесь, поближе к городу, движение более плотное: и туристы, и местные спешат где-нибудь провести вечер. Я лихорадочно кручу головой – попытки остаться незамеченной я давно бросила, – но никого в черном худи не видно.
Даниэль исчез.
Когда я возвращаюсь в «Тики-Палмс», там полно народа, и, что удивительно, за баром стоит Логан. По тайской традиции, в обуви заходить не разрешают, так что я скидываю сандалии и оставляю их в общей куче, вместе с обувью других посетителей. Жду, пока вниманием Логана завладеет группа девушек, заказывающих сразу несколько коктейлей, и направляюсь к лестнице в дальнем углу ресторана. На ней стоит знак с надписью: «ВТОРОЙ ЭТАЖ ЗАКРЫТ НА СОБРАНИЕ ПЕРСОНАЛА», который я аккуратно обхожу и на цыпочках поднимаюсь наверх.
Я десять минут рыскала по извилистым улицам и переулкам Кумвита, пытаясь не обращать внимания на то, как сжался от волнения живот, когда я представила, что́ именно предъявлю Даниэлю. Но в итоге я так его и не нашла. Правда, я никак не могла стряхнуть с себя ощущение, что он не хотел, чтобы его обнаружили.
Я пошла обратно на курорт, читая по пути новые сообщения от Касс. Она написала, что в «Тики-Палмс» будет собрание персонала, и предложила встретиться в лобби: Фредерик попросил ее постоять на ресепшен. Но я ответила, что приду после собрания. Сначала нужно кое-что сделать.
Я знаю, что собрание только для персонала, но, если есть хоть малейшая вероятность, что Фредерик расскажет о смерти Люси что-то новое – особенно если это может подтвердить мои подозрения касательно Даниэля, – я должна узнать. После слежки за Даниэлем руки у меня до сих пор немного трясутся от адреналина, но невозможно не заметить и другую дрожь. Возбуждение оттого, что я приближаюсь к правде.
Я поднимаюсь на второй этаж, но собрание еще не началось. Помещение заполнил гул болтовни, в которой тайская речь смешивается с английской, и благодаря этому мне удается проскользнуть внутрь и незаметно встать у стены.
Я оглядываю толпу из примерно тридцати человек, которые расселись на стоящих небольшими ровными рядами раскладных стульях. Грета – в первом ряду, видимо, помогает Фредерику с заметками, но других «старожилов» я не вижу, сколько ни смотрю.