Я знала, что она так скажет, потому что так я и должна поступить.
– Но вдруг он меня бросит?
От вопроса сердце у меня сжимается, как в тисках.
– Нет, ни в коем случае, – участливо говорит Грета. – Логан ни на кого не смотрел так, как на тебя. Он так тебя любит, и любит безусловно. Это не изменится.
Я цепляюсь за слова Греты и отчаянно хочу ей верить, но ее не было тогда в том отеле. Она не знает, что я сделала. Не знает настоящую меня, как и Логан. И не знает, какой трудный период был у нас до помолвки.
Я должна рассказать ей еще кое-что, из-за чего ее мнение может стать совершенно другим.
– Грета, Логан мне изменил, – выпаливаю я.
Она отпрянула, будто обожглась, но я подкидываю в этот костер еще дров.
– Недавно. С той девушкой. Джасинтой. Которая упала с Кхрум-Яй.
Оторопь, кажется, сходит с Гретиного лица, но она по-прежнему молчит.
– Ты знала? – В моем вопросе слышится упрек.
Она грустно кивает.
– Он рассказал мне. Сказал, что это было только раз и что это ошибка. Я думала, ты не знаешь.
Логан тоже так думает. Но я их видела.
Он сказал мне, что перед открытием «Франжипани», как обычно, идет с Дагом днем в спортзал. В тот день я освободилась пораньше и решила сделать ему сюрприз: зайти в зал по дороге домой. Но там не было ни Дага, ни Логана. Одни постояльцы курорта. Так что я поехала на байке домой по улице, занятой слишком дорогими ресторанами, которые выживают только за счет туристов и куда не зайдет ни один уважающий себя местный.
На перекрестке я оглянулась, чтобы посмотреть, нет ли машин, и вдруг увидела на выходе из ресторана их. Логана – кудри у него были по обыкновению стянуты в пучок, и почти плечом к плечу с ним ее – Джасинту. Они дошли до угла улицы, а затем он обернулся к ней, притянул к себе и поцеловал. Я смотрела, пока позади не раздался нетерпеливый гудок.
Дальше я поехала не домой, а прямиком в аптеку в Кумвите. Где впервые за три года купила «Ксанакс». Мне нужно было, чтобы таблетки размыли сцену предательства Логана. Нужно было убедить себя, что это интрижка на один раз, которая не перерастет в нечто большее.
Но долго мне беспокоиться не пришлось. Потому что следующим утром Джасинта погибла.
– Тот поцелуй ничего не значит, – уверяет Грета. – У него просто нервы сдали перед помолвкой. И больше ничего не было. Он хотел связать с жизнь с тобой, но ему было страшно. Типичный мужик. Но этого больше никогда, никогда не будет. Он мне пообещал. Он любит тебя больше всего на свете. За все то время, что я его знаю, я никогда не видела его таким счастливым, каким он стал, когда приехала ты.
Мне хочется ей верить.
– Я знаю Логана, – продолжает Грета. – Он первый приехал на Санг после нас с Элис. Мы дружим уже несколько лет. Тот поцелуй – просто недоразумение. На самом деле он не такой. Он любит тебя, и, что бы ты ни рассказала ему о своем прошлом, это не изменится.
Я киваю, но ее слова становятся пустыми, даже не достигнув моего слуха. Потому что она не знает, что я натворила, даже не представляет.
19Брук
Вернувшись в номер, я падаю на твердый отельный матрас, все еще ощущая на губах прикосновение губ Нила. В животе у меня трепещется возбуждение, которое я последний раз чувствовала в те несколько скоротечных дней в колледже.
Я вспоминаю его слова, и при мысли о них улыбка, которая не сходит с моего лица с тех пор, как я ушла из «Манки-Бунгало», становится еще шире. «Ты должна прекратить в этом копаться… Если ты пострадаешь или, не дай бог, что похуже, я не знаю, что тогда».
Прекратить?
Впервые за все время, что я на острове, я сомневаюсь в том, за чем приехала. В кои-то веки злость, которую я все время сдерживаю, притупилась из-за нахлынувшего на меня радостного волнения. Может, пора забыть о прошлом? Отпустить? Не писать никакой статьи, а остаться жить здесь с Нилом? Разве после всего, через что я прошла, я не заслуживаю счастья?
Мои раздумья прерывает телефон, завибрировавший в заднем кармане. Я была так занята, что со вчерашнего дня не заходила в Инстаграм. Могу представить, сколько придется разобрать комментариев и сообщений. Вздохнув, я включаю вентилятор у кровати, вытаскиваю телефон и переворачиваюсь на живот.
Меня ждут тридцать семь запросов на переписку и полторы тысячи уведомлений о лайках и комментариях к постам. Я заношу палец над иконкой сообщений: мне не слишком хочется знать, что там. При мысли о невыносимо наивном сообщении Люси – «Привет. Можешь, пожалуйста, мне помочь?» – меня до сих пор пробирает холодок, это отчаянное «пожалуйста» накрепко засело у меня в голове. К тому же недвусмысленные подкаты и гадости, которые обычно сыплются мне в личку, наверняка сведут на нет приятное волнение этого утра.
Но я пересиливаю себя. Пролистываю кучу оскорблений и непристойностей, к которым я уже привыкла, и, дойдя до конца, с облегчением выдыхаю. Правда, облегчение длится недолго: на экране тут же выскакивает новое уведомление о сообщении.
Я отматываю обратно наверх и открываю запрос на переписку.
На маленьком аватаре – женщина с прямыми каштановыми волосами и такими темными глазами, что по сравнению с кожей цвета слоновой кости они кажутся почти черными. Рядом с фотографией указано только имя. Элис.
Где-то я уже слышала это имя. Ее сообщение попало в запросы на переписку, значит, я на нее не подписана, и, насколько я помню, я ни разу не общалась с ней в соцсетях.
Страх во мне нарастает, и я открываю сообщение, в котором нет текста, только фото. Я нажимаю на него, и весь экран занимает изображение сидящих за длинным столом людей, на заднем плане – знакомый закатный вид.
Я сразу узнаю антураж. Это ресторан «Закат» на вершине одной из самых высоких на Санге гор. Рассматривая фото, я узнаю и лица. На дальнем конце стола – эта женщина, Элис, а рядом с ней, обнимая ее за плечи, сидит Грета. И тут до меня доходит. Элис. Касс упоминала некую Элис. Бывшую Греты, которая уехала прямо перед тем, как приехала я.
Я продолжаю разглядывать снимок, обводя взглядом весь стол. По другую сторону от Греты сидит Касс, губы у нее сжаты, в камеру она не смотрит. Напротив – смеющиеся Нил, Даг и Логан.
Но зачем Элис прислала это фото мне, она ведь меня не знает? Без всякого объяснения, просто воспоминание о том, как хорошо ей было на острове. Может, она ревнует? Я же выкладывала фото со «старожилами»: может, она считает, что я вторглась на ее территорию?
Прежде чем я успеваю обдумать эту теорию, от Элис приходит очередное сообщение. Я нетерпеливо открываю его и вижу другую фотографию, на этот раз ее сопровождает короткий текст. Прочитав его, я леденею.
Ее смерть – не несчастный случай.
Когда до меня доходит смысл этих слов, сердце у меня замирает. Я делаю глубокий вдох и нажимаю на снимок.
На нем – две девушки на пляже Пхо-Тау. Той, что справа, на вид двадцать с небольшим, у ее ног плещется вода. Волосы у нее откинуты с лица, каштановые кудри спадают на плечи. Она высокая, стройная, красивая. Она улыбается прямо в камеру, показывая ямочку на щеке, водолазная маска сдвинута на лоб. Я видела ее фото на разных сайтах и в тревел-блогах. Там ее называли только по имени, но этого достаточно, чтобы сейчас я ее узнала. Это Джасинта, девушка, которая разбилась на Кхрум-Яй.
Я перевожу взгляд на стоящую рядом с ней светловолосую девушку. Она в маске, во рту – дыхательная трубка. Но я узнаю ее. Под маской видны широко раскрытые карие глаза, как будто фотограф застал ее врасплох.
Касс.
Я вспоминаю, как пару дней назад мы ходили на Кхрум-Яй и я расспрашивала ее о Джасинте. И ее уклончивые ответы. «Мы ни разу не общались».
Еще одна ложь.
Касс знала Джасинту. Достаточно хорошо, чтобы с ней сфотографироваться, пусть и неохотно, но соврала мне. Как соврала и о том, где была в тот вечер, когда убили Люси. Как врет вообще обо всем.
Я снова и снова мысленно прокручиваю сообщение Элис. Джасинта погибла не в результате несчастного случая. Я так и подозревала с того мгновения, как впервые услышала о ней, но теперь это подозрение усиливается, оформляется и крепнет.
Я торопливо пишу Элис, спрашивая, зачем она прислала мне эти фотографии и что вообще ей известно, надеясь еще застать ее онлайн. И через пару секунд под моим сообщением возникает серая надпись «прочитано». Я жду, пока она ответит или пока появится хотя бы уведомление о том, что она что-то печатает. Но все остается по-прежнему.
Я перехожу в ее профиль, который оказывается закрытым. Поспешно нажимаю на «подписаться»: мне не терпится посмотреть, какую информацию можно добыть из фотографий, которые она выкладывала. Я снова проверяю входящие, но Элис так и не ответила.
Сгорая от нетерпения, я хватаю со стола телефон Даниэля, включаю его и снова сажусь на кровать. Он оживает, и я вздрагиваю, видя предупреждение о том, что зарядки осталось всего два процента. Это «Самсунг», мое зарядное для айфона не подойдет, а попросить, не вызывая подозрений, не у кого. Но мне нужно только успеть кое-что посмотреть.
Вчера я копалась в телефоне Даниэля несколько часов, тщательно проверяя все приложения, сообщения и пропущенные звонки. Но, кроме того видео и сообщения в Вотсапе от анонимного пользователя, который предлагал Даниэлю встретиться в Кумвите, ничего полезного там не нашлось, так что я сдалась. Но тогда я искала подтверждения того, что убийца – Даг. Теперь у меня другая цель.
Я снова захожу в фотоальбом и начинаю с самых последних фото, внимательнее рассматривая задний план свежим взглядом. После того видео, где сняты Люси с Дагом, Даниэль сделал еще несколько фотографий. Я неторопливо пролистываю пару первых нечетких снимков, не увидев ничего нового. Дальше идет серия снимков с рыжеволосой девушкой. Я быстро смахиваю вправо и останавливаюсь на третьем. Даниэль смотрит прямо в камеру, но девушка наклонила голову так, будто согнулась пополам от смеха, и стали видны отросшие темные корни. Мое внимание привлекает какое-то размытое пятно позади нее.