Но сейчас все по-другому. Я вспоминаю то гнетущее чувство, которое преследует меня последнее время, – как будто за мной следят.
Правда, покоя мне не дает один вопрос.
– Но если то кольцо, которое я нашла, не твое, тогда чье же оно?
Я не успеваю даже договорить, но мы оба уже знаем ответ.
– Касс, – Логан снова берет меня за руку. – Где твое кольцо?
Я смотрю на тонкую бледную полоску на своем безымянном пальце. На мгновение я цепенею, но потом вспоминаю.
– Я сняла его в субботу перед погружением. Чтобы не потерять. Положила в коробочку и убрала в ящик. – Я так и сделала, я точно знаю. Я помню, как стояла у тумбочки и выдвигала ящик, пока Логан спал. Не было никаких сомнений в том, что мое кольцо там, в целости и сохранности лежит в маленькой красной коробочке.
Но я думаю о побочках, которые только что перечислил Логан. Провалы в памяти, галлюцинации.
Я рывком открываю ящик, роюсь в нем и нахожу коробочку. В глубине души я уже знаю, что увижу внутри.
Смотрю в узкое углубление, где должно быть кольцо. Но там пусто.
Я лихорадочно копаюсь в разном хламе, который побросала в ящик, и выдергиваю оттуда упаковку «Ксанакса». Вытряхиваю содержимое на кровать, и вместе с блистерами на нее падает изящное золотое кольцо. Кольцо, которое я нашла рядом с телом Люси.
И все складывается в единую картинку.
Значит, утром перед погружением я не клала свое кольцо в коробочку. Такого просто не могло быть.
Потому что рядом с телом Люси я нашла кольцо не Логана, а свое.
– Касс, – говорит Логан, нерешительно трогая меня за плечо. – Нам нужно это обсудить.
23Брук
Из нижней губы сочится капелька крови, и рот наполняется медным привкусом. Но, раз закусив ее, я не разжимаю зубы. Боль успешно отвлекает внимание от мышц в ногах, которые сводит все сильнее. Когда я попыталась пошевелиться, то задела ногой ограду, и в тишине холмов этот звук прогремел словно выстрел. Да так, что Касс пулей вылетела на веранду.
Когда дверь распахнулась, мою лодыжку пронзила боль, дыхание перехватило, и я еще сильнее закусила губу. Я скрючилась в небольшом пространстве в углу веранды, прямо за дверью, которая и скрыла меня от Касс. Если бы она задержалась еще хоть на секунду или взглянула вниз, она бы меня застукала: ноги у меня выглядывали из-за двери на несколько дюймов. Но этого не произошло, и Касс вернулась в дом, правда, не до конца закрыв за собой дверь. Так она и стоит, едва касаясь косяка, и голоса из спальни долетают на веранду.
Я все слышала. Что Логан целовался с Джасинтой и что Касс нашла рядом с телом Люси кольцо. Она пыталась сделать так, чтобы я поверила, что мы одна команда, что мы вместе расследуем гибель Люси, но об этом факте, тем не менее, умолчала.
И еще, конечно, «Ксанакс».
– Как мое кольцо могло там оказаться? Просто валяться там рядом с ее телом? – просачивается из-за двери слабый надрывный голос Касс. Весь ее прежний запал, судя по всему, прошел. – Я ведь не могла этого сделать, – говорит она.
– Знаю, солнце, знаю, – негромко и ободряюще отвечает Логан. – Что бы там ни случилось, мы со всем разберемся. Но мне нужно спросить у тебя кое-что важное. – Голос Логана становится тише, и я наклоняюсь поближе к двери, чтобы разобрать его вопрос. – Ты правда ничего не помнишь с вечеринки? Вообще ничего?
Секунду она молчит. А когда заговаривает, голос у нее такой тихий, что мне приходится напрячь весь слух.
– Только обрывками. Я помню фаерщиков, и музыку, и… – Она замолкает.
– А еще? – подталкивает Логан.
Она не отвечает: думаю, качает головой.
– Нельзя было мешать «Ксанакс» с алкоголем. Как я могла быть такой глупой?
С минуту Логан ничего не говорит, наверное, утешает ее.
– Ну ничего, ничего. – И через мгновение спрашивает: – Но почему ты не рассказала мне про «Ксанакс»? Я о чем-то не знаю?
Она долго молчит. Мне так хочется заглянуть в окно, но рисковать нельзя.
– Нет, у меня просто стресс, – наконец говорит Касс. – И помолвка, и все остальное, я просто на пределе. – Логан, видимо, отреагировал без слов, потому что Касс заговаривает снова: – Нет, любимый, это не то. Я никогда еще не была так счастлива. Просто… Просто это большие перемены.
Потом я снова слышу голос Логана, который тихо и ласково шепчет:
– Касс, мне нужно тебе кое-что сказать.
Я напрягаюсь всем телом, чтобы не упустить ни слога из признания Логана.
– Я вчера соврал Брук. Когда она спросила, где мы были во время «Полнолуние-пати».
Сердце у меня замирает. Кусать губу уже не помогает. Я вонзаю ногти в ладони, готовясь услышать его следующие слова.
– Я видел Люси в тот вечер. Говорил с ней. Никакого флирта, – поспешно добавляет он, – просто спрашивал, как ей отдыхается, нравится ли ей на острове. Просто… Ну… Ты не видела, как мы с ней разговаривали?
– Точно не помню, – мямлит Касс. – Возможно. А что?
– Да ничего, солнце, ничего, – говорит Логан, но немного растерянно, как будто мысленно перебирает возможности.
В ответ Касс всхлипывает. Ее дыхание становится более громким и прерывистым, и Логан снова говорит ей, что все нормально. Он как будто убеждает в этом не только Касс, но и себя.
Я не думала, что она скажет что-то еще, поэтому удивляюсь, когда слышу ее голос.
– Логан, я… Я в последнее время сама не своя. – Она запинается, и мне кажется, что ноги у меня сейчас переломятся, так сильно я сжимаю их вместе. – Я просто вышла из себя и наговорила… – Я жду, пока Касс продолжит, но до меня доносятся только сдавленные всхлипы, как будто она плачет, закрыв лицо ладонями.
– Тш-ш, солнце. Что бы там ни случилось, мы все решим, – отвечает Логан тем же успокаивающим тоном.
Некоторое время они опять молчат, а потом Логан говорит:
– Слушай, ты прости, но мне нужно идти открывать «Франжипани». Я бы все отдал, чтобы остаться сейчас с тобой, но меня некому подменить, а сегодня большой поход по барам, так что народу будет много. – Он замолкает, будто раздумывая. – А может, пойдешь со мной?
– Нет, – тихо говорит Касс. – Ты иди. Я лучше побуду тут.
Логан вздыхает.
– Ладно. Постарайся расслабиться. Постой под душем, ложись под одеяло и поспи. – Слышится хруст картона. – Это я возьму с собой, чтобы у тебя не было соблазна.
Видимо, это он о «Ксанаксе». Перекрывает ей доступ.
Их голоса удаляются: судя по всему, они идут к входной двери. Через несколько минут щелкает замок. Логан ушел. Я прислушиваюсь, не возвращается ли Касс обратно в спальню, но все тихо.
Я пытаюсь осмыслить все, что услышала. Это Касс? Это она убила Люси? Я что, была права все это время?
Я сижу и жду какого-то ликования, но вместо этого по телу разливается слишком знакомое чувство, которое я испытывала уже столько раз. Разочарование.
Я все еще продираюсь через свои спутанные мысли, когда раздаются шаги Касс, а затем – звук льющейся воды. Видимо, она принимает душ. Я выжидаю еще минуту-другую и, когда стекло двери на веранду начинает запотевать, решаю, что пора.
Насколько возможно тихо я открываю дверь, сжимаясь в ожидании скрипа, который меня выдаст, но ничего не скрипит, и я прокрадываюсь в спальню. Я бросаю быстрый взгляд туда, откуда доносится плеск воды – от Касс меня отделяет только тонкая занавеска, – а потом прошмыгиваю в гостиную, дальше – во входную дверь и сбегаю вниз по лестнице. Мои ступни наконец касаются асфальта, и я во весь опор несусь к своему байку. О ногу трется телефон, который я нашла у Касс под кроватью и спрятала в карман шорт.
Когда я возвращаюсь в отель, весь адреналин уже практически испарился. Я распахиваю дверь в номер, в нос бьет знакомый запах влажного воздуха, и я вытаскиваю из кармана телефон.
Зачем он Касс? И зачем она спрятала его под кроватью?
Размышляя, я ищу кнопку включения и жду, пока телефон постепенно оживает. Сначала я открываю недавние вызовы. Их полно. В основном исходящие, но есть и несколько входящих. Есть два входящих от контакта, записанного как «Дэн», и, вздрогнув, я понимаю, что это, видимо, Даниэль, хотя я ни разу не слышала, чтобы она так его называла. Я тут же смотрю, когда он звонил, думая, что, возможно, нашла того, с кем Даниэль встречался вчера вечером, но оба звонка были в субботу утром, когда он находился на занятии по дайвингу. Я видела его на пляже вместе с Касс и парой из Израиля, когда сидела в «Тики-Палмс» и ждала, пока Сенгпхет принесет мне кофе. Если он был в то время с Касс, зачем бы ему ей звонить?
Осознание приходит как гром среди ясного неба.
Что, если телефон не ее?
Все остальные звонки – и входящие, и исходящие – с одного и того же незнакомого номера. Десять цифр и код страны, которого я не знаю. Думаю, не перезвонить ли, но я ведь понятия не имею, что сказать, если мне вдруг ответят. Сначала нужно разузнать побольше.
Я открываю фотоальбом. Но он совсем пустой. Не повезло. Перехожу к сообщениям. Там только одна переписка с владельцем того же неизвестного номера, что и в недавних вызовах.
Сразу понятно, что кучу сообщений из диалога удалили. Осталось только несколько входящих, которые пришли три дня назад, как раз, когда было «Полнолуние-пати». Их прочитали, но не ответили.
Ты как там? Ты где?
Ответь, пожалуйста.
У меня плохое предчувствие. Не надо было отпускать тебя с ней. Она ведь тут живет. У нее преимущество.
Просто возвращайся на вечеринку, и мы все обсудим. Скажи ей, что у тебя поменялись планы. Я ей не доверяю.
Сообщения приходили как короткие импульсы, одно и через пару минут – другое. Когда я читаю их, мне передается паника того, кто их отправлял, в животе начинает болезненно ныть. Если это телефон Касс, с кем она переписывалась и с кем хотела встретиться тем вечером, когда убили Люси?
Я дохожу до последнего сообщения, и боль в животе становится обжигающей. Еще одна мольба, последняя отчаянная попытка узнать, в безопасности ли собеседник.