Я думаю о том, какой Элис всегда выглядела несчастной, как скучала по Швеции. Она и не хотела ехать сюда. Это придумала Грета. То, что Грета вступила с Элис в отношения или навязала их ей – незаконно. Грета привезла ее сюда не потому, что хотела оставить все позади, а потому, что только так они могли быть вместе.
Я вдруг понимаю, что так и не ответила Грете, и она странно смотрит на меня.
– Да так, – говорю я, но ложь выходит неуклюжей.
Если Грета соврала об отношениях с Элис, то о чем могла соврать еще?
Я думаю о том, как она втихомолку звонила кому-то на кухне. Если Логану, как она сказала, то зачем было говорить так тихо? Что такого я не должна была услышать?
Если только она звонила не ему.
Я вспоминаю пост Брук: она подставила не только меня, но и всех остальных, кто живет на острове. Вспоминаю, как это обеспокоило Логана. «Теперь мы все под угрозой». Особенно Грета.
Грета прослеживает направление моего взгляда, видит на журнальном столе альбом, и постепенно ее улыбка гаснет. Когда она снова смотрит на меня, черты ее лица пронизаны такой холодностью, что горло у меня немеет.
35Брук
– Я увидела их и побежала, – объясняет Алани. – И когда подбежала достаточно близко, увидела, что та светловолосая женщина, Грета, повалила Люси и… Схватила ее за горло, толкнула под воду и держала.
Касс говорила, что у Люси на шее были синие отметины. Грета худая и жилистая, за годы, что она занимается йогой, мускулы у нее натренированы. Не сомневаюсь, что ей хватило бы сил убить Люси. Просто я не ожидала, что она на такое способна.
– Мне хотелось закричать. Напасть на Грету, но меня как будто парализовало. – Алани поворачивается ко мне, в глазах у нее стоят слезы, на лице – виноватое выражение.
– У тебя был шок, – говорю я, вспомнив, как три года назад не смогла выбраться из-под Эрика. – Ты не виновата.
Алани отводит взгляд: ясно, что она мне не верит.
– Когда я собиралась побежать обратно на вечеринку и позвать помощь, подошли другие. Видимо, Грета им позвонила. Когда я поняла, кто они, я спряталась за деревьями, чтобы меня не увидели. Это были трое парней, я их узнала по фото из соцсетей. Логан, Даг и… – перечисляя, Алани загибает пальцы.
– Нил, – я заканчиваю за нее, выдыхая его имя. Осознание того, что он тоже в этом замешан, выбивает почву у меня из-под ног. Я думала, он другой, совсем не такой, как Эрик. Но если отбросить обаяние, он ничем не отличается.
– Да, британец, – продолжает Алани. – Как только он понял, что произошло, то побежал в Центр дайвинга и через несколько минут вернулся со снаряжением. Протянул его двум другим парням, и они экипировались. Они взяли Люси, один – за ноги, другой – под мышки, и потащили в море. Не знаю, что они там делали, видимо, прятали тело. Но они были под водой около двадцати минут. Все это время Нил и Грета стояли на стрёме. Грета все повторяла: «Нет, нет, нет». Не останавливаясь, будто не могла поверить, что наделала. Она говорила громко, странно, что никто ее не слышал. В конце концов те двое вынырнули, и вскоре они все ушли. Моя лучшая подруга была мертва. Ее убили те же люди, что и Джасинту. Не надо было нам сюда приезжать… – Алани роняет голову на ладони.
– А Касс? – спрашиваю я. – Она была с ними?
Алани смотрит на меня и качает головой.
– Нет. Я вообще не видела ее в тот вечер.
Я резко выдыхаю. Касс не убивала Люси. И если так, скорее всего, она никак не связана и с остальными смертями.
– А Даниэль? Кто убил его?
Алани снова качает головой.
– Не знаю, – говорит она понуро. – Я в тот вечер была в «Тики-Палмс», сидела в углу, помнишь? – Я киваю. – Я разговаривала с ним на следующий день после того, как погибла Люси. Он разыскал меня, когда его отпустили из медпункта.
– И что он сказал? – нетерпеливо спрашиваю я, ловя каждое слово.
– Он копался в телефоне и нашел видео с Люси, с вечеринки. Сказал, что выложил его по приколу, чтобы его подписчики посмотрели, что упускают, и похвастаться «чикулями», с которыми он тут знакомится.
Я поневоле улыбаюсь тому, как театрально Алани изображает Даниэля и – очень так себе – его акцент кокни.
– Но потом он сказал, что посмотрел то видео снова и понял, что это улика, которая связывает Люси с этой компанией экспатов. Он подумал, что можно попробовать их шантажировать, выбить признание. Сказал, что все устроит. А потом его убили. Еще один, кто сгинул на этом проклятом острове.
При этих словах глаза Алани вспыхивают: впервые я вижу, что она злится.
– Я не знаю наверняка, кто его убил, – продолжает она, – но это, должно быть, Грета или тот, кто ее покрывает. Но это точно кто-то из них.
Я жду, пока все, что она рассказала, уложится в голове, и мысленно переставляю кусочки истории. Но кое-что до сих пор не сходится.
– Но зачем Люси было заселяться под вымышленным именем и писать в анкете, что она из Австралии? И что насчет тебя? Почему нигде нет информации о том, что ты тоже живешь в отеле? – После всего, через что прошла эта девушка, мне неудобно учинять ей допрос, но нужно убедиться, что она говорит правду.
– Думаю, мы слишком увлеклись, – говорит Алани робко. – Хотели исключить любые риски. Люси не хотела, чтобы кто-то на острове догадался, что она родственница Джасинты, так что она решила использовать девичью фамилию матери и притвориться, что она из другой страны. На ресепшене она соврала, что потеряла паспорт, чтобы они не стали сверять данные. Люси записалась на курс дайвинга и ей дали номер бесплатно, и, если бы в отеле узнали, что я тоже здесь живу, меня заставили бы тоже оплатить курс или снять номер. Но, понимаешь, – она пожимает плечами, – у нас не было лишних денег.
– А почему у вас были такие телефоны? – спрашиваю я, вспомнив старенькую «Нокиа» Люси и смс, которые ей писала Алани.
– Люси связь оплачивали родители, – сказала Алани. – Если бы они увидели, что включился роуминг, они бы догадались, что мы задумали, и прилетели бы сюда первым же рейсом. Так что еще перед поездкой мы купили в Новой Зеландии старые мобильники. И заранее купили пакеты минут для звонков за границей, чтобы использовать здесь. Я не знаю, куда делся телефон Люси после того, как она… – Алани замолкает, как будто не может заставить себя произнести нужное слово. – Я искала его на пляже, даже звонила тысячу раз, но всегда попадала на голосовую почту. Видимо, он выключился. – Она запинается, глаза застилает тревога. – Но вчера мне кто-то звонил. Кто – не знаю.
– Это была я, – говорю я, вспомнив, как беспрестанно набирала этот номер после того, как вчера вечером нашла телефон Люси.
И вдруг все, кажется, обретает смысл, все разрозненные кусочки паззла складываются.
– Так что было после «Полнолуние-пати»? Почему ты просто не обратилась в посольство Новой Зеландии?
Алани сглатывает.
– Когда я увидела, что они сделали, как легко избавились от тела Люси, я поняла, что они опасны. Я не знала, в курсе ли они, что я здесь, но не могла рисковать. И еще я знала, что от полиции толку не будет. Я это поняла по тому, как они расследовали гибель Джасинты. Я думала позвонить в посольство, но даже если бы они начали расследование, это было бы мое слово против слов этих экспатов и полиции. Я не знала, кому довериться. Лучше исчезнуть и сообщить о гибели Люси после того, как я покину остров. Так безопаснее.
Я киваю. Девчонки оставили после себя целый шлейф лжи, и он повредил бы любой, даже самой правдивой версии, которую попыталась бы рассказать Алани.
– Позже тем вечером, – продолжила Алани, – я пробралась обратно в наш номер. Попыталась избавиться от всего, что могло бы нас выдать. Я взяла все, что смогла унести, а остальное выбросила. Правда, я не нашла удостоверение личности Люси. Хотя я знала, что она спрятала его где-то в номере, и перевернула все вверх дном.
Я вспоминаю, в каком беспорядке был номер Люси, когда мы туда проникли, разорванный рюкзак, ее удостоверение личности, которое я нашла за кроватью, будто оно завалилось за спинку, а Люси не заметила.
– Не страшно. Мы с Касс его нашли.
Секунду Алани непонимающе смотрит на меня, но затем продолжает:
– Я не знала, насколько эта компания влиятельна. Я думала, может, у них есть подельники, которые следят на пристани, не появлюсь ли я. Я решила, что лучший вариант – подождать, пока все уляжется. В номере Люси оставаться было нельзя, а заселиться в отель под своим именем – слишком рискованно, так что я сняла какую-то сомнительную квартирку в центре Кумвита, недалеко от того места, где видела тебя сегодня утром. Я потратила почти все деньги, которые были у нас с Люси. А теперь, когда отменили паромы, я… Я тут застряла.
С минуту я думаю, насколько у нас схожие обстоятельства, и складываю кусочки пазла. Как вдруг на первый план выскакивает одна мысль.
Касс невиновна. А я привлекла внимание и к ней, и к острову.
Я думаю, как далеко зашли «старожилы», чтобы себя защитить, и на что они готовы пойти, чтобы мы не раскрыли еще больше их секретов. Касс может легко пострадать под перекрестным огнем.
Я уже собираюсь позвонить в американское посольство, но, вытащив телефон, обнаруживаю, что сеть не ловит. Алани делает то же самое. Связь на острове отвратительная, но обычно высвечивается хотя бы одно деление. Должно быть, из-за грозы связь пропала на всем острове. Я смотрю на часы и с тревогой понимаю, что мы с Алани разговаривали целый час. Оглядываюсь и замечаю, что темнота, которая просачивается сквозь промежутки в листве, сгустилась. Тусклый свет, пробивавшийся раньше из-за облаков, давно ушел.
– Нужно найти Касс, – решаю я.
Алани удивленно отшатывается.
– Касс?
– Она здесь ни при чем. Она не знала ни о Люси, ни о Джасинте. Я разоблачила ее и тем самым поставила под удар. – В глазах Алани столько вопросов, но времени объяснять нет. – Пожалуйста. Я должна все исправить.
Я практически вижу, как носятся мысли у нее в голове. Я понимаю ее сомнения. Она видела, как эти люди убили ее подругу и замели следы. Несколько дней она скрывалась от них в одиночку.